— Грамотно обороняя «дефиле», можно удержать целую армию! — запальчиво вскочил с места поручик Легостаев.
Молодые офицеры поддержали его одобрительным гулом — не нюхавшая пороха молодежь рвалась на подвиги, и погибший атаман Коренных сотоварищи был их настоящим кумиром. Но старшее поколение только качало головами.
— Удержать-то можно, — расправил седые усы полковник Зварич. — Только вряд ли красные будут тратить время на штыковые атаки. Получив первый афронт, они подтянут тяжелую артиллерию и через день обстрела вместо «дефиле» будут иметь торную дорогу. Вы бывали под обстрелом шестидюймовок, поручик?
— Но ведь болото… — пискнул кто-то из молодых.
— Вы не знаете красных, сударь, — вздохнул полковник. — Они, если нужно, пройдут по телам своих товарищей. И пушки протащат.
— К тому же вы забыли про отравляющие газы, — подал голос кто-то из гражданских. — Отряд Коренных они безжалостно закидали химическими бомбами с аэропланов. На всякие конвенции они плевать хотели, уверяю вас! Тем более против внутреннего, так сказать, противника.
Повисло гнетущее молчание.
— Что до пришельцев, — подал голос молчавший доселе невзрачный человечек, сидящий у самой двери, — то наивно полагать, что это будут лишь искатели приключений да геологические партии. — К северу от нас идет большое строительство. Мои люди добыли сведения о том, что большевики планируют там, в стороне от любопытных глаз, построить новый секретный завод. Возможно, для производства этих самых отравляющих газов. Уже вовсю тянут железнодорожную ветку, расчищают тайгу…
Информация была выслушана в полной тишине — начальнику контрразведки Новой России верили все.
— Работы на стройке и лесоповале ведут заключенные, — бесстрастно и негромко продолжал контрразведчик. — Пока что лагерь невелик — не более двух тысяч зеков…
— Как-как? — перебил говорившего один из офицеров. — Зеков, вы сказали?
— Большевики обожают аббревиатуры, — пожал плечами невзрачный. — Хотя кое-кто из них шутит в том смысле, что «зе-ка» это «забайкальские комсомольцы». Черный юмор.
— И кто такие эти «зе-ка»? — оторвался от размышлений полковник Еланцев. — Что они из себя представляют?
— Обычные каторжники, — с презрением бросил Зварич. — Большевистская власть не слишком далеко ушла от Николая Палкина. Уголовники, лишенные прав состояния и сосланные в каторжные работы.
— Вы не совсем правы, Николай Федорович, — покачал головой Крысолов — прозвище закрепилось за контрразведчиком и здесь. — Уголовники среди них, конечно, присутствуют — эта братия сохранится при любой власти, но большая часть — люди совсем другого пошиба.
— Неужели невинно осужденные? — хмыкнул кто-то.
— Не только. Но есть и действительно невиновные.
— Как это может быть?
— У новой власти все может быть…
— Так можно всех посадить, — криво улыбнулся Еланцев.
— Далеко не всех. Пролетариата и крестьянства это пока не касается. А вот остальных… Сейчас их, кстати, принято называть врагами народа.
— Как при Французской революции?
— Примерно. Только тогда их ждал один путь — «бритва республики»,[27] а большевики подходят к делу более меркантильно. Рабский труд широко используется на стройках, идущих по всей стране.
— Индустриализация на костях…
— И что же это за люди?
— Совершенно разные, — пожал плечами контрразведчик. — Начиная от бывших наших соратников, с оружием в руках боровшихся против большевизма, до людей, действительно ни в чем не повинных. Вина некоторых состоит лишь в принадлежности к дворянскому, купеческому или духовному сословию.
— Но это же произвол!
— А кто-то, — бесстрастно сообщил «докладчик», — действительно пострадал вообще безвинно. По доносу соседа, претендующего на его квартиру, допустим.
Он переждал поднявшийся шум и продолжил:
— Довольно значительную часть составляют наши ярые враги — красные командиры, деятели большевистской революции и прочий сброд.
— Не может быть! — раздались выкрики с места. — Свои своих?
— Вполне может, — возражали им. — Французы тоже взялись за своих коллег-революционеров, когда некому стало головы рубить!
— Более того, — Крысолов переждал шум. — Наравне с самими «врагами народа» страдают их родственники — жены, родители… Даже дети. Изобретен специальный термин — ЧСИР.
— А это еще что?
— Члены семей изменников родины.
— Звери… — скрипнул зубами кто-то из молодых.
— И что? — поинтересовался с кривой улыбкой Зварич. — Всех — в один лагерь? По тому же принципу, что и обобществление жен?
— Обобществление жен вообще было по большей части мифом, — честно признал «докладчик». — Созданным нашими с вами соратниками в основном. Советы — большие поборники нравственности. Поэтому лагеря разделены по половому признаку. Наш сосед — исключительно мужской…
Обсуждение затянулось, и собравшиеся разошлись далеко за полночь. Остались лишь Владимир Леонидович, Крысолов и еще несколько наиболее доверенных лиц.
— Переселение можно считать вопросом решенным, — вздохнув констатировал Еланцев, когда все расселись вокруг стола.
— Когда начинаем?
— Вчера… Да, переселяться нужно было еще несколько лет назад. Сразу после начала наших напастей. Тогда и бунта, наверное…
Генерал-губернатор оборвал себя на полуслове и опустил голову. Все деликатно промолчали: горе отца, фактически потерявшего сына, было близко всем.
— Но ничего не поделаешь, — справился с собой Владимир Леонидович, хотя глаза его предательски блестели, а голос звучал более хрипло, чем обычно. — Мы цеплялись за все, лишь бы не потерять окончательно связь с внешним миром. Но когда-нибудь эту пуповину придется разорвать окончательно. И лучше мы это сделаем сами, не дожидаясь, когда нас принудят извне.
— Насколько я понимаю, — обратился он к невозмутимому контрразведчику. — Вы затеяли разговор об этом… лагере не случайно?
— Совершенно верно, — последовал ответ. — Думаю, что как минимум тысяча из заключенных там людей с радостью обменяют невыносимые условия жизни за колючей проволокой на переселение к нам.
— Половина? — недоверчиво пробормотал Привалов, протирая пенсне. — Вы слишком оптимистичны… Людям придется навсегда распроститься с мыслью о возвращении на родину, о своих близких… Не всякий на это пойдет…
— А вы знаете, профессор, — повернулся к нему Крысолов, — какова смертность в данном лагере?