миг мне показалось, что дверь заперта. Когда я дернул большую деревянную в железных петлях ручку, дверь поддалась. Я вошел внутрь, и мне в нос тут же ударил резкий неприятный запах гари, царивший тут.
На первый взгляд все было нормально. Все, кроме запаха. Тем не менее дверь в левое крыло, где сидела Гестия, вынесли: сняли с петель, и прорубленная, видимо, топорами, она стояла теперь справа у стены.
Дальше, за ней, начиналось уже неладное. Весь коридор был черным от копоти. Я медленно прошел дальше. Мусор, кусочки штукатурки, деревянные щепки — все это неприятно захрустело под ногами.
Стало ясно — тут случился пожар. Дверь в Гестию и вовсе была сожрана пламенем до углей. Приемная внутри почернела, а стена, разделявшая кабинет с приемной, лишилась штукатурки, оголив кирпичную кладку. Деревянный, выкрашенный красным пол сняли, обнажив глубокое устланное притоптанной глиной подполье.
— Сука, — протянул я. — Видать, не согласился все-таки.
Риелтор так и не принял предложение братков, как я ему советовал. Ну а те, оказавшись совершенно отмороженными, подпалили его кабинет. Хорошо хоть все здание осталось в целости. Пожарная служба сработала на совесть.
Тогда я подумал о том, а осталась ли жива та несчастная семья? Если да, где они сейчас?
Некоторое время я постоял в прихожем коридоре, у лестницы. Прислушался. Стало ясно, что это крыло пустовало, и после пожара, тут мало кто остался. Тогда я вышел и решил пройти дальше, поспрашивать у кого-нибудь, о том, что же тут случилось. Наверняка народ, оставшийся в соседнем, пристроенном к этому доме, знает, что-нибудь о пожаре.
Первым делом на глаза мне попалась небольшая конторка. На вывеске над точно такой же, как у Гестии дверью, большими буквами было написано: Ремонт обуви. Ключи.
— Ну че он там, долго еще?
— Не знаю. Пойди да спроси.
— Так надо побырому. Эти ж в парке сидят. Ключи телке надо подбросить назад, пока она не доперла.
Совершенно не стесняясь, у дверей мастерской курили два парня лет по восемнадцать-девятнадцать. Оба одетые в спортивное, внешне друг от друга, они отличались, пожалуй, только шапками. Тот, что ближе ко мне, носил черный петушок, развернув его рожками к ушам. Другой же и вовсе смешно надел черную простую шапку колпаком, освободив оттопыренные уши.
Ушастый вздохнул. Глянул куда-то в парк, сплюнул себе под кеды.
— А Марганец — молодец. Свистнул ключ, что девка даже и не поняла, — не стесняясь посторонних ушей, сказал он.
— Главное быстро вернуть, — хмуро напомнил второй.
Все это время я шел к ним, чуть-чуть замедлив шаг. Когда приблизился на несколько метров, парни обратили на меня внимание. Оба уперли тяжелые взгляды, подходящие больше зверью, чем людям, в меня.
— Проходим, парниша, не задерживаемся, — сказал вдруг пацанчик, в петушке, когда увидел, что я направляюсь к Ключам.
Второй же, заулыбался, сунув кулаки в карманы штанов с лампасами, смешно натянул штанины изнутри, демонстрируя волосатые лодыжки.
— Занято там, — хохотнул он.
Кажется, эти были настолько оборзевшие, что ничего не боялись. Петушок даже встал у меня на пути, преградив дорогу.
— Че непонятного? Гуляй!
Петушок был высоким, выше меня, но худощавым. И напрочь лишенным чувства самосохранения. Обычно так случается с молодыми пацанами, когда у них за спиной большая сила, ОПГ, скажем. Ну или им кажется, что эта сила большая.
— С дороги, — холодным тоном сказал я. — Мне надо внутрь.
— Я тебе ж сказал, пацанчик. Занято! — подключился второй, которого я назвал про себя Шапкой.
— Пацанчика у себя в штанах увидишь, — ответил я.
— Опачки! Смелый нашелся, — разулыбался Петушок и соскочил вниз с невысокой ступеньки, поднимающей вход над тротуаром.
Он набычился, подступил близко. Второй приблизился, но держался за его спиной. Я недолго думал, и когда Петушок стал напирать, а его лицо оказалось достаточно близко, резко ударил его лбом в нос. Щелкнуло. Петушок сел на задницу. Щелкнуло снова, когда он приземлился копчиком прямо на ступеньку.
— М-м-м-м… — Сидя, он выгнул спину от боли, зажал руками обильно кровоточивший нос.
— Ты че, о#уел? — Вдруг попер на меня второй.
Он тут же достал из кармана и щелкнул дешевой, но жуткой на вид выкидухой. Нож заблестел в его руках.
Я отступил на шаг, расстегнул куртку, откинул полу, демонстрирую рукоять пистолета, сидящего во внутреннем кармане.
— Тихо-тихо! — Тут же поднял руки Шапка. — Кажется, непотяночки получились…
— Нож на землю, — приказал я.
Шапка бросил выкидуху и кинулся бежать. Недолго думая, за ним по-стариковски поковылял и Петушок.
— А Русый? — Крикнул он на ходу.
— Да в жопу Русого! — Отозвался Шапка.
Проводив их тяжелым взглядом, я вошел в мастерскую. Тут же, на пороге, встретился лицом к лицу с пацаном, которого ждали те двое. Как они и сказали, этот оказался русым. Он испугался и округлил глаза от неожиданности. Я тут же схватил его за грудки, припер к стенке. Удивленный ключник, сидевший у станка, на своем рабочем месте, даже привстал.
Русый полез в карман, видать, за ножом, но я быстро показал ему пистолет.
— Из карманов все долой, — сказал я.
Тот застыл, словно окоченевшая мышь перед котом. Медленно достал и бросил на землю складкой ножик.
— Я сказал все. Ключи тоже.
Теперь в его глазах отразилось настоящее изумление. Парень достал вторую руку, и пара ключей звякнула о деревянный пол.
— Где хозяйка ключа? — Спросил я.
— Что? Какая хозяйка? Это мои ключи!
— Не бреши. Я слышал, о чем говорили твои дружки. На улицу можешь не пялить, они свалили, как только получили от меня по щам.
— Д-да… я не вру! Мои ключи!
Я глянул вниз, на ключи. На оригинале красовался смешной брелок-мишка. Прозрачным мишутка, наполненный чем-то вязким, хранил в
