Ознакомительная версия.
«Верю. Я — это ты».
«Почти».
«Мы тут пленника взяли».
«Зачем он мне? Информация давно устарела».
«Ну, извини, раньше не получилось».
«Я тебя не виню, товарищ старший воевода».
«Вчера ещё обычным сотником был».
«Ошибаешься, приказ подписан неделю назад. Поздравления нужны?»
«Обойдусь без них».
«Как знаешь, — судя по интонации, собеседник улыбнулся. — Но при личной встрече с тебя причитается».
«Она будет, эта личная встреча?»
«Обязательно. И чем скорее, тем лучше».
«Намекаешь?.».
«Прямым текстом говорю — пора приниматься за работу».
«А сейчас?»
«Я имею в виду настоящую работу, а не подвиги».
«Хм…»
«Не хмыкай! И поторапливайся, дада шени…»
Через несколько лет в учебниках по истории Родении этот прорыв назовут «Рейдом воеводы Баргузина» и будут рассказывать школьникам о беспримерном подвиге горстки бойцов, прошедших от Калейского хребта до реки Ворсмы сквозь занятые противником территории. Перечислят имена выживших — их всего четыре. Нарисуют карту, где нанесён путь немногочисленного отряда…
И забудут упомянуть два полка, прорвавшие линию фронта в месте выхода и трое суток удерживавшие коридор, прежде чем лечь почти в полном составе. Зачем говорить детям об этом? Зачем омрачать счастливое детство? Узнают сами. Потом. Когда вырастут.
Лишь те, кто уцелел тогда, ничего не забудут. И раз в год будут собираться, чтобы положить цветы на гранитные плиты. Плиты с выбитыми на них именами. Одна тысяча семьсот двадцать четыре не упомянутых в учебниках имени.
И таких плит по всей стране — сотни.
Человек с укрытым капюшоном лицом опять сидел у камина. Новая привычка? Может быть… Но лёгкое, едва слышное потрескивание поленьев успокаивает, а запах сгорающей сайберианской сосны настраивает на философский лад. В прошлой жизни, а Владыка постоянно ловил себя на мысли, что именно та, оборвавшаяся холодным мартовским утром, и была самой настоящей из всех прожитых, у камина сидеть не доводилось. Там вообще многого не было. А жаль.
Зато сейчас есть человек, с которым можно поговорить честно и откровенно, как с самим собой. Пусть пока только мысленно. Не нужно лукавить, не нужны недомолвки, умолчания, иносказания — его не обмануть. Себя не обмануть. Но кто тот человек, звавшийся когда-то Эрлихом Белоглазым и возродившийся через много веков профессором Еремеем Баргузином? Кто он?
— Ответ «конь в пальто» тебя, конечно же, не устроит? — голос Еремея злой и весёлый. — Чего звал?
Владыка улыбнулся — бесцеремонность профессора на фоне всеобщего поклонения подобна свежему ветерку в жаркий день. Иногда, правда, она похожа на лютый мороз, но тоже неплохо. Бодрит и не даёт расслабиться.
— Ты как?
— Великолепно! Позвоночник вдребезги, ноги переломаны, кишки в клочья… Но живой, что не может не радовать.
— Ну так не в первый раз? Бывало, что вообще убивали. — Живучесть Эрлиха давно вошла в поговорку. — Месяца на лечение хватит?
— Что-то срочное?
— У нас всё срочное.
— Ага, только крота в своём окружении поймать не торопишься. Время терпит, да?
— Думаешь?..
— Я всегда теперь думаю, да. Или считаешь провал десанта случайностью? По соплям у Холмской излучины тоже случайно огребли? Извини, товарищ Владыка, но уж от тебя я подобной наивности не ожидал. Теряешь хватку?
— Про крота знаю. Но пока польза от передаваемой пиктийцам дезинформации выше понесённого нами ущерба.
— Ущерб, говоришь? А не желаешь приехать в госпиталь и заглянуть в глаза этому ущербу? А что, в торжественной обстановке вручишь героям новые руки и ноги… деревянные, зато с дарственной надписью. Ты перестал видеть людей в сводках потерь, Владыка?
— Потому и хочу, чтобы ты пришёл.
— Добровольцем на обряд Замещения? Хрен тебе!
— Добровольцем стану я.
— Ты спятил?
— Родении нужен новый Владыка, и некий профессор станет им.
— Нашёл дурака. Сам заварил эту кашу, сам и расхлёбывай. Тем более коней на переправе не меняют.
— Незаменимых людей нет.
— Ага, где-то я это уже слышал. Не в этом мире, но от тебя.
— Я устал и хочу уйти.
— И это слышал, но уже от другого человека. Неси сам свой крест, понял?
— Эрлих, ты…
— Еремей Баргузин. А Эрлиха давно уже нет. Неси свой крест, Владыка. Я помогу… куда же мы теперь денемся?
Требовательный стук в дверь оборвал мысленную связь. Кого ещё там черти принесли, дада шени? Не иначе начальник Генерального Штаба — только у Зерцала Чести достаточно наглости, чтобы заявиться к Владыке в поздний час без вызова и без предупреждения. Остальные вежливее или осторожнее, что, в принципе, одно и то же.
— Разрешите?
— Заходите, товарищ… товарищ…
За многие годы Владыка так и не привык называть помощников придуманными их предшественниками кличками. Отсутствие имён лишает человечности, придавая людям странные черты механистичности. Роботы из фантастических рассказов земных писателей… Зачем? И бороться с привычкой называть себя исключительно по должности бесполезно — они считают это почётным правом.
Главный вояка Родении положил на стол лязгнувший металлом свёрток.
— Вот.
— Что это?
Подошёл, откинул грубую промасленную ткань. Ну да, тот самый трофей, прихваченный отрядом профессора Баргузина из пещеры в Калейском хребте. Зачем он здесь, если давно решили, что промышленность Родении производство «томмиганов» не потянет? Если только десятка два вручную, сняв с производства самых лучших механиков, ещё можно сделать, но толку-то от них без патронов? И порох можно сделать в лабораториях. Килограмма три. В год. Нет под него ни производств, ни технологий.
— Владыка, мы же приняли решение отказаться от мысли об использовании этих игрушек, — в голосе адепта сквозит нешуточная обида. — Вы мне не доверяете?
— В чём? — глаза в тени капюшона блеснули. — И откуда такие выводы?
Начальник Генштаба проводил взглядом Владыку, вернувшегося в кресло у камина и положившего на колени бесполезную железку.
— Сформирована особая сотня для заброски к Калейскому хребту на поиски пещеры. Причём людей отбирают в пластунских полках. Моих полках! Самого же меня не поставили в известность о проводящейся подготовке и планирующейся операции. Это доверие? В таком случае прошу принять мою отставку!
— Гордый! И глупый! — повелитель Родении кивнул каким-то своим мыслям. — Такой, каким и подобает быть истинному герою из древних былин. Ты хоть понимаешь, что в твоём случае существует только один вид отставки — вперёд ногами?
Ознакомительная версия.
