до шоссе. Но ты ведь не дурак, так что иди. Чуть отойдёшь, я на тебя поохочусь. Давно я уже добычу не преследовал, соскучился по охоте на негров.
— Нет, я никуда не ухожу, я здесь.
— Правильно, дураки должны держаться вместе. Вон возьми револьвер, пригодится.
Чарти с опаской подхватил револьвер, что лежал возле прицепа, поверх покрывала. Он проверил барабан, явно удивляясь моей глупости и безалаберности. Но видимо его башка всё же пострадала, сильно ударившись о борт прицепа, и он решил рискнуть.
Убедившись в наличии патронов, он защёлкнул барабан и, резко вскинув на меня оружие, нажал на спуск.
«Бах, бах, бах, бах, бах, бах!» — грохнул выстрелами револьвер, но я по-прежнему стоял живой, а не валялся и не корчился от ран.
— Нет, пожалуй, я зря дал тебе этот шанс! Придётся всё же мозги вышибать.
Чарти бросил револьвер и с диким криком ломанулся прочь. Бегал он хорошо, к тому же страх придал ему дополнительные силы, но от судьбы, то есть от меня, не уйдёшь.
Бахнул выстрел, пуля просвистела у него над головой, и Чарти, испугавшись, оступился и упал. Однако, перекатившись по земле, он сразу вскочил и похромал дальше, пытаясь убежать несмотря ни на что. Что ж, я только поприветствовал такую жажду жизни. Мне же нужен верный человек, а не умный! Что-то не хочется, чтобы предали в самый неудобный момент.
Чарти бежал, пока я его не догнал, потом, отчаявшись, он заорал:
— Ты мертвец, ты мертвец, ты мертвец!
— Да, — не стал я с ним спорить. — Я им был, но духи Африки милостиво возвратили меня к жизни. Ничего, ты тоже скоро познакомишься с ними, они тебе понравятся. Главное, чтобы ты им не понравился, иначе они заберут твою душу.
— Ааа, — обезумевший от страха Чарти бросился на меня.
Отступив, я со всей силы двинул ему кулаком в ухо. Он покачнулся и медленно осел на задницу. Не жалея, я врезал негру по голове рукоятью пистолета, надолго его выключив. И ушёл.
Нужно ещё бивуак разбивать, а это долго и особенно непросто, когда непрерывно идёт дождь. Костёр ещё нужно развести каким-то образом, да и пожрать бы не мешало. Много дел, в общем. А подопечный мой, знай себе, валяется без сознания. О, счастливчик!
Набрав хвороста и срубив несколько веток, я натянул на них покрывало, соорудив хоть какую-то защиту от дождя, и принялся разжигать костёр. Благодаря бензину мокрые сучья всё же вспыхнули и дали столь необходимое мне тепло и возможность приготовить пищу. Дождь постепенно затихал, пока совсем не прекратился. Сезон «гу» подходил к концу, и дожди становились всё слабее и менее продолжительны.
Вскоре закипела вода в котелке и, бросив туда крупы и мясо из консервов, я стал варить кашу. Прошло, наверное, часа три, и мой подельник уже наверняка очнулся, но носу по-прежнему не казал. Сбежать он не мог, как бы ни хотел: меня боялся. Так что пусть там и остаётся, где я его бросил.
Меж тем ноздри защекотал запах приготовившейся каши. Сегодня я ещё ничего не ел и, думаю, Чарти тоже голодный. Но это его проблемы. В траве много ящериц и змей. Можно их наловить и пожарить, а то и просто сырыми съесть. Говорят ещё, что кузнечики очень вкусные, но не пробовал, так что утверждать ничего не могу.
Сняв котелок с едой с огня, я запустил в него ложку и, усиленно обдувая горячую кашу, приступил к еде. Вечерело, подёрнутое белесой дымкой небо стало наливаться свинцовой темнотой, не пропуская сквозь облака последние солнечные лучи уходящего дня. Запахи дыма и вкусной еды буквально разливались по округе. Первым его учуяли гиены, а вторым Чатни. Жрать хотели и те, и другой, но я готов был поделиться едой только с Чарти, как представитель одного и того же вида homo sapiens.
Человечность во мне есть, но ненависть к предательству оказалась сильнее человечности, поэтому я просто ждал свою добычу. И ближе к ночи она ко мне явилась.
Голод не тётка, и даже не дядька! Ночь показалась Чарти страшнее меня. Знал бы этот идиот, почему пули из револьвера меня не убили, не удивлялся бы. Не так сложно вывернуть пистолетные пули из патронов и заткнуть вместо них пыжи. Нужны лишь нож, терпение со старанием и кусок ткани. И — вуаля! все шесть патронов в барабане блестят целыми донышками, но пуль при этом не имеют.
Ну, а менталитет негров, считающих себя самыми хитрыми и изворотливыми, я знал как никто. Оставалось только подождать, когда голод пересилит страх, и мой подопечный явится к костру. Уже стемнело, когда он пожаловал и сходу начал с идиотских вопросов:
— Ты можешь есть?
— Могу, почему нет?
— Но ты же мёртвый?
— Я был им, но потом боги Африки подарили мне это тело, и теперь я могу наслаждаться всеми благами, что оно мне даёт. Я вечен! Мой дух находится сейчас в благостном настроении, и я могу даже простить тебя. Есть будешь?
— Буду!
Чарти украдкой подобрался к котелку и, увидев в нём самую обычную еду с нормальным цветом и аппетитным запахом, выхватил его у меня из рук и принялся торопливо есть, зачерпывая еду руками и наплевав на свой страх передо мной.
— Много не ешь, плохо будет, — посоветовал я, но меня не услышали.
Всё же крепкая голова у этого негра. Но через несколько минут Чарти всё же выплеснул из себя всё, что проглотил с такой жадностью. С сотрясением мозга шутки плохи, как бы череп не был крепок. Уставившись на собственную блевотину, Чарти тяжело дышал и с опаской посматривал на меня.
— Наелся? — кивнул я на исторгнутую им кашу. — Ну, что рядом будешь спать или пойдёшь куда?
— Не знаю, — честно ответил Чарти.
— Иди, я тебя отпускаю, как раз к утру дойдёшь. Ночью идти легче, так тебе любой зверь в саванне пролает.
Словно в подтверждение моих слов где-то сзади нас ехидно хихикнула гиена. Жуткий звук тут же подхватили, и он зловещим хохотом пронёсся по саванне. Умеют же, сволочи, смеяться! Главное вовремя! Чарти вздрогнул и поежился.
— Иди. Мне будет без тебя одиноко, но я переживу, а вот с тобой вместе, скорее всего, нет. Ты ведь будешь в меня стрелять?
— Нет, я не буду, — помотал головой Чарти. — Ты — сам дьявол.
— Дьявол? — усмехнулся я. — Нет, это ты мне льстишь. Я всего лишь колдун, но, не буду скрывать, сильный. И, я думаю, что смогу доказать это тебе. Ступай, вот тебе дробовик,
