Василий Сахаров - Северная война

  Совет зашумел, но вскоре гул голосов смолк и Евгений Третий спросил Бернарда Клервоского:

  - Аббат, вы уверены в том, что хотите сделать?

  - Более чем, - уверенно ответил Бернард. - Раньше я думал, что властители земные справятся сами. Но, видать, Бог послал им слишком серьезное испытание, которое королям не по плечу. Поэтому мне придется личным примером показать, как надо воевать с язычниками.

  - Что же, да пребудете вы под защитой Господа и Девы Марии. - Сказав это, папа римский встал, и совет последовал его примеру. После чего Евгений Третий сказал: - Завтра соберемся еще раз и более подробно обсудим то, что нам предстоит свершить.

  Священнослужители и рыцари-храмовники один за другим покидали трапезную, и вскоре в ней осталось только три человека: Евгений Третий, Бернард Клервоский и Седрик фон Зальх. Германский рыцарь хотел выйти, но ему велели сидеть и не прогоняли. Поэтому он продолжал оставаться подле стены, ждал, когда же к нему обратится аббат Клерво, и вслушивался в беседу двух Бернардов.

  - Извини меня, учитель, но я еще раз спрошу, а правильно ли ты поступаешь, отправляясь в опасный поход? - обратился папа римский к аббату.

  - Такова воля Богородицы, - ответил Бернард из Клерво, глаза которого заблестели.

  - Она являлась к тебе? - итальянец наклонился над столом, и всмотрелся в лицо наставника.

  - Да.

  - И что она сказала?

  - Богородица поведала мне, своему ничтожному слуге, что только мое личное участие может склонить чашу весов в борьбе с язычниками на сторону сил Добра и Света.

  - А она не обмолвилась, что ты можешь погибнуть?

  - Это я и сам понимаю, мой ученик. Однако, что такое краткий миг жизни по сравнению с вечным блаженством в райских кущах? Ничто. Поэтому, раз такова воля моей божественной покровительницы и Бога, то я отправлюсь на войну. Кроме того, меня сильно зацепило письмо того варвара, который угрожал мне. Да и короли-крестоносцы правы, когда говорят, что мое личное присутствие в войсках необходимо. В конце концов, это через меня с ними говорил Господь, повелевший им разгромить наших исконных врагов. Ну, а раз так, то сомневаться не стоит. Мое слово сказано, и отступиться от него уже нельзя.

  - Эх! - наместник бога на земле вздохнул и произнес: - Если ты, мой возлюбленный учитель, все решил, я окажу тебе всемерное содействие и выделю для участия в Крестовом походе свои личные отряды, которые готовил для возвращения в Рим.

  Аббат молча кивнул, и его лицо приняло задумчивое выражение. Папа римский, видя это, встал и вышел за дверь. После чего в освещенном несколькими свечами полутемном помещении пару минут стояла тишина, которую Седрик не смел нарушить. Рыцарь ждал, когда же аббат обратит на него внимание, и вскоре Бернард молча поманил его к себе.

  Чувствуя неловкость и еле заметную дрожь в коленках, Зальх приблизился к Бернарду, и настоятель Клерво спросил его:

  - Ты помнишь лицо того варвара, который допрашивал тебя в лесу, и написал мне мерзкое письмецо?

  - Да, - ответил рыцарь.

  - Очень хорошо. Ты отправишься на север вместе со мной и поможешь изловить этого богомерзкого язычника и хулителя истинной веры.

  - Я готов.

  Лицо рыцаря озарилось счастливой улыбкой, наконец-то, он снова отправится на войну, а Бернард приказал Седрику:

  - Наклонись ко мне.

  Голова германца склонилась, а аббат приложил к его лбу свою прохладную ладонь и полушепотом произнес несколько слов на латыни. Неожиданно перед глазами Седрика все расплылось, и лицо Бернарда показалось ему чудовищной демонической маской, мордой странного животного с глазами змеи и клыками во рту. Это было страшно, и Зальх едва не закричал, но он сдержался и вскоре вновь пришел в норму. Зрение снова стало четким, перед ним сидел прежний настоятель Клерво, а в его душе поселилась необычная легкость и уверенность в своих силах. Казалось, что прикажи ему сейчас Бернард по кирпичику разобрать все аббатство, и он выполнит работу в одну ночь. Это было странно, необычно и очень-очень приятно, чувствовать свою значимость, и Седрик хотел спросить аббата, что с ним происходит. Однако настоятель его опередил:

  - Отныне ты паладин Господа, рыцарь Седрик фон Зальх, а значит, с этого момента вся твоя жизнь посвящена только одному, служению. - Седрик не знал, что ответить, а Бернард кивнул ему на выход: - Ступай и будь готов к великим свершениям.

  Этого приказа невозможно было ослушаться, и ноги Зальха сами по себе развернули тело, после чего он двинулся на выход. Но в дверях воин на краткий миг все же остановился и оглянулся. Бернард Клервоский продолжал сидеть за столом, его взгляд был направлен в стену, а губы что-то шептали, словно он вел с кем-то беседу. Неизвестно почему, но от этого рыцарю вновь стало не по себе. В районе солнечного сплетения у него образовался невидимый тревожный комок, и он поспешил прочь, ибо разум подсказал, что некоторые вещи ему видеть не стоит.

  Заложив руки за спину, я стоял на причале, и ожидал пока старый и потрепанный штормами 'Крес' приблизится к берегу. Ветер дул навстречу шнеккеру, но он упрямо двигался к берегу и я уже мог разглядеть коменданта Рарога сотника Гаврилу Довмонтова, которого вызвал к себе. По понятным причинам, в связи с военным временем и наличием ценных пленников, которых мой отряд притянул из крайнего рейда по тылам противника, я не мог покинуть материк и отправиться в Зеландию. Однако, пользуясь краткой передышкой, старался хотя бы издали следить за делами островного хозяйства, которое даже без моего непосредственного участия, понемногу расширялось и уже стало приносить своему хозяину небольшой, но стабильный доход.

  - Эх-ма, - будто чувствуя мои мысли, вздохнул стоящий рядом Ранко Самород. - Сейчас бы домой, к жене под теплый бок, да к деткам.

  - Это да.

  Я согласился с варягом. После чего плотнее закутался в теплый плащ и вспомнил последний военный совет у великого князя Прибыслава, который покинул свою столицу Радогощ и перебрался на побережье. Было это буквально вчера. На совете обсуждалось положение дел на материковых землях Венедии, и вновь оказавшись при штабе, я обработал полученную в ходе совещания информацию, и пришел к логичному выводу, что положение венедов крайне тяжелое, хотя и не смертельное. За последние полгода крестоносцы понесли колоссальные потери и стали выдыхаться. Однако их все еще сто тысяч, и они продолжают наступление. Германцы вот-вот опять подступят к Зверину, франки окружили Радогощ, а Генрих Лев и Конрад Мейсенский взяли Дубин. Ну, как взяли? Они разрушили его до основания и положили под стенами десятки тысяч бойцов, а остатки нашего гарнизона морем были эвакуированы в Росток, который, наверняка, станет следующей целью приморской группировки крестоносцев. Так что для германцев эта победа Пиррова.