По деньгам же в казне оказалось все намного лучше, чем я подозревал, но для моих «наполеоновских» планов явно маловато.
И где этого Вельзера носит со своей бочкой золота за нобилитацию? Я ему и новый герб придумал. Поле желтое, снизу три красных «горы». Внизу три бочки в ряд. На центральной горе сидит голубь. Сверху корона сеньора… Отвлекся немного отдел. Улыбнулся. Вызвал «гербового короля» и попросил подготовить все грамоты под этот герб, но не вписывая пока никаких имен. И нарисовать его красиво, а не как я — курицыной лапой. А также найти на моих землях бесхозный хутор. Можно даже в тех местах, где никто поселяться не желает. Все будет для Вельзера, как я обещал, пусть только деньги привезет.
Отдохнув и отобедав, создал еще одну комиссию — по переписи населения. Самые продвинутые налоговики в Европе монголо-татары, именно с нее всегда и начинали. И мы последуем передовому мировому опыту.
Но для начала, первым же указом, я запретил на территории Беарна «дурные обычаи». Не все подряд, но наиболее одиозные и вызывающие у зависимых крестьян недюжинное озлобление. Хотя до такого активного противостояния, как в Каталонии, у нас из-за них еще не дошло. Но только мне совсем не улыбается у себя дома неожиданно увидеть бессмысленный и беспощадный крестьянский бунт, каковой у южного соседа был двадцать лет назад. Так что работаем на опережение.
Часть таких обычаев я совсем запретил — типа права первой ночи или имущественного штрафа, налагаемого сеньором на крестьянина за то, что ему изменила жена. Налагать же штрафы на погорельцев — совсем беспредел, им и так несладко. В праве «мертвой руки» я располовинил имущество умершего без наследников крестьянина в равных долях на сеньора и на крестьянскую общину — такой вот компромисс, подсказанный мне маэстро Капулетти.
Другую часть феодальных повинностей, даже из «хороших обычаев», постановил выкупить в рассрочку за пять лет. Если в такой невыплате виноват сеньор, то он через пять лет терял все права на крестьянина. Получилось что-то типа российской крестьянской временнообязанное™, но не растянутой до бесконечности… упираться в революцию, а со строго ограниченным сроком. Кстати, и крестьянам я тоже поставил капкан на самых хитрых: тем, кто взносов за свой выкуп ежегодно не делал, грозила не свобода, а серваж. Вопрос рабства я решил пока придержать и разобраться в нем потом подробнее, а то в исследованиях истории Европы он как-то смазан был и подавался всегда весьма невразумительно, если не сказать стыдливо. А потом вообще не вписался в завиральную теорию Маркса об общественных формациях.
После откупа феодальных повинностей земля останется господской. Крестьяне на ней станут свободными арендаторами с полным правом в любой момент уйти с нее со всем своим движимым имуществом. И с приоритетным правом передать свой надел по наследству. Также на правах аренды. Почему так? Вспомните, что было в России, где, единственной в Европе, освободили крестьян с землей, но дали ее в четыре раза меньше, чем они владели в крепости? А ведь основной крестьянский девиз во время крепостничества был такой: «Мы — ваши, а земля _ наша». Вот-вот… наступать на грабли русских либералов типа «две «Волги» за один ваучер» я не собираюсь. У меня задача не разграбить Беарн, а заложить в нем денежные отношения крестьян и землевладельцев до того, как эти землевладельцы сами до этого допрут, но в таком случае последствия для крестьян будут более тяжкие, а аппетиты у сеньоров — намного прожорливей.
Даже если сразу все перевести на монетизацию не получится, то хотя бы арендные выплаты номинировать в деньгах, чтобы привыкали. А там пусть платят оброки, как платили — натурой, лишь бы на деньги считали.
Вот обкатаем эти новшества на Беарне и, если все пройдет нормально, — распространим на остальные мои земли.
И еще… Чтобы гасконское дворянство не опустилось в убогость, как это произошло под французским владычеством, разрешил им ставить в поместьях мануфактуры, не связанные юридически с городскими цехами. Пусть коноплю растят, парусину да брезент ткут и канаты вяжут, смолу курят… Все равно вот-вот вся Европа допрет до идеи рассеянной мануфактуры. Так что лучше подкормить собственных дворян, а не залетных проходимцев. К тому же это подвигнет их к большему удовольствию платить мне щитовые деньги, а не служить задарма четверть года. Им отрываться от хозяйственных дел станет невыгодно, да и мне такая служба «ни два ни полтора — четвертинка на троих».
А для желающих повоевать создадим ордонансные роты по типу бургундских. Бастард в качестве военного консультанта по этому вопросу уже докладную записку строчит.
Шут ставит в По новую королевскую типографию. Конец года скоро. Я объяснил, что слово принца — тверже стали, но печатать эту книгу будем в его типографии. С авторским надзором.
И главное — дядя кардинал прислал мне пространное письмо. «Во первых строках письма» он поздравил меня с благополучным возращением домой, поспрошал о здоровье, одобрил составление васконской Азбуки…
Откуда только узнал? Я же ему это в сюрприз готовил… Надо подумать: кто из моего окружения туда стучит?
Кардинал неоднозначно воспринял присоединение под мою корону бегетерий Страны басков. В этом он со своей колокольни видел будущие проблемы для Наварры, но не раскрывал на бумаге, какие именно.
В главной части послания оповестил, что меня ждут на коронацию все три сословия страны в начале декабря в Помплоне. И что замок в Олите уже готов принять как меня, так и мою свиту.
Генеральная хунта Наварры, собравшись в Туделе… Впрочем, по ее многочисленности называть такое представительное собрание просто хунтой было бы невместно. Даже для кортесов такое собрание было слишком представительным. И его признали Ассамблеей Наварры. Дядя Педро похвастал, что его зажигательная и убедите — льная речь на этой Ассамблее произвела сильное впечатление на наваррскую знать, вызвав всеобщее воодушевление. И даже конде де Лерин, представляющий Боамондов, и руководители партии Аграмонов, хоть и пытались остановить этот всеобщий порыв нобилитета видеть меня своим королем, но ничего не смогли поделать даже со своими сторонниками, и пришлось им публично отречься от старых распрей и примириться. Хотя бы для вида…
Ассамблея заверила кардинала, что у наваррцев нет иного желания, кроме как встретить своего принца и увидеть его восходящим на трон, на который Бог меня призвал. Нобилитет королевства единодушно заверил, что я могу прийти без всякой опаски, потому как они мне обещают не только повиновение и верность, но и поддержку против всех, кто только посмеет мне помешать в этом. На их стороне также выступили церковь и все горожане.
