На утро следующего дня рыцарь направился в резиденцию папского легата. Здесь рыцарь отдал Гвидо Флорентийскому, невысокому полноватому священнослужителю в белом цистерианском балахоне, футляр с письмом герцога, который он не вскрывал с момента своего возвращения в Гамбург. Ну, а когда Седрик уже собрался уйти, охранявшие представителя папы тамплиеры схватили его и бросили в темницу.
Напрасно Зальх взывал к легату и храмовникам, а затем требовал встречи с Генрихом Беренгаром. Неизвестно почему, тамплиеры относились к нему как к изменнику и, постоянно избивая Седрика, спрашивали рыцаря, за сколько монет он продал язычникам веру и тайны своего герцога. Это было очень унизительно, но мучили гонца не сильно и не долго. Через пару дней, в закрытой повозке под охраной тамплиеров, крестоносца отправили к Бернарду Клервоскому, которому предназначалось послание Генриха Льва.
Путешествие было относительно недолгим, и в аббатстве Клерво имперский дворянин предстал перед великим подвижником, который еще при жизни считался святым. Тогда Зальха ввели в сумрачную келью, где обитал Бернард, и когда взгляд карих пронзительных глаз аббата встретился с глазами Седрика, рыцарь упал на колени, и стал говорить. Крестоносец рассказал обо всех своих прегрешениях и открыл аббату самые сокровенные тайны. Он поведал цистерианцу о жизни в нищем замке отца и первом походе против венедов, о том, как завидовал более богатым имперским дворянам и тайно вожделел Гертруду Мейсенскую, поделился с ним подспудными страхами, а в конце исповеди изложил истинную историю освобождения из языческого плена.
Бернард слушал Седрика молча, время от времени кивал, а когда рыцарь замолчал, сказал, что он, конечно, виновен, ибо ложь есть грех. Да и помимо этого за ним накопилось немало неблаговидных поступков, вроде бегства из армии Фридриха Саксонского. Однако Зальх не враг церкви и не предатель, как думали тамплиеры, а значит, как и все воины Святого Воинства, имеет шанс на искупление и пока аббат Клерво оставляет его при себе.
После этого Зальху выделили небольшую келью в монастыре и вскоре от Шарля Понтиньи, доверенного лица Бернарда Клервоского, он узнал, почему его задержали во Франкфурте. Оказалось, подлый венед Вадим Сокол посмел испоганить письмо Генриха Льва непристойными словесами и вызвал великого цистерианца на бой. Ну, а рыцарь, который читал с огромным трудом и не всегда мог отличить одну букву от другой, про это, конечно же, не знал и даже не мог подумать, что язычник способен обращаться с чернилами и пером. Потом, оказавшись на тракте, Зальх увидел, что футляр вскрыт, но письмо на месте, и продолжил свое путешествие, а папский легат Гвидо сразу понял, что накарябано на обратной стороне письма и решил, что гонец в сговоре с врагом.
Впрочем, обман есть обман. В любом случае Зальх чувствовал себя виноватым и, не понимая, что ожидает его дальше, он оставался в Клерво, и много молился. Кроме того, Седрик ежедневно тренировался с охранявшими аббатство тамплиерами, которые с недавних пор осели на его территории, и общался с Понтиньи, коему молодой рыцарь чем-то приглянулся. Так пролетел месяц, а за ним другой. Наступила осень, на редкость холодная и дождливая. Рыцарю было тоскливо, и Седрик просил Шарля Понтиньи передать аббату, что он хочет вернуться обратно в армию Генриха Льва, которая раз за разом неудачно штурмовала вражескую крепость Дубин. Однако Бернарду, который много путешествовал, было не до Зальха, а может быть, он считал, что рыцарь еще не отмолил свой невеликий грех. Поэтому при каждой новой встрече Понтиньи пожимал плечами и говорил Седрику, что его время еще не пришло.
Наконец, сегодня Бернард Клервоский вернулся в родное аббатство. Хлюпая колесами по лужам, возок проповедника, в сопровождении конных рыцарей, въехал во двор. Сердце Зальха, при виде выходящего под дождь Бернарда, затрепетало и не зря. На обеде Понтиньи намекнул ему, что вскоре он сможет покинуть Клерво, и велел рыцарю никуда не отлучаться из кельи, ибо аббат, наверняка, пожелает с ним встретиться. С этого момента прошло несколько часов. Наступил вечер и Седрик занервничал. Он успел несколько раз помолиться и не раз подходил к двери и прислушивался к наполнявшим сумрачное аббатство звукам. Однако приближение посланца он все же прозевал.
- И-и-и! - скрипнув несмазанными петлями, дверь кельи открылась, и Зальх обернулся.
На пороге стоял пожилой монах, который кивнул ему и сказал:
- Он зовет тебя, рыцарь фон Зальх.
Слово 'он' было выделено особо, и Седрик последовал вслед за цистерианцем. Германец ожидал, что его проводят в келью Бернарда, но ошибся. Монах привел Зальха в трапезную, которая была наполнена людьми. Почти никого из них рыцарь не знал, ибо в аббатстве не было принято задавать вопросы и интересоваться тем, чем не следовало. Однако кое-кто Седрику был знаком. Например, по одежде он узнал папу римского Евгения Третьего, в миру Бернардо Паганелли, конечно же, Шарля Понтиньи, ученика Стефана Хардинга достопочтенного Роджера Мериме, как-то раз обмолвившегося с ним парой слов, и папского легата Гвидо Флорентийского. Остальных членов совета, а в том, что это закрытый церковный совет Зальх не сомневался, рыцарь не узнавал. Но, наверняка, все они являлись весьма почтенными и уважаемыми людьми, среди которых были не только священнослужители, но и воины двух орденов, тамплиеров и госпитальеров.
Судя по всему, заседали собравшиеся в аббатстве важные персоны уже давно, и Седрик подумал, что ему здесь не место. Однако монах, который все еще был рядом, наклонился к его уху и прошептал:
- Сядь у стены, жди и не вздумай уходить.
Кивнув, рыцарь присел на узкую неудобную лавку, после чего, невольно, прислушался к разговору за трапезным столом.
- Уважаемые братья, - вставая, заговорил один из тамплиеров, полноватый брюнет с густой сединой в волосах и белом плаще с красным крестом, который прикрывал его плечи, - хватит спорить. Я призываю всех вас на время забыть про ересь катаров и захватившего Рим отступника Арнольда Брешианского. Уверяю вас, что эта проблема разрешится сама собой, ибо для обуздания ересиархов силы у нас найдутся. На мой взгляд, и я думаю, что достопочтенный Бернард меня поддержит, - храмовник кивнул в сторону аббата Клерво, - главная наша задача достойно завершить Крестовый поход против венедов. Слишком много средств и людских ресурсов мы кинули на это дело, но отдача минимальна, а близится зима, которая может порушить все, чего мы достигли, и это отбросит нас на шаг назад.
- Брат Пьер, - с места отозвался Евгений Третий, - а вам-то чего беспокоиться о венедах? Вы магистр Прованса и северной Испании, так зачем вы влезаете в это дело? Разве у вас своих забот не хватает?
