Пока я читал, как мне показалось, некоторые бойцы даже дышать забывали от столь значимого момента. Тишина была бы полнейшая, если бы моторы грузовиков тихо не урчали на холостом ходу.
— Что скажете? – поинтересовался капитан, когда я отошёл от машины и рассеянно облокотился задом о запасное колесо мотоцикла передового дозора.
— Руки поднимите, – велел я.
— Зачем? – спросил Омельченко. Осназовцы насторожились, да и мои бойцы снова взяли их на прицел. Опять в воздухе разлилось напряжение, и бойцы сверлили злыми взглядами друг друга.
— Немецкая колонна идёт, будет странно, если захваченные в плен русские будут спокойно общаться с подразделениями Вермахта.
Подождав, когда мимо пройдёт очередная транспортная колонна противника, причём две машины ещё и засигналили, приветствуя нас за взятие пленных, капитан задал тот же вопрос.
— Я подумаю, – кивнул я, убирая послание в наружный карман френча. – Какое у вас задание?
— Поступить в ваше распоряжение до особого приказа. Также провести расследование в связи с нападением на вас, – ответил Омельченко.
— Специальности?
— Диверсионная, – улыбнулся Омельченко. – Широкий профиль. Но только у нас двоих с лейтенантом Бризовым, сержант Борисов прибыл с нами с определённой целью. Его задача ваша непосредственная охрана.
— Ясно, – мельком посмотрев на наручные часы, я скомандовал: – Борисов пусть занимается своим делом, вас я попрошу занять должность зама по разведке и начальника особого отдела. Лейтенанта Бри–зова попрошу принять командование над сапёрами. Подрывник профессиональный очень нужен, у моих парней опыта маловато. Капитану Омельченко заняться расследованием случая нападения на меня, все материалы найдёте у старшего сержанта Путянина, он же ваш зам по разведывательной деятельности. Ваша машина третья в колонне. Сапёры находятся в седьмой машине, сразу за зениткой, прошу лейтенанта Бризова с начштаба Малкиным пройти туда и познакомиться с личным составом. Поторопитесь, товарищи командиры, через минуту мы продолжим движение.
— Есть!
— Есть!
— Есть!.. – отрапортовали осназовцы и, получив назад оружие, смешались с бойцами мангруппы. Задания я им дал, пусть приниматься за работу. Только Борисов стоял рядом, внимательно отслеживая все перемещения окружающих бойцов.
Вернувшись в машину, я отдал приказ на продолжение движения. Передовой дозор снова ушёл вперёд, мы двинули следом.
К двенадцати часам ночи впереди показались огни Киева. К моему удивлению никто о светомаскировке даже не подумал. Огней были если не сотни, то десятки точно. Видимо, бомбили Киев достаточно редко. К этому времени мы соединились с группой Воронина, уловка с разделением дала положительный результат, за всё время пути нас ни разу не остановили, и не было уничтожено ни одного патруля фельджандармерии. Но вот радисты, слушавшие эфир, сообщили, что немцы ведут бои с кем‑то под Житомиром и туда стягиваются все силы. Правда, чуть позже выяснилось, что это был литовский карательный батальон территориальной обороны, что направлялся к зоне проведения антипартизанской операции. У немцев, видимо, были проблемы с охраной тылов, раз они даже литовцев сюда перебросили.
Согласно информации от радистов, шли те на нервах, боясь каждого куста, перед самой темнотой, когда они собрались встать на ночёвку, на них налетел моторизованный патруль жандармов. Огонь открыли с обеих сторон одновременно, немцы пребывали в меньшинстве, поэтому полегли все, но успели по рации сообщить о столкновении с русскими. Рядом находилась на стоянке моторизованная рота корпуса, штаб которого мы ликвидировали, она сразу же выдвинулась на крики помощи патруля, с ходу атаковав вставших в оборону литовцев. Те, надо сказать, держались почти час, пока их позиции не проутюжили сперва артиллерия, а потом и подошедшие танки. Как итог, пятьдесят два выживших из батальона, который за несколько часов до этого насчитывал более шестисот карателей. Ладно бы ещё их побили, немцы тоже понесли значительные потери. Четыре танка, шесть бронетранспортёров, десяток грузовиков и почти две сотни солдат в безвозвратных потерях. Видимо, литовцы как это ни странно стояли насмерть. Каратели понимали, что мы бы с ними сделали, если бы взяли живыми.
Мощная рация стояла на моём бронетранспортёре, который тогда находился в составе группы Воронина, и когда снова воссоединились, мы и получили сведения об этом эпизоде, изрядно повеселившись.
— Да–а-а, – отсмеявшись, покачал головой Малкин. – Чего только не бывает.
— Это ещё что, – ответил Воронин. – Это не первый случай, мой радист зафиксировали пять таких эпизодов. Но там быстро разбирались в чём дело и прекращали огонь, хотя потери от перестрелок были. В первый раз, когда радист об этом услышал, он сперва понять ничего не мог, в чём дело. Две группы взывали к командованию о помощи, сообщая, что под деревней Горловка столкнулись с русскими. Пока те разобрались, восемнадцать убитых, три единицы повреждённой техники. А потом уже просто с интересом слушали. Ночь играет нам на руку. Шуму в эфире много стояло, они особо и не шифруются. В большинстве прямым текстом говорят. Правда, с час назад объявили какой‑то план „Вердингунг“ и всё стихло. Говорят, но шифрованно, и морзянки много появилось.
— Это связь по–немецки, – рассеянно пояснил стоявший рядом Омельченко. – Теперь понятно, почему мы так спокойно подошли к самому городу. С тем шумом, что поднялся под Житомиром, это было немудрено.
— Это да, – согласился я и, сверившись с часами, тихо сказал: – Пора.
Командиры подразделений знали, что и как им делать. У нас в мангруппе было пятеро киевлян, в каждую из четырёх групп был включён такой боец–проводник. Мангруппа была разделена на четыре отряда. Отряд Воронина с сапёрами и зенитчиками шёл к автомобильному мосту и брал его. Там охрана послабее, чем на железнодорожном. С ними шло два танка, „четвёрка“ и „двойка“ а также артиллеристы и тыловые службы.
Мой отряд шёл к комендатуре, со мной был только один танк и два отделения пехоты. Техники было всего грузовик, два бронетранспортёра и один танк — „четвёртка“
Группа Путянина шла к железнодорожному мосту. Когда поднимется заваруха, он должен подорвать его. Хотя бы повредить, задача уничтожить не ставилась. С ним тоже ушло два танка.
Группа Омельченко из мотострелкового взвода и с последним танком шли к зданию гестапо. Задача – ликвидация этого подразделения, захват архива и освобождения узников, что находятся в камерах.
На всё про всё я отводил тридцать минут. То есть в течение часа мы должны были, выполнив поставленные перед каждым подразделением задачи, пройти город насквозь и уйти в поля другого берега Днепра. Может, кто‑то скажет, что это невыполнимая задача с учётом того количества войск, что находится в столице Украины, но я наделся на ночь, неразбериху и то, что от нас не ожидают такой наглости. Можно, конечно, просто пройти город насквозь, но при этом не шуметь было как‑то не по мне. Тем более мы получили достоверные сведения, что часть подразделений если не перекинули к партизанскому краю, то вот–вот это сделают.
