обмануть твоего дохлого муженька? Или потому, что — ха-ха, — поверил во всю эту чушь про любовь к ближнему и прощению врагов? Я отверг Одина, когда он выказал благоволение наглой девчонке, а не воину вроде меня — и тогда же я присягнул величайшему врагу богов и людей. Твоего Христа, что был распят и сходил в ад, что призывал быть мудрыми, как змеи, мы зовем Локи — Великим Обманщиком, что висит распятым в подземной пещере, пока змея капает ядом на его лицо — и этот же яд льется в сердца тех, кто отказался от веры отцов. Сын Локи — Фенрир, Могильный Волк, что в конце времен пожрет Одина, — именно его я взял своим покровителем. Кто-то в Альбе может верить в Христа, кто-то в Одина и Тора, но настоящим владыкой здесь станет Фенрир — и ты, как и все здесь, узнаешь, каковы ЕГО законы. А пока мои волки будут учить тебя новым правилам я навещу Эльсвиту, дочь тэна Этельреда: кажется, она не прочь лучше познакомиться с новым королем.
Он накинул на плечи алый плащ и вышел из спальни, не обернувшись на жалобные крики королевы Альбы, забившейся в похотливых лапах «людей-волков».
Редвальд, сбросив с плеч плащ, шагнул в дымящуюся паром купальню, и улегся, чувствуя, как целебные воды согревают тело. Позади остались месяцы напряженной работы, подавления мятежей и мелких стычек на новой границе между франками и тюрингами. Сейчас же император мог себе позволить несколько расслабиться в своей новой резиденции в Аахене.
— Могучий владыка почивает на лаврах? — раздался над его головой насмешливый голос , - тебе не кажется, что тут слишком много места?
Редвальд не успел ответить, когда раздался негромкий плеск и к нему прильнуло обнаженное женское тело. Шаловливая рука прошлась по его груди, потом опустилась ниже и молодой король, обернувшись, прильнул к губам своей королевы. Энгрифледа тоже могла позволить себе отдохнуть — после тяжелой и кровавой работы по усмирению Британии. Собственно, серьезно ей пришлось поработать только в Уэльсе, где она вступила в бой с Кингеном ап Мануганом, в жестокой сече, длившейся целый день, наголову разбив войско самозванного короля". Он сам угодил ей в руки живым — и Энгрифледа самолично скормила его Черному Шаку. После этого усмирение Британии пошло легко — королева не только вернула свои прежние земли, но и захватила кой-какие новые, отодвинув на север границу Альбы. Убедившись, что страна, наконец, в безопасности, молодая королева выделила несколько дней, чтобы навестить супруга.
— Надеюсь, ты не будешь меня донимать королевскими обязанностями, — сказал Редвальд с неохотой оторвавшись от губ любимой жены, — хоть один день.
— Я!? — Энгрифледа вскинула брови с видом оскорбленной невинности, — как ты мог заподозрить во мне такое коварство? Я — не буду. А вот она...
— Кто? — Редвальд еще задавал этот вопрос, когда послышались шлепки босых ног и в воду опустилась еще одна голая девушка, светловолосая и голубоглазая.
— Брунхильда!?
— А что тебе удивляет, мой король? — Энгрифледа мурлыкнула, царапнув острыми ноготками грудь супруга, — мы, знаешь ли, очень сдружились после...некоторых событий. И сошлись на том, что тебе нужно чем-то успокоить новых подданных. У тебя больше нет короля из Меровингов — но есть королева. И не только королева, но и пророчица.
— Если боги не отберут у меня этот дар, — вздохнула Брунхильда, — не знаю, можно ли меня даже сейчас считать невинной.
— Я сам король-жрец Одина, — рассмеялся Редвальд, — думаю, ради меня, боги простят тебе грех замужества. Сказать по правде, Энгрифледа, я и сам думал об этом браке не раз, вот только не знал, как сказать тебе.
— Мы всегда мыслим одинаково, муж мой, — улыбнулась Энгрифледа, — именно поэтому Тюрингия до сих пор непобедима.
— И останется такой и впредь, — расхохотался Редвальл, привлекая к себе обеих женщин и впиваясь поцелуем в первые же подставленные губы.
