Фабрикант достал две глиняные кружки и наполнил их.
– А не рано ли? Секретев ничего точно не обещал.
– А моя русская часть души, – Фрезе ободрал шкурку с селедки, – говорит, что начать отмечать успех никогда не рано. Главное: чтобы отмечание успеха не привело к провалу.
– Золотые слова.
Они подняли кружки:
– Ваше здоровье.
– Прозит.
* * *
Прошло несколько дней. На улице валил мокрый снег, и Юля с Аней сидели дома, осваивая нелегкое искусство вышивания и читая фэнтези. Разве что один раз Юля выезжала в Куоккалу, когда пришли фотографии от Карла Буллы, чтобы взять автографы с Репина и Чуковского.
Фрезе ездил к Пузыреву, насчет двигателя. Вернулся злой, как черт. Пузырев оставался непробиваемым. Из-за отсутствия двигателя работа встала.
Приезжал представитель "Дукса", пожаловался на то, что с кордом ничего не получается. Пообещал, что сделают широкие шины. Возможно.
Заглядывал капитан Секретев, предупредил, что через десять дней уезжает на завод, где производят "Руссо-Балты", к которым склоняется начальство, и предупредил, что если к весне не будет готов автомобиль "Фрезе", то дальше они могут и не торопиться.
Ничего страшного, обычная рабочая суета.
Ничего страшного…
* * *
"Любопытная женщина…" – думал журналист Корнейчуков, меряя длинными ногами дорогу от дачи Репина к своей собственной.
Он думал о той американке… Лазаревич, кажется?… которая недавно приезжала к нему за автографом. К нему! За автографом! Можно подумать, он – некая знаменитость, о которой слышали даже в Нью-Йорке. И с чего она взяла, что он пишет стихи? Он – стихи? Хм… Стихи?
Журналист шагал по улице, глубоко задумавшись, не замечая того, что за ним бесшумно скользит тень.
Вернее, Тень.
Воскресное утро. Чашка кофе – будем надеяться, настоящего, а не слепленного умельцами на хитрой машинке из дорожной пыли – мягкая булка – Руслану все было лень уточнить, не французская ли – со сливочным маслом… Теплый халат, рядом, за столом – жена и дочка. Красота! Что еще нужно для счастья?
Ну, вообще-то, Интернет, но, за неимением оного, придется узнавать новости из доступных источников. Руслан развернул "Новое время".
Четырнадцатое ноября. Брр… Они в Российской Империи уже два с половиной месяца. Лазаревич вздохнул и развернул газету. Что тут у нас пишут?
Реклама, реклама, реклама… "Карманные часы "Зенитъ", "Освежающий слабительный плод против запора", "Ресторанъ КонтанЪ", "Лактобациллин" – когда невозможно кормить ребенка грудью", "Покупаю старинные картины, фарфор"… Прямо как будто обратно в двухтысячные вернулся.
Так, что творится в мире… Блин, как будто Рамблер открыл. Ураган в Буэнос-Айресе… В Турции восставший шейх перерезал провода… И здесь мусульманам неймется… Королева Бельгии провела ночь спокойно… офигеть новость… а, "болезнь протекает спокойно"… Все равно, крайне значимая новость для русских. Как дела в России?
Великий князь Алексей Михайлович поехал на автомобиле на южный берег Крыма… они что, издеваются? "Император Николай сегодня за завтраком выпил две чашки чаю", так что ли? Каждый шаг более-менее крупной личности сообщать?
Готовятся юбилейные торжества к столетию со дня рождения Пирогова… Известный хирург… В Оренбурге убили трех городовых… ничего себе! В Калуге земское собрание выделило на постройку храма аж сто рублей. Не пожалели, прямо от сердца оторвали. Хотя… С другой стороны, почти полугодовая зарплата рабочего, месячная зарплата его, Руслана…
Лазаревич лениво перелистнул страницу… Бросил взгляд на мутную фотографию… На заголовок…
Резко вскочил.
Хлопнул ладонями, прижимая газету к столу, и наклонился, читая.
Не может быть! Этого. Не. Может. Быть.
– Руслан, не пугай нас, – Юля медленно поставила чашку на блюдце, – Что случилось?
– Случилось.
– Что?
– Аня, выйди.
– Папа…
– Выйди!
Аня встала, промаршировала к двери в спальню и с грохотом ее захлопнула.
– Руслан, в чем дело?
Лазаревич крутанул газету, повернув ее к Юле:
– Чуковского убили.
* * *
Под скромным заголовком "Нападение на журналиста" шла новость, ужасающая для того, кто знал, кем должен был стать скромный господин Корнейчуков в будущем для миллионов и миллионов детей.
Вчера вечером неподалеку от своей дачи в Куоккале был обнаружен лежащим в луже крови известный своими переводами Уолта Уитмена и острой критикой бульварных детективов журналист г. Корнейчуков. Насколько можно было судить, неизвестный, подошедший к журналисту сзади, вонзил ему в спину нож, оставив его в ране. Из достоверных источников стало известно, что нож в точности соответствует орудию убийства известного авиатора капитана Мациевича, что позволяет предположить несомненную связь между этими смертями…
Далее автор статьи вспоминал о нескольких зарезанных в сентябре проститутках и доказывал – правда, весьма смутно – что все эти смерти объединяет фигура зловещего "Русского Потрошителя", под пером писаки превращавшего в несомненного конкурента Фантомасу и профессору Мориарти.
Заканчивалась статья сентенцией на тему "Куда смотрит полиция и почему, несмотря на то, что уже всем давно известно, кто стоит за убийствами, люди продолжают погибать?". Можно было подумать, что стоит открыть телефонную книгу, и сразу же обнаружишь запись "Русский Потрошитель, телефон 6-16-16, проживает по Прямоколенному, пять, приходите, берите его, субчика".
* * *
Юля залпом выпила остывший кофе. Чашка брякнула о блюдце.
– Руслан… Как же так…
Она смотрела на мужа, как будто тот должен был улыбнуться и сказать "Ну что ты. Жив Чуковский, конечно, я точно знаю". К сожалению, Руслан мог сказать только одно.
Между смертями Мациевича и Чуковского была несомненная связь, неизвестная никому, кроме тех, кто знал будущее. Они оба не должны были умереть. И была еще одна связь…
Они оба были знакомы с некоей американской семьей.
– Руслан… – по лицу Юли текли слезы, дрожащие пальцы вцепились в край скатерти.
– Подожди.
Руслан закрыл глаза.
Два человека. Оба не должны были умереть. Ладно, Мациевич должен был, но не так. Значит, оба не должны были умереть. Оба были знакомы с Лазаревичами. Оба убиты. Вывод? Оба убиты из-за знакомства с ними?
Нет.
С ними знакомы в этом времени множество людей: тот же Фрезе, его рабочие, горничная Танюша, Репин, наконец… А убили Мациевича и Чуковского.
Почему?
Почему именно их? О том, кем они станут в истории, знали только они, Лазаревичи…
