"Ничего, теперь с графопостроителем и математическим сопроцессором – расколем этот крепкий орешек. Сейчас при всех искать ошибки оператора не буду, напишу лучше свою программу".
– Вычислительная машина будет работать у нас следующим образом, – занимаю рабочее место оператора РВМ, где просходит набивка программы на перфоленту. – поскольку наша функция зависит от трёх пременных: от диаметра провода, диаметра пружины и её шага, то программа сначала вычислит все частные производные функции и построим их графики на графопостроителе. Те точки, где они обратятся обратяться в нуль, будем считать подозрительными на экстремум или стационарными. Говорю, а пальцы стучат по клавиатуре: программирование в машинных кодах – не простое занятие, но при определённой практике вполне доступное любому человеку.
– Но наша функция включает многочлены с аргументами в пятой степени, – Бравин с улыбкой следит за моими манипуляциями. – стационарная точка может быть не одна.
– Согласен, Евгений Леонидович, – поворачиваю голову к профессору, продолжая печатать и демонстрируя свои способности, как Юлий Цезарь, делать одновременно несколько дел. – но не забывайте о граничных условиях, вполне может так произойти что не останется вообще ни одной. Здесь мы сделаем программный останов, машина будет ждать от нас подтверждения продолжения работы, новую стартовую точку и новый шаг аргументов: посмотрим как быстро производная будет стремиться к нулю…
Наум ловит каждое наше слово, боясь пропустить хоть одно.
– … Итак, допустим стационарная точка найдена. Что делаем дальше, тёзка? – Обращаюсь к смущённому оператору.
– Находим все частные производные второго порядка в стационарной точке и помещаем эти значения в матрицу Гессе, – бодро рапортует тот. – вычисляем угловые миноры один, два и три. Если все они больше нуля, то мы нашли минимум функции, если меньше нуля, то – максимум, а третий минор равен нулю, то может быть как максимум, так и минимум.
– Наум, возражений нет? – Заканчиваю печатать и отрываю перфоленту.
– Мне кажется, что для максимума второй минор должен быть отрицательным, а так всё правильно.
"Деликатно исправил"…
– Принято, – с чувством жму на чёрную обрезиненную кнопку "Пуск", комната заполнилась звуками быстрых металлических щелчков, сливающихся в один сплошной гул. – а теперь пока машина вычисляет первую точку расскажу немного об её устройстве: от обычного арифмометра она отличается тем, что работает по программе, зашитой на этой перфоленте. Конкретно эта машина от других РВМ, выпускаемых в Ленинградском физтехе – тем, что в её составе имеется особое устройство, которое может выполнять до четырёх сложных математических задач одновременно. Взгляните на составные части нашего функционала: он состоит из нескольких членов, которые могут быть получены независимо друг от друга, вычисление куба диаметра проволоки и корня из длины пружины не должны друг друга ждать. Пусть это вспомогательное устройство их и вычисляет одновременно, а как ответы будут готовы центральный вычислитель использует их и получит окончательный результат. Это сильно сокращает время вычислений.
На пульте управления затрещал "Консул", распечатывая первые числовые значения функции, первой и второй производных.
– Думаю процесс вычисления займёт несколько часов, поэтому предлагаю вам, товарищ Бравин, совершить экскурсию по нашему хозяйству, а Наум пусть останется здесь почитает об устройстве РВМ и её программировании. Лёша, выдай товарищу Чернякову всю документацию и найди меня когда будет результат.
– Скажите, Евгений Леонидович, а что за пушку мы считаем?
Одевшись выходим с Бравиным на улицу и неспеша идём по направлению к главному корпусу.
– Авиационную, 20 миллиметровую Дегтярёва-Шпагина под эрликоновский патрон длиной 110 миллиметров, – профессор с удовольствие вдохнул чистый морозный воздух. – ну, конечно, не совсем эрликоновский, а с нашей классической гильзой без закраины.
– Как ШВАК? – "Блеснул" я своей эрудицией.
– Нет, гильза ШВАК как раз с рантом да и короткая она, 99-ти миллиметровая… – хмурится Бравин.
