откидывая в сторону мятый лист — Кому вдруг пришло в голову ворошить старое?
— Значит, кому-то пришло, раз не пожалели денег на бумагу и на типографию. А настроения такие в обществе есть — это глупо отрицать. И дворяне, и купечество недовольны тем, что немцы нынче снова на первых ролях.
— Да, ведь немцы-то эти сплошь из Эстляндской, Лифляндской, да Курляндской губерний! И они теперь такие же наши подданные, как и остальные народы! А что иностранцы на службу к нам поступают, так где же взять в империи потребное ей количество офицеров, учителей и просто образованных чиновников? Что-то наши дворяне нынче не шибко спешат служить в армии или в канцеляриях, все предпочитают бездельничать в своих поместьях. И ладно бы сами там делом занимались промеж балов, да охот, так нет! Они же первые этих немцев к себе в управляющие и зовут! По-хорошему, надо бы отменить Указ о дворянских вольностях, да, заставить всех их служить, но ведь взбунтуются же!
— Взбунтуются… — вздохнув, согласился Лопухин — распустились мелкопоместные дворяне, забыли уже, чьей милостью их отцы и деды в люди выбились, и из чьих рук они землю с крестьянами получили. Нет, я-то и сам, государь, понимаю, что без образованных немцев нам никуда, но подите объясните это народу! А после коронации у них новые обиды начнутся: окружил, мол, себя царь-батюшка иноземцами, исконно русскому человеку наверх теперь и не пробиться. Да, и купцы, на них глядя, ропщут…
— Глупости все это! На высших постах у нас и русских людей более, чем достаточно. И в сенаторах их и вовсе большинство.
— Так-то оно так, Николай Павлович… но бумажка эта гнусная уж больно на благодатную почву упала. А дальше народ сам таких сказок себе напридумывал, что у меня на голове последние волосы от ужаса дыбом встают!
— Объяснитесь, Петр Васильевич…? — Николай удивленно посмотрел на смущенного князя
— Да, такое и произнести невозможно! — старик расстроенно покачал головой — Но ведь и промолчать тоже не могу. Уповаю лишь на ваше императорское снисхождение к моим сединам и преклонным годам, отданным службе на благо империи.
— Обещаю не гневаться, князь, что бы сейчас от вас не услышал. Ну…? — нетерпеливо поторопил царь Лопухина.
— Будь по-вашему, государь, но вы уж и, правда, не гневайтесь на гонца, принесшего дурные вести. После этой бумажонки по столице тут же поползли нелепейшие, гнуснейшие слухи, что наша вдовствующая императрица Мария Федоровна — дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни — самолично отравила покойного императора Александра Павловича, чтобы расчистить путь к трону, любимому из своих сыновей. Мол, наш покойный царь-батюшка хотел немчуру крепко прижать и указ уже подготовил, но тут вдовствующая императрица прознала о том и люто воспротивилась. А от немки всего можно ожидать.
— Экая несусветная дурость!!! — Николай вскочил из-за стола и взволнованно забегал по кабинету, разворачиваясь на каблуках то у окна, то у дверей — Да, какому малахольному идиоту такой бред в голову мог прийти?!! Какая черная неблагодарность! И это после того, сколько благодеяний матушка сделала для простого русского народа.
— Простите, Ваше Императорское Величество, старика за дурные новости! — Лопухин вслед за царем с трудом поднялся с кресла, тяжело опираясь на трость. Виновато склонил голову — Но этот непотребный слух разнесся по столице, как огонь по степи, и я не мог более молчать. А осенью, после Нижегородской ярмарки, боюсь, он и по всей империи расползется.
— Мерзавцы неблагодарные…!
— Смею надеяться, что теперь вы, государь, поняли, почему я стремился предостеречь вас от чрезмерного проявления императорского благоволения к иностранцам и к Прибалтийскому клану, в частности? Может, пока еще есть время, вы найдете возможным пересмотреть список лиц, приглашенных на церемонию коронации? Неразумно будет венценосной царской семье предстать в Успенском соборе — нашей древней русской святыне — в окружении людей, не являющихся, ни вашими подданными, ни православными. И при этом в стороне останутся дворянские семьи, столетиями служившие государству, и всегда верные царской династии.
Николай усилием воли заставил себя успокоиться и вернулся за стол. Открыл бювар и протянул князю список гостей для церемонии коронации, присланный ему на утверждение чиновниками Канцелярии Его Императорского Величества.
— Хорошо, Петр Васильевич. Признаю, что в ваших словах есть некий резон. Изучите этот список и предоставьте мне свои соображения. Обещаю внимательно рассмотреть все ваши замечания и возражения.
— На большее и надеяться не смел, государь! — склонил седую голову Лопухин, понимая, что аудиенция закончена — Позвольте откланяться. Обещаю, что в ближайшие дни новый список со всеми замечаниями будет вам предоставлен. И если вы сочтете нужным, готов лично приехать и объяснить свой выбор в пользу тех или иных лиц.
— Ну, вы уж, князь, совсем-то меня без «немцев» не оставляйте! — хмыкнул царь — Иначе, иностранные послы могут это расценить, как резкую смену нашего политического курса.
— Ни в коем случае! — улыбнулся князь, понимая, что сейчас ему удалось сделать поистине невозможное — поколебать самонадеянную уверенность императора в собственной правоте — Только не удивлюсь, Ваше Императорское Величество, если все эти гнусные слухи именно из иностранных посольств и происходят.
— Да, зачем им это? — поморщился Николай на странное предположение князя — Какой для них в этом интерес?
— Зависть, государь. Обычная человеческая зависть к тому, чья власть и империя намного сильнее их собственной. А со стороны двуличных галлийцев еще и месть за понесенное ими позорное поражение в недавней войне. Вы же не станете отрицать, что ныне с авторитетом Российской императорской семьи в Европе никто не сравнится?
— Согласен, сей факт трудно отрицать. А насчет слухов… я немедленно велю Александру Христофоровичу провести тщательное расследование. Посмотрим, на кого оно выведет. Прощайте, князь, не буду вас более задерживать.
…Спускаясь по лестнице к парадному входу, Петр Васильевич еле сдерживал довольную улыбку. Расследование⁈ Ну-ну… ищи теперь ветра в поле. Мы тоже не лыком шиты, тех людей в столице давно уже нет. И все, что смогут раскопать жандармы — то, что говорили подозрительные лица действительно с заметным акцентом. А уж настоящими были те иностранцы, или голову морочили своим простодушным подвыпившим собеседникам — поди теперь узнай, и главное — докажи!
Заодно и Бенкендорфа по носу хорошенько щелкнуть. Много власти получил в последнее время Александр Христофорович, слишком много. Никак на роль нового Бестужева или Шувалова метит хитрый немец. Вот и отвлечем
