– 16 – Деревня была сзади нас метрах в ста. Удары снарядов о землю мы ощущали короткими толчками [качания земли не замечали]. Но вот часть немецких батарей перенесли огонь ближе к реке и ударили по замерзшему руслу реки. Немцы поставили мощный заградительный огонь на фарватере. Мы лежали и смотрели, как рушиться лед, как вздымаются мощные взрывы, как надламываясь поднимаются над поверхностью реки вздыбленные льдины, как кидается и пениться стремительная волжская вода, как она огромными темными столбами поднимается медленно к небу и рушиться с неистовой силой, застилая собой русло реки. Мы лежали и ждали, когда нам подадут команду в атаку. Может какие роты не успели выйти на исходные позиции? Почему с подачей сигнала тянут? %%% Мне казалось, что момент начала атаки срывается. Пока мы лежим, немец разобьет весь лед и придётся наводить переправу. На время нельзя полагаться [в нашей пятой ни у кого нет часов.] Телефонная связь оборвалась [в обрыве]. Телефонист закрутил своей ручкой. Я позвал ординарца, мы вскочили и подбежали к крайней избе. Недалеко за ней, на склоне бугра и оврага была отрыта землянка, в ней я видел сидели связисты. Телефонная связь оборвана, а они и не думают выходить на её исправление [линии связи]. Подбегаю к двери и рывком открываю её. Навстречу мне из землянки вываливает какая – то бабёнка и за ней наш комбат. Кому война! А кому хреновина одна! – говорю я вслух. Комбат, услышав мои слова, отстраняет рукой бабёнку и смотрит на меня в упор.
– Ты чего здесь?
– Ничего! Связь оборвана!
– Когда приказ будет вперед идти? Или мы до вечера лежать будем?
– Немцы лёд рушат! Потом вплавь пойдём?
– Командир полка даст команду! Я связного пришлю!
– Всё понял?
– Понял!
– А раз понял, давай вали отсюда! Я [улыбнулся,] посмотрел на него выразительно, сплюнул, повернулся и пошёл обратно в роту. Мы с ординарцем подходим к крайнему дому. Отсюда нам нужно и сделать стометровую перебежку. В это время слышится гул и сверху по деревне сыпятся снаряды. Крыша дома сползает набок и кругом все заволакивает дымом,
– Товарищ лейтенант! – слышу я рядом голос ординарца.
– Меня ранило в руку! Ещё удар и снова удар! Я пригибаюсь у стены.
– Кровь сильно течёт? Покажи мне руку!
– 17 -
– Подними её вверх! Держи вот так! Сейчас достану пакет и перевяжу. [сделаю перевязку.] Я замотал ему руку. Снаряды рвались где-то рядом правее.
– Беги по дороге! В лесу найдёшь нашу санроту!
– Руку не опускай! Бинт весь в крови! Ординарец хотел мне что-то сказать.
– Беги! – закричал я, услышав на подлёте [залп] новую стаю снарядов. Через секунду взметнулись разрывы, стена дома рухнула, труба с печки сползла в сторону и вокруг меня завизжали осколки. Я метнулся от дома вперёд и через некоторое время был уже в роте. Ординарец успел убежать %%%. [Теперь он бежит по дороге.] Может это и счастье, что его ранило в руку? Может, навсегда отделался от войны. Залпы один за другим следовали по деревни. Я посмотрел вперёд на русло реки, там тоже рвались снаряды [залпы снарядов]. Что нас, каждого, ждёт впереди? Смерть при переходе русла на любом из участков.
