После обеда жду тебя здесь. И я очень надеюсь, что ты всё исправишь.
— Хорошо, Иван Аркадьевич, — сказала я и вышла из кабинета.
В приёмной никого не было и я выдохнула.
Вот это я попала. Не пойму, что произошло. Я этот грёбанный отчёт раз пять проверила. Там всё было правильно. Всё! Да что я, отчётов никогда не сдавала?! У меня всегда все отчёты были шик и блеск. А тут такое. Мда.
Я вышла в коридор вся в непонятках. С чего начать? Логичнее всего было позвонить в Главуправление МПС СССР, спросить, почему не приняли отчёт. Но весь мой опыт подсказывал, что, если я так сделаю, они мне ничего конкретно не ответят, зато нажалуются Ивану Аркадьевичу и мне будет очередная головомойка.
Нет, нужно выяснить сперва по горизонтальным связям.
Но я же только недавно тут, и ни с кем из соседних организаций не раззнакомилась.
Я задумалась.
И тут мне на глаза попался Кузнецов, тот вечно сердитый дедок, что перевёлся к нам из «Днепровагонмаша».
— Добрый день, Фёдор Кузьмич, — сердечно поздоровалась я. — Как дела у вас? Всё ли в порядке в вашем подразделении? Какие нарекания?
— Здравствуйте, Лидия Степановна, — ответил он и принялся жаловаться на метрологов и на какой-то плоскошлифовальный станок.
Я минут пять слушала с подчёркнуто внимательным видом, а затем, когда Кузнецов чуток иссяк и сделал паузу, чтобы набрать воздуха, сказала:
— Фёдор Кузьмич, мне нужна ваша помощь. Вот прямо очень нужна.
Дедок просиял.
— Фёдор Кузьмич, — закинула удочку я, — у вас же в «Днепровагонмаше» остались знакомые в руководстве?
— Конечно, Лидия Степановна! Меня там все уважают, — расцвёл Кузнецов, — я, когда сюда переводился, как они меня просили остаться…
— А из заместителей директора?
— Конечно! Бурдыгин Алексей Назарович, мой добрый приятель.
— А вы можете меня с ним познакомить? Сейчас? Давайте позвоним?
— Для вас, Лидия Степановна — всё, что угодно! — обрадовался, что может быть полезным, Кузьмин.
— А телефон вы помните?
— А у меня всё вот здесь записано! — Кузьмин вытащил небольшой блокнот и потряс им в воздухе.
— Вот и прекрасно. Идемте в мой кабинет.
Мы заказали переговоры и, пока нас соединяли, прекрасно обсудили всякие организационно-технические подробности. Не забыла я спросить и за внучку. И ещё минут пять на меня лился поток информации об этой чудо-девочке, воистину гениальном ребёнке.
Наконец, зазвенел долгожданный звонок.
Я подала трубку Кузьмину, тот несколько утомительно длинных минут здоровался с этим Бурдыгиным и обменивался впечатлениями. Я не перебивала, давая деду возможность поговорить. От этого разговора зависело многое. Наконец, дошла и моя очередь.
— Слушай, Алексей! — прокричал в трубку Кузьмин. — У меня тут начальница, Лидия Степановна Горшкова, очень приятная женщина, хороший специалист. Ей нужно с тобой поговорить.
Я затаила дыхание.
— Что? Да! Да! Конечно! Сейчас передам! — Кузьмин с сожалением протянул мне трубку и тихо вышел из кабинета.
— Добрый день, Алексей Назарович, — начала разговор я. — Извините, что отрываю от работы. У меня тут возникло небольшое недоразумение с документами. А Фёдор Кузьмич посоветовал спросить у вас.
— Я слушаю вас, Лидия Степановна, — раздался из трубки приятный баритон. — Чем смогу — помогу.
— Вы квартальный отчёт Главупру сдали?
— Конечно, Лидия Степановна! Ещё вчера.
— И у вас его приняли? Там всё нормально?
— Да, как обычно, — озадаченно протянул на том конце провода Бурдыгин. — А у вас что, какие-то проблемы с отчётом?
— Да, проблемы, — сказала я, — вроде я всё подготовила. Всё сдала. А сегодня мне сообщили, что отчёт не принят. Не могу понять, в чём там проблема.
— Так, — сказал Бурдыгин, — давайте смотреть. Секунду. Неля, дай-ка мне синюю папку. Вон там, в левом шкафу на нижней полке… Ага. Да. Вот у меня в руках наш отчёт. Давайте глянем.
— Давайте, — ответила я, — первый раздел, шесть таблиц.
— Правильно.
— Второй раздел, четыре таблицы и два приложения.
— Всё верно.
— Третий раздел, восемь таблиц и девятнадцать приложений.
— Нет, в третьем разделе должно быть девять таблиц. Количество приложений верно.
— Как девять?
— А вот так, — сокрушённо вздохнул на другом конце провода Бурдыгин. — Они добавили девятую таблицу, точнее если по нумерации смотреть, то это седьмая таблица, семь-дробь-два. И нам разослали инструкцию практически вот на днях.
— Бля.., — охнула я.
— Что вы спросили, Лидия Степановна?! — прокричал в трубку Бурдыгин. — Вас очень плохо слышно.
— Опишите мне её, — попросила я.
Бурдыгин принялся мне зачитывать надписи в шапке, и я схватилась за голову. Теперь понятно, почему наш отчёт не приняли! Но мне никто эту чёртову инструкцию не давал.
Я со слов Бурдыгина записала всю информацию, мы сверили всё остальное и я сердечно поблагодарила доброго человека. Расстались мы друзьями.
Теперь нужно заполнить эту таблицу и выяснить, почему ко мне не попала эта чёртова инструкция.
Таблицу я заполняла полдня. Даже на обед не пошла. Хорошо, что я такая мышка-норушка и гребу всю информацию себе подряд, даже ту, которая и вроде как не нужна. И вот, пригодилось-таки. Мне оставалось только пересчитать и сбить всё в кучу.
Наконец, всё было готово. Иван Аркадьевич, велел зайти к нему отчитаться после обеда, но конкретное время не назначил. Поэтому немного времени у меня есть.
Я пошла в канцелярию, где в поте лица трудились несколько человек. На первый взгляд это только так кажется, что у секретарей канцелярии никчёмная работа, а на самом деле — это одна из самых важных работ на любом предприятии. Грамотный и опытный секретарь порой может заменить собой весь отдел.
— Нет, никаких писем или пакетов из Главупра мы в последние две недели не получали, — перешерстив все журналы регистрации, устало сообщила мне серьёзная тётка.
Я поблагодарила и вышла из кабинета.
Это что ж получается? Инструкцию нам не разослали. Но этого не может быть! Просто не может быть! В СССР с этим делом было более чем строго. Остается единственная версия — саботаж. Кто-то спрятал письмо с инструкцией. О том, что оно могло потеряться при пересылке, я не верила. Нам такие вещи отправляли спецпочтой или заказными письмами.
Ладно, с этим я ещё
