— А воевода тоже весной женился?!
— Нет! Совсем недавно! В Испании! Инга, как его увидела, так и говорит: «Если не сможешь победить меня в поединке, женишься! Мне Неждана сказала, что ты в постели самый лучший!» То есть всё наоборот!
— Правда, сказала? — оживилась Зорена. — Она это точно знает?
— Не знаю, — в Галкином голосе чувствовалось сожаление. — И Инга могла приврать. И Неждана. А я и не помню, когда это говорилось… Пьяная была. Совсем. Но ты знаешь, — Галка наклонилась к собеседнице и понизила голос, — Инга говорит, что правда!
— Здорово! — обрадовалась Зорена. — Значит, она его победила?
— Не-а! Серый победил! Еще в Италии.
— В Италии или в Испании? Я совсем запуталась!
— Это у тебя от беременности, — констатировала Галка. — Победил он в Италии. Женился в Испании, — и, подумав, добавила. — А королева она Швеции. А еще Франции и Дании. А дядя Сережа теперь король Испании. Северной. А еще халиф Кордовы!
— Всё равно не понимаю, — недоуменно спросила Зорена. — Как же он женился, если победил?!
— Ну ты как маленькая, подруга! Какая разница, кто победил? Инга же слово дала, что выйдет за того, кто ее победит. Еще давно. А с Серого, что если он проиграет. То есть в любом случае у воеводы выбора не было! Никуда он от нее и не делся!
Хозяйка несколько минут сосредоточенно размышляла. Потом глубокомысленно произнесла:
— Если она решила, то кто победил, действительно неважно… А…
— Слушай! А пошли наших мужей встречать! Они скоро у западных ворот будут! Представляешь, въезжает Скуб в Киев, а тут ты стоишь с двумя детьми! Сколько ему счастья будет!
Зорена с сомнением осмотрела свой живот.
— Так второго еще нет…
Галка проследила за ее взглядом:
— Ничего страшного, и внутри сойдет! Или не дойдешь?
— Дойду, — вздохнула беременная. — Весянка не дойдет. А мне ее сейчас не донести. Если только ты с ней посидишь, пока я сбегаю!
Идея Галке не понравилась:
— Зачем? Да и Скубу предъявить надо. Давай я ее понесу!
Зорена с сомнением посмотрела на подругу.
— Не уронишь?! Не уследишь чуть-чуть…
Теперь «мавка» просто обиделась:
— Ага, значит оставить на меня ребенка часа на три — услежу! А полчасика понести — не услежу! Да я… — и всё-таки сдержалась, глядя на виноватую гримасу подруги.
И выдала новую идею.
— Я ее на коне повезу. И тебя могу!
Зорена отрицающее замахала руками:
— Не, на коня не полезу. Весянку вези. Только осторожно, ладно?..
«По большому счету, это не самое главное…
Важнее другое. На основной территории Великого Княжества нет неграмотных. Совсем. Еще встречаются люди, которые умеют только писать и считать. Но это люди моего поколения. Редко следующего. Все остальные — действительно образованы. На окраинах немного хуже, но по сравнению даже с самыми передовыми странами в нашей истории, любая Голодуповка — университетский городок. Система обучения, которую мы старательно прятали в тени боевых походов и хозяйственных технологий, сработала на отлично.
Нет, нам не удалось достичь общего технического уровня двадцать первого века ни за двадцать лет, ни за семьдесят. У нас нет интернета, компьютеров и телевизоров. Даже радио нет. Возможно, где-то в недрах Скрытной управы еще живы наши последние рации, заряжающиеся от солнечных батарей. А может, уже и нет. Ничто в мире не вечно. И автомобилей нет. И железных дорог. Технологический скачок, столь уверенно начавшийся в первые четыре года, в дальнейшем забуксовал. Это было предсказуемо.
Да, мы вытаскивали величайших ученых откуда могли. Уговаривали, подкупали, обещали невиданные блага и невероятные знания. Тех, кого не отпускали правители, — отбивали силой. Кто соглашался сам — крали. Мы создавали им условия и подбрасывали идеи. Мы выращивали своих гениев. Мальчик Донч, спасенный Шамси и Нежданой в Итиле, стал величайшим физиком. Ньютону, родись он в этом варианте истории, просто нечего было бы делать: всё открыл Донч! И не только Ньютону. И мальчик был далеко не единственным.
Но… Мало получить технологии. Прежде, чем идти дальше, их надо освоить, осознать, понять слабые и сильные места. Нужны люди, которые могут это сделать. Не гении, не великие ученые. Инженеры и техники. Но их должно быть много. На каждой домне, у каждого конвертера, в каждой кузне. Это если про металлургию. А ведь кроме нее есть огромное количество других отраслей. Без этих людей развитие производства встанет, и будет стоять веками. Да, на другом уровне, но стоять.
Еще медленнее идет развитие науки. Великое открытие может сделать и один гениальный ученый. Но чтобы это открытие развить и довести до практического применения, потребуется не одна сотня открытий помельче в самых разных науках и отраслях знаний. И тысячи специалистов различных направлений. А для их появления требуются миллионы образованных людей. И сотни тысяч людей, занятых исключительно наукой и развитием технологических процессов. А еще десятки тысяч учителей. Настоящих учителей, а не полуграмотных монахов или выпускников рабфака.
Всего этого не было в десятом веке. Нет и сейчас. Впрочем, сейчас лучше, особенно с учителями. Но большинство открытий Донча еще ждет своей реализации. Пока мы рвемся к уровню тринадцатого века. Или четырнадцатого-пятнадцатого, что, по большому счету, примерно то же самое. Нашу историю притормозило монгольское нашествие, давшее возможность Европе обогнать Русь в техническом развитии. Впрочем, хрен с ней, с Европой и той историей. Ее уже не будет. Через двести или триста лет наши потомки выйдут на уровень нашего восемнадцатого века. Еще столько же — и получите двадцать первый. У Вас он будет девятнадцатым или восемнадцатым. Хотя нет, летоисчисление изменится. Уже начали считать от Взятия Царьграда. Значит, это будет в восьмом веке. Впрочем, седьмой или девятый, разве это важно?
Важен общий уровень грамотности. Научный стиль мышления. И отношение к образованию власти и простых людей. В этом нам удалось добиться результата. Хорошего результата.
И еще один наш успех. Как следствие образованности и уничтожения наиболее агрессивных учений — резкое ослабление религиозности. Нет, мы еще не страна победившего атеизма. Но уже близко. Неверующих больше половины, а в активных слоях населения — почти все. Пока почти. И они не религиозны не в силу слепой веры. Нет, люди достаточно ясно представляют себе картину мира, в которой нет места богам и прочим потусторонним гипотезам. В такой ситуации идеологический захват невозможен. А физический — тем более. Любая другая страна значительно уступает в уровне вооружений.
