— Ладно, допустим, он сможет напустить туману. Так инопланетяне завтра прилетят.
— Теллурианцы страшно суеверны. Фаталисты. Если у них не выйдет приземлиться, они тут же улетят. Ты собираешься связаться с Чернобогом или найти причину, чтобы этого не делать?
— А выбор у меня есть?
— Нету. Слушай внимательно, повторять не буду.
* * *
За взлётно-посадочной полосой аэродрома располагалось небольшое озерцо, заросшее по берегу камышом. Сергей приехал туда на велосипеде, взвалив бремя службы на хрупкие плечи помощника, проломился сквозь заросли к воде и произнёс заклинание, записанное со слов Стецька.
Ничего не произошло, даже рыба никакая не плюхнулась. Сергей почувствовал себя довольно глупо. Мысленным взором он рисовал себе такую картину: в понедельник Стецько рассказывает собравшимся вокруг него офицерам эту историю, изображая в лицах, кто чего говорил. Те, конечно, ржут.
Сергей рывком поднял с земли велосипед, мечтая о том, как он по приезду расправится с домовым. И в это время от воды послышался голос:
— Зачем звал?
Сергей уронил велосипед и оглянулся. В лунном свете на озёрной глади хорошо были видны три головы с длинными волосами. Сергей медленно подошёл к берегу. Русалки не шевелились. Они были совсем близко; Сергей опустился на четвереньки, резко выбросил вперёд руку и схватил одну из них. Оставшиеся тотчас же нырнули.
Свежепойманная русалка визжала и кусалась. Сергей рассердился и утихомирил её кулаком.
Прошло немного времени, и на поверхности воды снова появилась голова — на сей раз с бородой и торчащими из волос водорослями.
— Отпусти девку, — потребовал водяной.
— Самому понравилась.
— Что хочешь за неё?
— С Чернобогом пообщаться.
Водяной хмыкнул, плеснул водой.
— А не забоишься?
— Не забоюсь, — уверил его Сергей. — Только давай скорее.
— Кликни Чернобога, дядюшка, — прохныкала с берега русалка. — Пускай он этому вояке мозги вправит.
— А ты заткнись, — шикнул на неё Сергей.
Водяной нырнул. Довольно продолжительное время было тихо, лишь звенели комары, да русалка стонала на влажной траве. Но вдруг послышался голос:
— Отпусти её.
И было в нём нечто такое, отчего Сергей, не прекословя, поднял русалку и ногой подтолкнул к озеру. Она шумно упала в воду, отплыла подальше и крикнула:
— Ну подожди, придёшь ты на рыбалку!
Сергей показал ей кулак, русалка ушла на дно.
— Чего надо? — спросил голос.
— Теллурианцы пришли, — сообщил Сергей.
— Знаю, — спокойно ответил Чернобог. — Но вы же от нас отказались, пусть ваш бог вас теперь и спасает.
— А он что-нибудь делает?
— Конечно, — в голосе Чернобога слышалась издёвка. — Места вам готовит.
— Где?
— В пекле почему-то больше, чем в раю. Работа идёт, можешь не сомневаться. Новых котлов натаскали, смолу плавят. Он же вас ненавидит, ну как вы этого не понимаете?
— Чернобог, а напусти им туману. Ты же можешь.
— Могу. Но не буду.
— А мы бы тебе жертвоприношение сделали, — предложил Сергей. — Водочки, пивка.
— От вас, военных, дождёшься, — хмыкнул Чернобог. — Да и не надо мне ничего.
— Что же тогда делать? — спросил Сергей, прихлопнув на щеке здоровенного комара.
— Ладно, раз уж ты сумел поймать русалку, то машину туманоделательную, МТД-1, я тебе дам. На десять минут. Но крутить её будешь сам. Влево повернёшь рукоять — туман пойдёт, вправо — низкая облачность.
— А чтобы и то, и другое сразу?
— Тогда рукоять надо покачивать туда-сюда.
— Не мало ли десяти минут? — усомнился Сергей.
— Достаточно. Я за это время всю землю туманом укрою. Да, советую тебе взять кого-то в помощь.
Сергей выхватил из кармана мобильник, вызвонил дежурного синоптика и закричал:
— Витя, бегом мчись к озеру! Объяснять некогда!
Чернобог был настолько любезен, что подождал, пока взмыленный синоптик примчался на велосипеде к месту событий. Вслед за тем из темноты начали проступать очертания гигантской МТД-1 с огромными зубчатыми колёсами, уходившими в землю. Сергей кратко обрисовал обстановку, после чего оба офицера схватились за рукоять. От страшного напряжения у них затрещали сухожилия, мускулы свело судорогой. А рукоять не сдвинулась ни на миллиметр.
* * *
Я смотрел, как эти два вояки пыжатся под МТД-1, и покатывался со смеху. Чернобог-то вертел её рукоятку одним пальцем. Но забавы забавами, а контакт людей с нечистой силой произошёл. Я вышел из своего укрытия и сказал:
— Всем оставаться на своих местах! Отдел по борьбе с нечистой силой! Вы арестованы за применение языческой техники!
Ну не Чернобога же мне было хватать, в конце концов!
Если бы кто видел, как перепугались эти два, с позволения сказать, офицера. Да они чуть не сдохли от ужаса! Правда, их испуг выразился, как бы это сказать… в нетрадиционной форме, что ли. Одним словом, даже если ты давно умер, очень неприятно, когда тебе ломают челюсть, вышибают зубы, смещают суставы и позвонки. На некоторое время я почти ослеп и чувствовал только щедро сыпавшиеся на меня удары. Затем послышался голос:
— Серёга, ну заканчивай уже развлекаться, смотри — вон катера показались.
Я совсем отключился, а когда пришёл в себя, то обнаружил, что мы втроём, хоть со скрипом, стоном и матами, но всё же раскачиваем проклятый рычаг, от нас во все стороны растекаются туман, переходящий в низкую облачность, а теллурианские корабли, коснувшись её, взлетают, будто ошпаренные, и уходят в небо.
Потом мы валялись траве, обессиленные, МТД-1 плавно уходила под землю, а этот ненормальный из штаба всё цеплялся ко мне:
— Братан, так что там с нашим арестом? За сухарями сбегать можно?
Но разговаривать с ним было ниже моего достоинства. А, вернувшись на базу, я узнал, что апостол Пётр влепил мне строгий выговор и временно отстранил от должности за работу на языческой машине.
— Не понял, — сказал я. — Так языческие боги существуют?
— А ты как думал? — проворчал отстранённый. — Причём существуют они довольно активно.
— И с ними лучше не связываться, — добавил мой провожатый. — Кому же мне тебя сплавить на стажировку?
— Сам возьми, — предложил отстранённый.
— Ага, делать мне больше нечего.
— Я бы с ним повозился, но сам понимаешь. Ещё неизвестно, как командир на это дело посмотрит. И мой переход в одиночки теперь могут зарубить.
— Не зарубят, — приободрил отстранённого священник-рыцарь. — Всем Отделом за тебя встанем. Первый раз, что ли?