Не смерть страшна? – рассуждал я, глядя на вскипающую воду и летящие глыбы льда. Её не избежать, если на тебя вдруг [сверху при переходе] обрушатся снаряды. Страх перед смертью! – вот что кошмаром давит сейчас. [давит сознание, выворачивает душу и убивает волю]. А если в русле тебя не убьёт? Если ты добежишь до твердой земли, успеешь укрыться под бугор [через проломы и пробоины]? Переживания человека сильней, чем сама эта проклятая смерть и её ожидание %%%. Но если она вдруг [наступит] %%%нет над тобой? Ты смиришься [с ней и со %%%] потому что не будет надежды! Ну, а если преодолеешь русло? Добежишь до берега и останешься жив? Ты же на бугор полезешь и там можешь сложить свою голову! За бугром стоит деревня. Тебе её нужно брать! А за ней ещё одна и ещё, и ещё! Когда это произойдет? Когда ты встретишься со смертью? Что собственно лучше? Сразу отделаться? Провалиться под лёд? Или потом, под какой-нибудь деревней отдать свою душу? Что же все-таки лучше? Лучше сейчас? Или лучше потом? Русский Иван всегда надеется на авось. Авось пронесёт! Авось, лучше потом! Да, но сколько раз придётся рассчитывать на этот авось, если тебе предстоит воевать не день, не два, не неделю и не месяц? Из-за леса вдали, где сидели наши тыловики послышался рокот мотора и самолёт И-16 в количестве одной штуки, задевая за вершины елей, вывалил вперёд. Он пролетел полукруг над Волгой, стреляя из пулемёта. На снежном покрове правее нашей роты я заметил движение, послышались голоса, стали подниматься солдаты. К нам в роту прибежал батальонный связной. Поступила команда подниматься в атаку. Красной ракеты не будет. Ракетницы не нашли. Я поднял роту и мы, раскинувшись в цепь, пошли к руслу реки. Подойдя к краю вскрытого льда, каждый из нас на ходу стал выбирать твёрдую перемычку, по которой можно было перебежать на ту сторону среди [покрытых водой открытых воронок]. Повсюду огромные воронки и весь лёд покрыт водой. Топтаться на месте ни секунды нельзя. А куда ступать? Везде вода под ногами!
– 18 – Снаряды рвутся кругом и рядом. В любую минуту могут ударить и здесь. В любое мгновение роту может накрыть [огонь разрывов] десятки снарядов.
– Давай вперёд! Быстрей до твёрдой земли! – закричал я и ступил ногой на перемычку. Солдаты сразу [уловили обстановку] поняли, что к чему. Слева и справа, насколько было видно, к разбитой кромке взмокшего льда подходила извилистая сплошная цепь солдат. Вот она разорвалась на отдельные [звенья в] куски и скрылась в дыму от разрывов. Перед нами тоже встали огромные столбы вздыбленной воды, летящие глыбы льда, зияющие холодной стремниной, пробоины. Рота в сотню солдат вдруг замерла на краю водной пропасти от ужаса. Пулеметного огня со стороны немцев не было слышно. Кругом ревели снаряды и рушилась вода. Под ногами ломался лёд. Перед глазами всполохи огня и непроглядная дымовая завеса. Куда бежать-то, совершенно не видно.
– Давай вперёд! – кричу я и бегу под разрывы. Перед нами снова и снова вскипает вода, летят осколки и куски разорванного льда, [поднимаются фонтаны воды %%%%%%%%%].
– Давай вперед! – кричу я и бегу по краю промоины [под разрывы]. Солдаты падают, вскакивают, вскидывают руки, падают в промоины и исчезают в потоках воды. Вот снаряд откинул солдата ударной волной и шинель у нас на глазах расползается на отдельные части. Никто никого не спасает! Взрывы следуют один за другим. Под ногами пениться и бурлит ледяная вода. Где тут край пробоины, а где залитая водой перемычка? Снаряды с воем и грохотом взламывают новые глыбы, рвут последние узкие перемычки и затопляют всю поверхность русла водой. Где тут лёд, где плавающие в пробоинах льдины? Не поймешь, куда ставить ногу. И вдруг бегущие столбенеют. Они оказываются на краю бурлящей стремнины. Куда мы бежим? В какой стороне обрывистый берег, и [наше спасение]? Где наши и где немцы? Перед глазами летящая стена изо льда и воды. Кажется, что в лязге и грохоте снарядов мы бежим совсем в другую сторону. Земля поменялась местами с небом и мы летим в преисподнюю, ещё не убитыми. Дым, яркие вспышки, бесконечные удары, под ногами подвижка льда, перед глазами лоскуты шинелей, в ушах крики людей, падающие в воду солдаты: – всё это смешалось и превратилось в общий ужас, клокот и неистовый рёв. При ударе фугасных снарядов об лёд, они на время уходят под [воду] лёд. Затем перед нами взламывается лёд и огромный столб воды простирает свои потоки к небу. Ледяное месиво бьёт до боли в грудь и лицо, кажется, что тебя пронизывают свинцовые пули. Прикрываясь рукавом, некоторые оступаются и падают в стремнину [это месиво]. Но нужно бежать и бежать вперёд. Топтание на месте смерти подобно! И вот, наконец, под ногами твёрдая земля. Разбитое русло реки только что пройдено!
