– Заткнись!!! – взревел боярин. – Прикуси свой поганый язык, нурман, коли не разумеешь по-нашему! Я сказал: не по нраву вы мне, ясно?!
Я скосил глаз на своих: Гуннар понимал с пятого на десятое… И ему было весело. У скандинавов такие словесные игры в чести. Шутки на грани фола. Вернее, на грани вызова на дуэль.
Палица не понимал ничего, но, глядя на пунцового, брызгающего слюной воеводу, тоже ухмылялся.
– А я о чем? – изобразил я непонимание. – Не нравимся мы тебе. Не любы. Вот и хорошо. Вот и Хавгрим тоже сказал: хорошо это. Сказал: вот юноша у тебя – покрасивей нас. Может, ты его любишь?
Юноша зарделся пуще своего начальника и даже рот открыл – высказать протест, надо полагать, но воевода не позволил.
– Молчи, Куник! Ни слова! – И добавил куда более спокойно: – Я понял тебя, нурман. Понял, зачем ты дерзишь. Вызова ты хочешь. Крови хочешь. Ну так будет тебе кровь! Но не наша кровь! Ваша! Если гость ведет себя как свинья, то и обходятся с ним как со свиньей!
– Не понял тебя, ярл, – я согнал с лица улыбку. – Я недостаточно хорошо понимаю твою речь. Не может быть, чтобы ты уподобил воина жрущему дрянь и спящему в дерьме животному.
Ну скажи мне – да. И у Водимира станет на одного воеводу меньше!
Мне вдруг вспомнилась политика норвежского конунга Хальфдана Черного, когда тот в спорных вопросах выставлял вперед дерзкого берсерка, который и решал спор в его пользу. Может, и есть в этом городке кто-то, способный меня прикончить, но уж точно не этот красномордый.
Чуйка у боярина была. Повода для вызова я не получил.
– Нет, тебе показалось, – пошел на попятный боярин. – Я не оскорблял тебя, но видеть вас в моем доме не хочу. Это понятно?
– Да, – я спрыгнул со стола. – Гуннар, Хавгрим, уходим.
– И зачем звал? – проговорил Гуннар уже снаружи. – Не сказал ничего, даже не угостил толком.
– Зато повеселил, – ухмыльнулся берсерк. – Скажи, Ульф, а он и впрямь любит… как женщина? С виду не скажешь.
– Нет. Это я его позлил немного. Но не достаточно.
– Недостаточно для чего?
– Чтобы он или кто-то из его людей вызвали бы меня или тебя на хольмганг.
– Славная мысль. Жаль, что не вышло.
– Жаль. Здешним было бы невредно поглядеть, как убивают викинги. Но, думаю, они увидят. Я ведь догадываюсь, почему он нас позвал.
– Да ясно почему, – махнул татуированной лапой Палица. – Чтобы никто из нас не помешал поставить на хольмганг Виги.
Глава 29
Как убивают викинги
Так и есть. Меня не оказалось рядом с Вихорьком, когда Водимиров отрок к нему прицепился. Отпустил остроту насчет мамы-тюленихи. Наверняка подсказал кто-то из старших.
Природный скандинав наверняка повелся бы на такую зоофилическую шутку. Вихорёк обидчика высмеял. В моем стиле. Мол, насчет его матери отрок ошибся, но ход мыслей понятен. Самого-то его небось овца родила, раз тупой, как баран, уродился. Да такой негодный баран получился: даже шерсти не состричь. Нету у отрока-барана шерсти. Нигде.
«Что здесь гладко, что тут», – во всеуслышание объявил Вихорёк, показав пальцем на подбородок провокатора, а потом похлопав себя по причинному месту.
Будь на месте отрока скандинав, он отшутился бы. Легко. У самого Вихорька щеки и подбородок гладкие, как у девушки.
Но отрок на словесные игры настроен не был. Он намеревался оскорбить, получить вызов и прикончить моего сына. Сделал дело – и в гридни. Всё крайне серьёзно. А ему такое обидное говорят… Да и кто? Пацанчик, которого он вообще за противника не держал.
Вскипел. И схватился за меч. Айдзюцу парень владел посредственно. Выхватить меч ему не дали. И Вихорёк был ни при чем. Свои подсуетились. Одно дело – спровоцировать на поединок и убить. Другое – просто убить. Гостя. На княжьем дворе. За то, что шуткой ответил на шутку.
«Да куда ему, улитке, меня достать! – ухмылялся Вихорёк. – Думает, если здоровый вымахал да широкий, как ворота, так уже и убивать умеет!»
Убивать парень наверняка умел. Без этого в отроки не опоясывают. И надо полагать, не так уж плохо умел, если его выбрали в качестве провокатора. Но за сына я не опасался. За годы, прошедшие с того времени, когда он пас овец, Вихорёк прошел неплохую школу. И учителя у него были отменные: мы с Медвежонком. Факт. Экзамен на выживание в бою он сдавал не единожды.
Пусть дерется. Славное будет зрелище.
– Клёст, отрок из десятка гридня Яххи, и Виги из людей Ульфа-нурмана. Поединок до первой крови! – провозгласил Водимир.
– И чистый от мести! – подхватил я.
Князь возражать не стал. Мы это проговорили заранее. Более того, это было предложение Водимира, когда я объяснил, что, если мой сын получит увечье или даже будет убит, мне придется вызвать и убить его обидчика.
Вот поэтому и «до первой крови».
Теперь победителю достаточно лишь оцарапать противника. Или – наоборот.
Никто из присутствущих, надо отметить, не сомневался в результате. Местные были уверены, что отрок Клёст победит. Вон он какой здоровенный и ловкий. Хоть завтра в полноценные гридни. А этот, нурманский сынок, сразу видно – недавно из детских.
И мы тоже не сомневались. Мы-то видели, на что способен мой приемный сын. Внешность, она обманчива. Как говаривал мой тренер по ушу еще из той, техногенной эпохи: «Не дерзите незнакомцам, даже если они не шибко крутые с виду». Сам он, кстати, был – из таких. Маленький, сухонький, в очочках. Пожалуй, здесь бы он выжил. В отличие от многих крутых.
Воевода Турбой зыркнул в мою сторону злорадно и скомандовал:
– Начали!
Водимиров отрок рванул в атаку. Напал более-менее грамотно, вовсю используя преимущество в росте и длине рук: щит перекрывает обзор, меч, хлёстом, сверху… И сильнейший удар ногой в щит Вихорька. Врасплох не застал, но разница в весе сказалась: Вихорька унесло шагов на пять. Устоял. И встретил вторую атаку уходом влево и резким выпадом в корпус. Нет, не в корпус. Это был финт. Атаковал – и отпрянул.
Мог бы и не отступать – противник выронил меч, потому что клинок Вихорька изрядно разворотил Клёсту правую кисть. Всё. Кровь есть. Бой закончен.
Многие были разочарованы. Кто-то порывался сквитаться за травмированного кореша, забыв о том, что поединок – чистый.
«Я за него», – довел с моей помощью до мстителей Хавгрим Палица.
«Добродушный» облик берсерка успокаивающе действовал на пылкие сердца. Даже в ситуации, когда можно было навалиться кучей на одного.
– Не хотят нас здесь, – пожаловался я боярину Добромыслу, когда тот пригласил нас на ужин.
– Не хотят, – согласился боярин. – Дружина не хочет. Но это – до первого боя. Увидят вас в деле – примут, не сомневайся. У Водимира в дружине разных племен люди.