– А почему два разных патрона под один калибр?
– … долгая история, если коротко, то руководитель ОКБ-15 Шпитальный в обход руководства ВВС пробил в наркомате оборонной промышленности заказ на авиационную пушку под облегчённый по сравнению с эрликоновским патрон. А облегчённый – значит мало взрывчатки в нём (в три раза меньше чем в длинном эрликоновском) да и баллистикой у него не всё в порядке. В общем, в штыки приняло ВВС пушку Шпитального и заказало пушку под длинный патрон. Так появились на свет ещё две пушки под тот же калибр: Дегтярёва-Шпагина и Атслега и между ними всеми намечается настоящая война. Хотя нет, пушка Атслега первым двум не конкурент – слишком тяжёла. ШВАК имеет более высокую скорострельность, меньшую отдачу, а у ДШАКа – тяжёлее снаряд, она дешевле в изготовлении и сама на 9 килограмм легче.
– Но в таком случае ШВАК может за минуту послать к цели больше лёгких снарядов, чем медленный ДШАК тяжёлых…
– Так то оно так, – кивает головой Бравин. – но не в три же раза больше, а на треть… а это означает, что для того чтобы им сравняться по весу взрывчатки посланной к цели, лётчик должен жать на гашетку в десять раз дольше.
"ДШАК… звучит как ДШК – пулемёт долгожитель, верой и правдой служивший десятки лет в десятках армий"…
– Товарищ майор госбезопасности, – выходит из загородки на проходной дежурный вохровец. – вот этот гражданин просит одолжить ему наган.
В нашу сторону, близоруко жмурясь, поворачивается Веня Цукерман – недавно назначенный заведующий рентгеновской лабораторией.
– Я же на минутку для дела… и ещё с десяток патронов…. товарищ Чаганов, – частит завлаб. – помните мы обсуждали с вами мой эксперимент?
– Товарищ Бравин, хотите взглянуть на то, чего не видел ещё никто в мире? – Делаю загадочное лицо.
– Не откажусь. – Улыбается профессор.
По пути заходим в особый отдел.
– Аня, ты нужна, наган захвати… Знакомьтесь, это – лейтенант госбезопасности Мальцева – начальник особого отдела… – Оля поспешно перехватывает наган в левую руку.
– Инженер-флагман 3-го ранга Бравин. – Опрежает меня профессор, щёлкая каблуками.
Зина, Венина жена и по совместительству лаборант с испугом в глазах встречает нашу процессию в дверях, косясь на наган зажатый в Олиной руке.
– Товарищ Цукерман, расскажите нам об эксперименте.
– По предложению Алексея Сергеевича…
"Это было лишнее"…
– … мы с товарищем Авдеенко и Зиной подготовили опыт, – старший лаборант, высокий силач лет тридцати довольно приглаживает редкие волосы. – целью которого является фотографирование пули в полёте…
У Оли с Бравиным вытянулись лица.
– … здесь у нас пулеулавливатель с песком, высоковольтный трансформатор со ртутным выпрямителем. Постоянное напряжение с него (около трёх тысяч вольт) подаётся на генератор импульсного напряжения по схеме Маркса…
"Хотел предложить генератор от "Подсолнуха", но встала проблема синхронизации времени пролёта пули и высоковольтного импульса напротив кассеты с ренгеновской плёнкой".
– … ГИН состоит из десяти одинаковых конденсаторов, соединённых параллельно через зарядные резисторы. Кроме того в схеме Маркса присутствуют воздушные разрядники, выполненные в виде шаровых искровых промежутков. Эти разрядники служат замыкателями, которые в случае пробоя зашунтируют зарядные резисторы и переключат конденсаторы из параллельного соединения в последовательное. А это значит, что практически мгновенно напряжение на выходе ГИНа подпрыгнет с трёх до тридцати киловольт. Его станет достаточно, чтобы разогнать электроны в кенотроне, высоковольтном вакуумном диоде (вот он – стеклянная такая колба), до такой энергии, что при торможении на аноде возникнет излучение рентгеновского диапазона. Это излучение будет ослаблено пулей и должно оставить на плёнке след.
