– Да! Причем чрезвычайно разрушительное. Правда, совершенно бесполезное. Во-первых, невероятно дорогое, потому как, для того чтоб сделать золото гремучим, надо затратить немалые деньги. Во-вторых, чрезмерно неустойчивое. Взрывается оно часто в процессе приготовления, да уже готовое слишком чувствительно к малейшему сотрясению или удару.
– У тебя случайно хоть малюсенького его кусочка нет?
– Нет, зачем мне было бы тратить большие деньги на забаву?
– А перевести на русский язык описание, как его надо делать, можешь?
– Конечно!
– Тогда, пожалуйста, вот сейчас и сделай. Я посижу, подожду. Есть у меня задумка: атаманов таким превращением удивить.
В глазах Циммермана промелькнула искра понимания. Он даже невольно чуть заметно кивнул. Видимо, решил, что понял причину интереса собеседника к такому удивительному, но заведомо бесполезному опыту. Эту искру уловил и Аркадий и обрадовался. Ликвидировать невольно ставшего причастным к грядущей Великой тайне человека ему очень не хотелось. Хотя такой исход исключать по-прежнему было нельзя.
– Но это сразу, быстро – не сделаешь. Многие термины, слова из книги не имеют эээ… соответствий в русском языке.
Естественно, под русским языком оба подразумевали язык Малой Руси, где до этого жил Давид. И немудрено, что возникла проблема перевода. Она, скорее всего, возникла бы и в любой другой стране мира, переход с латыни на родные языки в Европе уже шел, но был далек от завершения.
– Хорошо, не буду тебя торопить и сидеть у тебя над душой. К вечеру справишься?
– Думаю… да, справлюсь.
– Тогда до вечера. Перекусить у тебя есть чем?
– Да, спасибо за заботу. Как чувствовал, прихватил с собой плотный обед.
Аркадий кивнул, прощаясь, и, только отвернувшись, позволил себе улыбнуться. Циммерман был большим любителем поесть и плотный обед с собой прихватывал каждый раз, когда приходил работать в этот дом.
Сидеть без дела или заниматься чепухой после проблеска с капсюлями было выше его сил. Поэтому приказал седлать коней и пошел одеваться. Если и снаряды-турбинки у ребят получились, то день выйдет воистину праздничным.
Увы, в небесной канцелярии, наверно, решили, что столько удач для одного дня – перебор. С полигона Аркадий вернулся несолоно хлебавши. При испытаниях выяснилось, что снаряды, как и раньше, летят кувырком и с точностью попадания у них по-прежнему большие проблемы.
«Если не неразрешимые. Хватит, пожалуй, тратить на это деньги, время и силы. Слава богу, можем уже все трехфунтовые кулеврины сделать нарезными и отлить для них конические снаряды. А с этими турбинками морока одна. Будем считать их очередным неудачным экспериментом. Только бы с капсюлями получилось, ох и рванет у нас оружейное дело… мало никому не покажется».
Вернувшись домой промерзшим и с соплями, несмотря на провал программы снарядов-турбинок, попаданец пребывал тем не менее в приподнятом настроении. Потоптался немного в прихожей в сомнениях: идти сразу в библиотеку или сначала перекусить с дороги? После прогулки по морозцу есть хотелось не по-детски, казалось, в один присест жареного поросенка в одиночку сожрал бы. Но тяга к усовершенствованию смертоубийственных приспособлений оказалась выше. Хряпнул чарочку, не более пятидесяти граммов, настоечки на травах, в лечебных целях, для профилактики простуды, и быстрым шагом отправился в библиотеку.
Давид сидел над раскрытой книгой Кролля и выглядел уставшим.
– Что, не получилось? – встревожился Аркадий. У него аж сердце сбой дало, такие большие надежды он возлагал на производство капсюлей.
– Почему не получилось? Конечно, перевел. Вот только в двух словах сомневаюсь, не уверен. А работа таки была нелегкой.
Кумекали над аптекарской писаниной (уже тогда она отличалась отвратительным почерком) они больше часа. Некоторые привычные для образованных людей тех лет термины попаданцу были неизвестны. Но разобраться удалось. Аркадий поблагодарил алхимика и отпустил его домой. Сам же отправился в свой кабинет, приказав принести ужин туда.
Будущие свершения слепили и кружили голову. Револьверы, казнозарядная артиллерия, мины… Правда, все – именно в перспективе. Конкретно в ближайшее время наладить выпуск капсюлей на Дону было невозможно. Предстояло сначала с нуля строить химическую промышленность.
«Ёханый бабай! Это же в какую сумму нам производство кислот обойдется… а сначала предстоит строить настоящий завод, насколько помню, при наличии азотной кислоты не только гремучую ртуть можно замастырить… да… надо срочно подключать и казну запорожцев, одним донцам это уж очень накладно будет. Но вот сомнений, что атаманы захотят капсюльное оружие, сколько бы оно ни стоило, у меня нет. От нетерплячки прыгать будут».
Почти производственное совещание
Чигирин, февраль 1639 года от Р. Х
– Матка бозка! – видимо, из времен обучения в иезуитском коллегиуме выскочило у Хмельницкого.
– Господи ты боже мой! – В голосе Скидана помимо естественного удивления можно было уловить легкую панику, впадать в которую известному храбрецу свойственно не было. Между тем и угрозы-то вокруг никому не наблюдалось. Просто Москаль-чародей пообещал всех удивить, поставил на стол что-то похожее на масляную лампу, но с непривычным верхом из прозрачного стекла. Снял стекло и, торжественно произнеся: «Да будет свет!» – поднес зажженную свечу, от чего там загорелся огонек, накрыл лампу стеклом и что-то там крутанул. Собственно, свет в комнате был, от нескольких свечей, но врубленная на полную катушку керосиновая лампа запорожцев потрясла. Уровень освещения она давала на порядок больший, чем привыкли люди того времени.
Оба запорожца прижмурились, в то время как знакомые с ее работой донцы и Свитка довольно улыбались в усы и бороды. Они и дома такие уже имели, хотя по настоятельному совету «изобретателя» обращались с этим осветительным прибором с крайней осторожностью, не доверяя обращение с керосином слугам. Сам Аркадий держал в доме только одну лампу, в собственном кабинете, и не позволял к ней прикасаться даже опытнейшим из джуров.
Запустить крекинговую установку удалось еще осенью. Правда, выход светлых нефтепродуктов был у нее далеко не рекордным, но бензин для бомб и керосин для освещения теперь у казаков имелись. Аркадий специально не спешил похвастаться перед Хмельницким, надо было ведь и ламп наделать, и запас керосина произвести, чтобы никто из влиятельных атаманов на него не обиделся. Хмелю и Скидану он решил преподнести подарки на вечернем заседании по определению основных направлений политики на ближайшее время и военных действий в летнюю кампанию. Именно для этого с ним приехали Татаринов и Шелудяк (Наум Васильев) как представители донцов. Малочисленное гребенское войско прочно завязло в боях на востоке Северного Кавказа, и его невеликие силы брать в расчет не было смысла.
