Кильватерная колонна дредноутов, растянувшаяся на несколько миль, шла встречным курсом и ходом в пятнадцать-шестнадцать узлов; дистанция быстро сокращалась, и вскоре капитан-лейтенант Эдвард Янг, командир «К-5», понял, что не ошибся: это были немецкие линейные корабли. Английский моряк не стал задаваться вопросом «А где же Гранд Флит?» – он видел перед собой врага и готовился его атаковать. Взаимное положение германских дредноутов и субмарины не слишком благоприятствовало успешной атаке – они сближались на острых курсовых углах, однако в 11.37, к великой радости командира «К-5», немецкие линкоры начали последовательно разворачиваться на обратный курс, поочерёдно проходя точку поворота, на которую и нацелился капитан-лейтенант Янг.
Волны захлёстывали стекло перископа, субмарина то проваливалась, то чуть ли не выскакивала на поверхность – удержать её на заданной глубине стоило больших трудов. А германские дредноуты разворачивались один за другим, и британский подводник начал уже опасаться, что не успеет ухватить врага за хвост. Но опасения были напрасными: он успел, и с дистанции тысяча двести ярдов выпустил по пятнадцатому кораблю линии – по дредноуту типа «Кайзер» – четыре торпеды, одна из которых попала в цель.
«Даже если это корыто не затонет, «Крест Виктории» мне обеспечен» – самодовольно подумал Эдвард Янг, уходя на спасительную глубину и ложась на курс отхода.
Но капитан-лейтенант не получил вожделенную награду. «К-5» не вернулась в Скапа-Флоу – она погибла в море по неизвестной причине (вероятнее всего, вследствие какой-либо аварии, которые с завидным постоянством преследовали подводные лодки серии «К»)[54].
* * *
Адмирал Рейнхард фон Шеер
«Мы растянули руку, наносившую удар, – с горечью думал адмирал Шеер, лёжа на кожаном диванчике в адмиральской каюте «Бадена» и слушая скрип переборок. – Если бы я не погнался за Джеллико, «Кёниг», «Кайзерин» и «Макензен» не ушли бы на дно Чёртовой Дыры[55] – хорошо ещё, что удалось удержать на плаву «Тюринген» и «Фридрих дер Гроссе». Британцам помогает бог – или дьявол? – испанскую «Непобедимую Армаду» добили не английские пушки, а шторма, и с нами вышло то же самое. Но с другой стороны, если бы я отказался от преследования, два дредноута Гранд Флита – из числа лучших, причём один из них флагманский, – почти наверняка добрались бы до своих портов. Как знать, где найдёшь, где потеряешь? Я ведь не провидец, я адмирал, командующий флотом, перед которым стояла задача уничтожить флот противника. И я решал эту задачу – так, как считал возможным и нужным. Да, мы потеряли десять дредноутов и неизвестно, удастся ли спасти «Зейдлиц», но потери противника вдвое больше наших – по донесениям подводников, видевших вражеские корабли, но не сумевших успешно их атаковать, два неприятельских дредноута потоплены у острова Мэй, в заливе Фёрт-оф-Форт, и ещё два затонули у Скапа-Флоу. Победа досталась нам дорогой ценой, но всё-таки это победа!».
…Шторм, пришедший с Атлантики и набравший силу, размашисто валял с борта на борт потрёпанные дредноуты Хохзеефлотте. Тонны взбесившейся воды обрушивались на башни и надстройки; выход на открытые палубы был запрещён, да и никому не хотелось быть смытым в море или переломать себе все кости при ударе о броню. Широкие в миделе, крепко сшитые и ладно скроенные германские корабли достойно боролись со штормом, но многим из них делать это становилось всё труднее – сказывались боевые повреждения. И в первую очередь натиску стихии стали уступать дредноуты, имевшие торпедные пробоины: «Кёниг» и «Кайзерин». Вода прибывала: волны, рушившиеся на корабли, врывались внутрь через палубы, пробитые английскими снарядами, – и «Кёниг», флагманский корабль контр-адмирала Нордмана, служивший главной мишенью для «Куин Элизабет», и «Кайзерин», концевой корабль 3-й линейной эскадры, по которому интенсивно стреляли «герцоги» вице-адмирала Джерама, в ходе дневного боя получили немало попаданий. Вода растекалась и с гулом перекатывалась от борта к борту, увеличивая размах качки и угрожая внезапным опрокидыванием. И холодели сердца моряков, хорошо понимавших: если такое случится, мало кому удастся спастись.
А шторм свирепел, и в половине третьего стало ясно, что отстоять торпедированные линкоры уже невозможно. И «Кёниг», и «Кайзерин» могли перевернуться в любую минуту – пора было подумать о спасении их команд, и адмирал Шеер нехотя отдал приказ покинуть тонущие дредноуты.
Однако приказ об оставлении кораблей ещё не был приказом о помиловании. В шторм спустить шлюпки было невозможно, и миноносцам нельзя было подойти к линкорам для снятия людей – волны смяли бы тонкие корпуса эсминцев ударами о бронированные туши дредноутов. Морякам «Кайзерин» и «Кёнига» оставалось только прыгать в бушующее море в спасательных поясах, уповая на бросаемые с крейсеров пеньковые канаты с петлями (чем-то похожие на те, на которых некогда вешали пойманных пиратов). Вцепиться в спасительный трос удавалось далеко не каждому – волны расшвыривали людей, били их о стальные борта. Кое-кого затягивало под винты, и их лопасти мигом размалывали мягкие человеческие тела. Лёгким крейсерам и эсминцам удалось поднять из воды около тысячи человек – меньше половины из тех двух тысяч двухсот, что составляли экипажи погибших дредноутов. Контр-адмирала Нордмана среди спасённых не было: если молодой матрос ещё может выполнить смертельный номер на мокром канате, то для адмирала в возрасте это уже затруднительно.
К 15.00 оба линкора скрылись под волнами, а в 15.30 к ним присоединился третий дредноут – линейный крейсер «Макензен». Гибель этого корабля стала неожиданностью для командующего Хохзеефлотте: «Макензен» имел меньшие повреждения, чем многие другие корабли, и получил куда меньше попаданий, чем его ближайшие соратники «Шарнхорст» и «Гнейзенау». На нём была выведена из строя одна башня главного калибра, снаряд с «Ройял Оука», попавший в корму, повредил один из гребных валов. Имелись разрушения в носовой надстройке и попадания в броневой пояс, не пробившие броню, однако все эти повреждения не были гибельными. Серьёзными были два попадания – с «Ройял Соверена» и «Малайи», полученные в «ближнем бою». Один снаряд пробил носовую палубу, прошил подпалубные помещения и разворотил форпик, проделав в носу крейсера внушительную подводную дыру; второй пронизал небронированный борт в носовой оконечности и пробил поперечную броневую переборку. Возникший под полубаком пожар был быстро потушен, но остались значительные разрушения, произведённые взрывами, и внутрь корпуса стала поступать вода. Само по себе неприятно, однако истинная причина гибели крейсера была другой.
