Шедеврально! — алчно вытаращившись на внушительные формы примы, он схватил бокал и надолго припал к нему.
Сидящая рядом Галя, тощая дама в соболиной горжетке, явно его восторгов не разделяла и лишь пренебрежительно поджала губы. Её явно было жарко в мехах, но красота требует жертв, и она терпеливо сидела, демонстрируя всем дорогой наряд, жемчуга, золото, и томительно ожидая, когда же всё это, наконец, закончится, чтобы вернуться домой, стереть разъедающий лицо грим и сбросить тесные туфли.
Тем временем певичка затянула какой-то цыганский романс, а у меня над головой внезапно прозвучал знакомый голос, и так это было неожиданно, что я чуть на стуле не подпрыгнул:
— Генна-а-аша-а, — томно растягивая слова, рядом со мной присела Изабелла. — Куда же ты пропа-ал? Я всё жду, жду…
— Дела были, — пожал плечами я и, заметив её голодный взгляд, который она бросила на заварную пироженку, что я как раз уже доедал, и, как джентльмен, спросил, — что тебе заказать?
Это была моя стратегическая ошибка.
И понеслось. Недаром говорят, что на шару и уксус сладкий. Изабелла скромничать не стала и заказала: блины с дичью и брусникой, блины с белужьей икрой, пшённую кашу с раковыми шейками, запечённую осетрину «по-московски», оленину под пармъскимъ сыром, строганину из муксуна, заливное из стерляди, клубничное пралине и лимонный мусс. Немного задумавшись, добавила ещё седло барашка с пряной морковью и жаренными сливами, окончательно осчастливив официанта надеждой на будущие очень щедрые чаевые.
— Я даже боюсь подумать, шампанское урожая какого года она сейчас выберет, — насмешливо хмыкнул призрак, который увидев Изабеллу, моментально материализовался возле моего столика, — а мадама пожрать явно любит. Кстати, у тебя денег хоть хватит всё это оплатить?
Я не ответил, слушая воркование Изабеллы, лишь обжёг одноглазого злым взглядом.
— Ладно, молчу, молчу! — поднял руки в жесте примирения призрак, — но есть одна просьбишка малая, когда тебя за неуплату в милицию забирать будут, брось, пожалуйста, деревяшку куда-то в угол, хочу здесь остаться. А не с тобой по тюрьмам сидеть.
Я промолчал, хоть на язык просилось многое.
Денег и вправду не было столько, чтобы оплатить все эти деликатесы.
— Генна-а-аша-а, я на минуточку, — счастливо и сыто прощебетала Изабелла, поднимаясь из-за стола, — носик попудрю.
Я безучастно кивнул, судорожно размышляя, что же делать. Если я свалю сейчас, то как оно будет? Хотя этот цербер при входе не выпустит.
Так что же делать?
Видимо последнюю мысль я озвучил вслух, так как одноглазый, бросив пялиться на танцующих на сцене фокстрот дамочек сказал:
— А здесь играют?
— Должно быть, — равнодушно пожал плечами я, настроения вообще не было.
— Раньше на втором этаже здесь было казино, — сообщил мне призрак, — а вот как оно сейчас, ума не приложу. Как я понимаю, у вас случилась недавно революция?
Я кивнул.
— Могли и закрыть. А ты спроси тогда у официанта, — решил одноглазый, — он знает.
Я подозвал официанта и спросил его, играют ли здесь.
— Шмен-де-фер? Макао? Баккара? Рулетка? — тихо прошептал официант, наклонившись ко мне.
— Давай макао! — зажегся призрак и радостно потёр руки.
Я хотел сказать, что не умею, но при официанте не стал. Одноглазый явно понял моё замешательство и хвастливо заявил:
— Зато я умею! Ого! Ещё как умею! Сейчас деньжат с этих жирножопых толстосумов срубим! Эххх!
Буквально через пару минут я уже сидел за круглым столом на втором этаже, и банкомёт, судя по выправке, явно из бывших белогвардейцев, лихо перетасовывал карты. Кроме меня, за столом было еще шестеро, всё мужчины, явно нэпманы довольно-таки блатной наружности. Я уже аж пожалел, что повёлся на совет одноглазого.
А вот он был явно в своей стихии.
Когда банкомёт сдал всем по карте, одноглазый пролетел вокруг стола и заглянул каждому под руку.
— Отлично! Просто отлично! — засиял он и велел мне, — проси сейчас прикуп и поднимай ставку в два раза!
Игра обещала быть огонь!
Я лежал на смятых простынях, смотрел, как Изабелла расчёсывает волосы у небольшого трюмо, и мрачно размышлял, какое наказание выдумает СТК в этот раз, когда я заявлюсь сейчас в школу, нарушив предписание явится вечером и ароматизируя всё вокруг свежим перегаром (вчера Изабелла-таки уломала меня выпить за выигрыш, сперва заказали шампанского, и понеслось).
