я швырнул увесистый камень в ближайшего с ножом.
Со всего размаха заехал в грудь. Глухой стук. Кажется, даже ребра хрустнули. Вопль, тело сгибается в три погибели и роняет нож. Минус один.
Наркодилер с вытаращенными глазами отскакивает назад. На меня бросаются сразу двое. Один машет кулаками, второй готовится зарядить кастетом. Отступаю спиной пружинистыми покачиваниями. Держу стойку, уворачиваюсь от ударов, пытаюсь достать прямыми. Но против двоих сразу тяжело. Это только Митхун или Каттани могут класть врагов пачками.
Отвлекаю нападавших на себя, оттягивая их назад. Они почти достали меня и прижали к забору. На то и расчёт. Слишком увлеклись. Антон пронеся, как буйвол. Ударом в ухо сзади свалил “Тайсона”.
— Осторожно! — завопил наркодилер, пытаясь предупредить своих.
Но было поздно. Тот, что с кастетом обернулся и схлопотал прямой в нос от Быкова. Но устоял. Я подскочил и выдал ему добавки. Ударом ноги в спину зарыл его мордой в траву. Наступил на руку с кастетом и снял оружие с его пальцев. Быков уже успел забрать нож. Тот, что с “прострелянным” ухом лежал без движения. Надеюсь живой и висок не треснул. Зашевелился вроде, застонал. Нормально, жить будет, падла.
Ряженый дал деру. Несся так, будто жопа горела. Его подручные стонали и сползались в кучу, помогая друг другу подняться. Косились на нас и ждали, что будем изгаляться или добивать. Я подошел к москвичу и трофейным ножом пропорол колесо. Так, на всякий. Вдруг вздумают за подмогой метнуться.
Кивнул Тохе. Тот понял без слов. Мы развернулись и побежали в сторону дворов, держась глубины темной обочины.
— Куда сейчас? — пыхтел на ходу Антон.
— Сейчас главное — затеряться, — ответил я. — Через дворы пройдем несколько кварталов на всякий случай. Потом вызовем из автомата такси и домой. Только вылезем не возле дома, а двора три-четыре не доезжая.
Теперь можно было не бежать. Мы прошли уже достаточно, чтобы замести следы. Вышли на широкую улицу. Я поежился. Чувствовал себя неуютно в свете фонарей.
— Ищи телефон-автомат, — скомандовал я и сам вертел головой в поисках заветной будки.
На безлюдной улице лишь несколько прохожих. И те нас сторонились. Один даже на другую сторону дороги перешел.
— Вон будка! — крикнул Антон, тыча пальцем в вертикальную коробку из дерева и стекла, стоящую возле киоска “Союзпечать”.
Мы поспешили к таксофону.
— Двушка есть? — спросил я.
— Неа, — развел руками Быков.
— Черт! И у меня нет.
— Давай у прохожих попросим.
— Ага, ты на рожу свою посмотри, вылитый «гоп-стоп». Ночь глухая. От нас и так все шарахаются. Два лба шатаются по темноте.
— Давай я спрячусь, а ты один спросишь, — Предложил Антон.
Но двушку стрельнуть мы не успели. Где-то завыла милицейская сирена. Черт! Коллег нам сейчас только еще не хватало…
Глава 29
К нам приближался бобик "канарейка". Синие “люстры” сверкали, как цветомузыка на танцах. Машина явно спешила к нам.
— Нож скидывай и кастет! — крикнул я Антону.
— Зачем? Ты же свой среди ментов.
— Пока еще не совсем, мало кого знаю и меня мало кто знает. И потом, человек человеку волк. Бросай, говорю.
Быков зашвырнул боевые трофеи подальше в кусты. Я спрятал коробок с гашишем внутри телефонной будки. В полу оказалась широкая щель.
Бобик лихо остановился перед нами. Из машины вылезли двое в форме сержантов. Водила остался за баранкой и лениво наблюдал за действом. Наряд ППС рассматривал потенциальную добычу.
— Ваши документы, — сержант с рябым, будто от оспин лицом, окинул нас недобрым взглядом. Второй с короткими, как у гнома ножками молча стоял рядом.
— Свои, командир, — сказал я. — Сотрудник тоже.
— Удостоверение покажи, — недоверчиво проговорил рябой.
— Дома оставил, — не задумываясь ответил я (не стал говорить, что его вообще у меня нет).
— Ага, — хмыкнул сержант. — Много вас таких своих по ночам ходит, а потом машины пропадают.
— Какие машины? — не понял я.
Рябой распахнул дверь:
— В машину присядем. Побыстрее…
— Мы же ничего не сделали! — возмутился Быков.
— Разберемся, — проскрипел сержант.
— Разбирайся, только побыстрее, командир, — ответил я. — поздно уже, ночь на дворе.
— А ты что такой дерзкий? — глаза рябого сузились. — Торопишься куда-то? Документики предъявите?
— С собой не носим, — ответил Быков.
— Ну тогда придется вам в отделение проехать.
— Основания какие? — спросил я, уже сидя в УАЗе. — Мы просто гуляли.
На панели зашипела встроенная рация, раздался сухой голос, сопровождаемый щелчками:
— Пятнадцатый седьмому ответь. Кш-ш-ш…
— На связи пятнадцатый, — рябой взял гашетку приемника.
— По угону отбой. Москвич нашли за парком. Повреждений нет, только колесо порезано. Хозяин на радостях заявление писать отказался. Претензий не имеет. К-ш-ш…
— Принял, отбой по угону.
Так вот что этим архаровцам надо было. План перехват по угону объявили. Они красный Москвич искали. И тех, кто его угнать мог.
— Я так понимаю, мы свободны? — спросил я.
— Не торопитесь, — оскалился рябой. — в отделение все-таки проедем.
— Зачем?
— Проверить надо, личность установить. Может вы по ориентировкам каким-нибудь проходите. Посидите до утра во обезьяннике, ничего с вами не случится. Ну, если хотите домой, то можем договориться.
Вот, суки. Так это крохоборы! Такие всегда были и в милиции, и полиции, и во всех структурах, наделенных властью. Временщики-гастарбайтеры. Устраивались на службу, чтобы левых деньжат срубить, обчищая граждан.
Эти, скорее всего, собирали на улице датеньких мужичков и за мзду дарили им свободу. Иначе трезвяк или обезьянник. Но со мной такое не прокатит. В морду дать не могу, конечно, даже если погоны сорву с мразей, за это статья уголовная предусмотрена. Из-за таких проходных уродцев и складывается мнение у людей о милиции. На десять подвигов достаточно один раз облажаться — и негатив обеспечен. Хорошее мало кто помнит, оно никому не интересно. А вот, как гаишника на взятке повязали, мусолить долго будут. А другого гаишника, который подставил свою служебку на трассе под встречную с пьяным за рулем, что несся на автобус с детьми, который он сопровождал, забудут на следующий день. Был у нас такой случай. Машина служебная в хлам, гаишник в больнице с медалькой, ребятишки целы.
— Ну так что? — лыбился рябой. — Свободу будем выкупать, или как?
— Будем, товарищ сержант, — кивнул я и незаметно подмигнул Антону. — Сколько?
— Десять за одного, если оптом, пятнадцать за двоих.
А сержант знает толк в скидках. В СССР не было акций и скидок, только на рынке торговались. И получается, что в бобике.
— Денег с собой нет, мне нужно позвонить.
— Может тебе еще кофе принести? — голос прорезался у второго сержанта, тот что
