— Видал его?
— Такой пухлый парнишка, белобрысый, — сказал Тимофей, сидевший на свежеукаченном из какого-то двора велосипеде «Уралец».
— Не, пухлого не видел, — Сказал Славик, поправляя свою кепочку. — Все окна проглядел, пока бабка эта вредная ко мне не прицепилась. Был там один белобрысый. Но тот худой. Языкатый, правда, — Славик недовольно поморщился. — Ему бы язык да подкоротить, малявке этакой.
— Гриша говорил, Медведь этот тут занимается, — сказал Коваль задумчиво. — Подкараулим, пока закончится ихняя тренировка. Подождем, пока Медведь вылезет из зала. Тогда и увидим его. Темную устроим.
Славик хмыкнул.
— Скучные вы, пацаны. Скучные и трусливые.
Ковыль с Тимой переглянулись.
— А ты чего задумал? — Нахмурил брови Коваль.
Славик сдвинул кепку на затылок, оглядел землю вокруг. Найдя в траве отколотую половину кирпича, взвесил ее в руке.
— Щас я вам покажу шоу, — сказал он с ухмылкой. — И если уж не струсите, то начнется у нас настоящая потеха.
* * *
— С Рыковым надо что-то делать, — вздохнул Сергей. — Он сегодня весь день орет, как ненормальный.
— Может, пожаловаться на него директору? — Сказал Саша — невысокий, но ширококостный и пухлый мальчишка лет тринадцати, пришедший в группу в середине лета.
— Пожаловаться? — Скривился Матвей. — Наябедничать? Как девчонки, что ли? Ну не. Это совсем не выход.
— Тут надо как-то иначе. Как-то по-другому. — Задумался Артемий, складывая трико в сумку.
Тренировка кончилась, и мы собрались в широкой раздевалке. Стали потихоньку собираться домой.
— Скажите ему, что он перегибает, — пожал я плечами.
Ребята, все как один уставились на меня.
— Если не нравится, что он на вас кричит, что ругает за дело и без дела, так и скажите ему об этом. Всем коллективом. — Проговорил я.
— А может это и идея, — хмыкнул Сережа. — Устроим стачку. На следующей тренировке не будем тренироваться, пока он нас не выслушает.
— Да только надо, чтобы к нам все присоединились. Друзья Марата, наверное, не захотят, — Артемий кивнул на ребят во главе с пухлым Егором, что особняком держались у вешалок, протянувшихся на противоположной стене.
— Ну и что? — Развел руки Сергей. — Пусть не все захотят. Но кто-то да присоединится. Я много жалоб слышу от ребят в последнее время. А там, если тренер не поправится в своем поведении, мы к Константину Викторовичу уйдем!
— Не думаю, что поправится, — улыбнулся я легонько.
— Ну это его беда будет. Он…
Сергей недоговорил. В спортзале раздался страшный грохот разбивавшегося окна. Он громом пронесся по всему зданию школы.
— Чего там? — Удивился Сережа.
— Пойдем посмотрим, — насторожившись, я и первым вышел из раздевалки.
Ребята тут же хлынули следом, в коридор. Всей группой мы ворвались в спортзал.
Большое, широкое окно зала разбили. Крупные осколки валялись на полу. Мелкими засыпало весь ближайший к окну помост. Зал наполнился прохладой уличного сквозняка. Я торопливо направился к окну. Переступая осколки, выглянул наружу.
Там никого не было.
— Гады какие, — приблизился ко мне Сережа, верча в руках большой кусок кирпича. — Кого это надоумило у нас окна бить?
— Что случилось⁈ — Зло крикнул появившийся откуда не возьмись Рыков.
Они с дядей Костей ворвались в спортзал.
— Кто из вас окно разбил⁈ — Сразу зарычал Рыков.
— Это не мы, — сказал я холодно.
Артемий показал Рыкову кирпич.
— Кто-то снаружи кинул, — добавил он.
Спустя минуту появился и директор Алексей Владимирович, в компании Сталины Геннадьевны. Даже бухгалтерша Наталия Викторовна притоптал посмотреть, кто тут шумит.
— Вот беда, — причитал директор, расхаживая вокруг осколков. — Вот беда, конечно.
— Надо найти, какой баран это сделал, и заставить его стекло за собственный счет менять! — Злился рыков.
— Да где ж ты его уже найдешь? — Резонно подметил Константин Викторович. — Все! Сбежал!
— Давайте уберем, — предложил я, — чтобы никто не порезался. Кто мне поможет?
Мы с Артемием, Сережей, Матвеем и еще двумя ребятами принялись убирать стекло. Аккуратно вынесли большие осколки, собрали те, что поменьше. Остальное смела Сталина Геннадьевна. Константин Викторович с Рыковым и директором ушли в подсобку за пленкой, чтобы затянуть выбитую часть окна.
Потом мы вернулись в раздевалку, чтобы закончить переодеваться.
— А это что такое? — Спустя минуту подал голос новенький пухлый Саша. — Что еще за медведь?
Я обернулся, когда назвали мою фамилию. Саша стоял у своей сумки с мятым тетрадным листочком в руках.
— Чего? — Удивился он. — А где?.. Елки-палки!
— Что случилось? — Подошел к нему я.
Заинтересовавшиеся ребята приблизились следом. Все окружили новенького.
— Елки-палки! — Скомкав листок в ладони, Саша принялся рыться в своей сумке.
— Дай посмотреть, что там написано, — спросил его я.
Саша, которому явно было не до этого, быстро сунул мне бумажку, а сам снова стал рыться в сумке.
Когда я развернул ее, это оказалась записка. Она содержала в себе несколько строчек написанного от руки текста. Написанного весьма коряво и с глупыми ошибками.
— Вовке Медведю, — стал читать я заинтересовавшимся ребятам. — Есле хочеш свои бошмоки назад, прехади адин завтра вечиром на старую мельнецу.
— Штангетки пропали, — со слезами на глазах пожаловался Саша. — Нету их нигде!
От отчаяния он даже опустился на коленки и заглянул под лавку.
— Эта записка, кажется, тебе, — сказал мне Артемий, нахмурив тонкие брови. — А у тебя, Володя, обувь на месте?
— Моя обувь на мне, — я указал взглядом на свои штангетки.
— А я тут при чем⁈ — Расплакался Саша. — Я тут каким боком⁈ Е-мое! Меня ж папаня за них прибьет! Прибьет просто и все! Он жеж, чтобы их купить, в другой город ездил!
— Вова, ты знаешь что-нибудь об этом? — Озабоченно спросил Сережа.
— Подозреваю, — кивнул я и кратко рассказал ребятам летнюю историю с хулиганами и Джульбарсом.
— Это они, значит, тебе решили так отплатить? — Спросил Артемий.
— Скорее всего. Да только тогда я был пухленький. А сейчас меня так просто не узнаешь. Вот они и промахнулись с целью
— Перепутали, — нахмурил брови Сережа. — Перепутали тебя с Сашей.
— Ладно, тебя они не любят, но бить стекло? — Возмутился Артемий. — Это уже как-то