— Генна-а-аша-а, — медоточиво протянула Изабелла и страстно посмотрела на меня, — приходи ко мне вечером, а?
— Ты сейчас куда-то торопишься? — я-то уже свои все сроки проворонил, но спросил чисто из вежливости, сердиться на Изабеллу после того, что она ночью вытворяла, добросовестно отработав и за седло барашка, и за белужью икру, не хотелось.
— Ну да, я же днём работаю стенографисткой при бумагопрядильном тресте, сокращенно Горбумтрест, — вздохнула она. — Если я опоздаю, опять эта Авдотьина интриги свои начнёт разводить! И наш председатель правления, как всегда, её послушает!
— Несправедливый начальник? — мрачно уточнил я, меня разморило, я не выспался, и сейчас собираться и топать пять вёрст до школы, было лень.
— Дык, у неё же папаня — председатель народного суда! Авдотьин! — возмущённо воскликнула Изабелла, — эта дрянь могла вообще никуда работать не ходить с таким-то папашей! Так нет, зачем-то попёрлась же!
Она ещё долго что-то возмущённо и сердито тараторила, а меня словно отключило. Где-то, на краю сознания, билась и царапалась назойливая мыслишка… Авдотьин, Авдотьин… дочь стенографистка… где-то я уже подобное слышал, только не пойму, где…
Часа через три я медленно брёл по окруженной ольхой и осинками просёлочной дороге, которая тоже вела к Батюшкино, и где находилась трудовая школа имени 5-го Декабря. Погода была необычайно тёплая, до этого конец сентября и начало октября особо не радовали, но сейчас, видимо, природа решила перед зимой хоть немного отогреться.
Солнышко припекало почти как летом, так что я даже расстегнул изрядно потрёпанную куртку (я переоделся обратно в одежду воспитанника, а портфель с новым костюмом припрятал, по совету Филимона Поликарповича, на чердаке одного из домов города N).
Вообще, одноглазый оказался тем ещё продувным деятелем, он явно при жизни был каким-нибудь аферистом или мелким жуликом. Но на вопрос поведать о своём роде деятельности при жизни, отвечать категорически отказался. Как и о причине, за что его убили.
Но я и не настаивал. Потом захочет — сам расскажет. Енох тоже постоянно разводил секреты. Видимо, призраки любят всю эту таинственность.
Вспомнив о Енохе, мои мысли приняли другое направление — выйдя от Изабеллы, я по дороге заскочил на агитбригаду. Но там, кроме Гришки Караулова, больше никого не было. Все отработали летние гастроли и взяли небольшие отпуска, затем планировались представления агитбригады в городе N, поэтому ни в соседнюю губернию, ни в Вербовку в ближайшие три месяца точно никто не собирался. Гришка тоже мылился куда-то к своим, в соседний город, так что мы успели перекинуться всего парой слов.
Придётся добираться в Вербовку самостоятельно. Вот только как это провернуть? И, главное, как вырваться из школы?
— О чём задумался? — первым не выдержал затянувшееся молчание одноглазый, — об Изабелле? Ничего так дамочка, только ты не прокормишь её деликатесами. Лучше брось и найди себе кого-то поскромнее.
— Да я с ней всего-то второй раз развлекаюсь, — отмахнулся от неприятной темы я. — И скорей всего — последний.
— Ты-то, может, и ничего не планируешь, а она уже стопроцентно фату выбирает, — хохотнул призрак. — Бабы, они такие. Потому и чревато с одной больше двух раз встречаться.
— Так я второй только, — повторил я.
— Ну ладно. Ладно! — прекратил смеяться одноглазый, — ты лучше скажи, что там дальше планируется? Вечер мне понравился, давно я в ресторанах не был. А вот школа не очень мне по нраву. Староват я среди детишек пребывать, да и скучно.
— Мне нужно срочно попасть в Вербовку, — рассказал я призраку о проблеме с дощечкой для Еноха, — вот только не представляю, как это провернуть.
— Да что там представлять, — хмыкнул тот, — что ж ты раньше не сказал? Пока вы с Изабеллой простыни мяли, я по всем комнатам её коммуналки прошвырнулся. Там, рядом, слева, мужик живёт один, явно из конторщиков. Так вот у него в ящике стола полно всяких бланков с разными штампами и печатями. Я так понял, он на дом часто работу берёт…
— И как к нему влезть в комнату? Это же будет проникновение со взломом. За такое знаешь, какой срок светит?
— Зачем со взломом? — удивился одноглазый, — он как комнату запирает, ключ под коврик
