Их не меньше двадцати тысяч, если примерно. Кавалерии не меньше шести тысяч, но половина из них османские азапы, что очень и очень плохо.
Разведчиков отправляли неоднократно, но османские войска очень хорошо играли роль кочевников. Но это и не слишком для них обременительно: мехов добавить к броням, а морды у них точно такие же, как у татар…
Янычары не слезали с коней до последнего момента, чтобы точно заманить врага в ловушку. Вооружены луками, (2) поэтому обмануться было очень легко. Сейчас-то янычары сбросили все эти шкуры и татарские шапки, надев свой традиционный наряд.
Про этих османских воинов Голица только слышал. И ни разу там не было ничего хорошего. Опасные, смертельно опасные воины.
А у Голицы только четыре полка нового строя против этой орды…
«Не собирались эти супостаты идти на Москву», — подумал Голица. — «Астрахань и Казань им нужны, чтобы вернуть, как было…»
Сейчас их будут жестоко убивать, скорее всего, убьют, а потом поставят в Астраханский кремль нового хана. Он будет очень благодарен Василию III за качественные фортификации…
Стратегической ошибкой было бросаться навстречу. В городе были шансы выстоять, пусть и очень маленькие. А теперь…
«Но сдаваться рано», — решительно положил руку на саблю Голица. — «Рано сдаваться».
Переговоров, как и всегда с кочевниками и басурманами, не ожидается. Голицу они знают лучше некоторых русских бояр, поэтому у них не должно быть сомнений в том, что он не сдастся и другим не позволит.
— Не выдюжим… — посетовал воевода правой руки, князь Старицкий.
Андрей, князь Старицкий — младший брат государя Василия III. Голица хотел от него отказаться, но государь настоял. А теперь получилось очень неудобно. Даже если Голица выстоит и выживет, гибель брата государя ему не простят.
— Выдюжим, — как можно более уверенно произнёс Голица.
Артиллерии у русского войска мало, но есть, чем ответить. Зато пороха очень много и воевать они смогут очень долго.
Войска приготовились к бою.
Голица забрался на коня и поехал к войскам.
— Братцы! — начал он свою речь. — Супостаты злокозненные пришли на землю нашу! Басурманского султана помощью заручившись! Не дадим в обиду землю русскую! Не посрамим чести предков наших! Они глядят на нас с небес! Пришедших к нам с мечом — в землю сырую!
На противоположной стороне, лично хан Саадет I Герай, читал свою речь. Там было, в основном, про то, что злокозненные русские захватили исконно татарские земли Астрахани и Казани, что прощать никак нельзя. Что это новая война. Не обыденный набег, но восстановление справедливости.
Когда речи были закончены, войска, почти синхронно, двинулись на сближение.
Отдавать инициативу никто не хотел, поэтому предполагалась битва манёвров. Прикрыть свои фланги, но одновременно с этим ударить по вражеским, обойти с тыла, дезориентировать и рассеять вражеской войско — задачи, коим насчитываются тысячелетия.
У русского войска с защитой флангов дела обстоят получше: четыре полка войска представляли собой четыре каре, защищённые со всех сторон. Единственным способом разрушения терции, огрызающейся смертоносными свинцовыми залпами, являются скоординированные удары в углы. Чисто логически понятно, что по углам пик гораздо меньше, чем на любой из сторон, поэтому именно там можно создать пробой в центр строя. И тогда для терции наступит смерть. Ни в коем случае нельзя допускать прорыва формации.
Только вот прошло смехотворно мало времени с момента первого применения этой тактики. Слишком мало было битв против терций, чтобы кто-то начал извлекать из них ценные уроки. Даже сам Голица, хоть и думал об этом, так и не смог придумать способа одолеть терцию. Разве только выставить такую же формацию, а там чья сила пересилит…
Один полк Голица оставил в резерве, под командованием князя Старицкого, а три взял с собой в атаку. Врагов много, но терция сводит на нет основную ударную силу конницы.
Хан Саадет замыслил фланговый удар, чтобы окружить и сковать русские силы. Это стало видно по действиям кавалерийских крыльев, начавших движение по широкой дуге. То, что должно было быть пресечено русской конницей, оставалось без ответа, так как конницы у них нет. Но это и неважно, так как татары могут с равной эффективностью убиться как о фронт формации, так и о фланг или тыл. Потому что ощетинившееся пиками каре нивелирует все эти фланговые манёвры. С другой стороны, одновременный натиск пехоты во фронт и кавалерии в тыл — хорошего мало. Но такой сценарий Голица предвидел, поэтому три полка двигались в шахматном порядке, чтобы можно было перетереть между формациями атаковавшую с тыла кавалерию. И видно, что крымский хан этого не понимал.
Именно поэтому история людского рода научила людей бояться всего непонятного. Потому что мир полон неприятностей и всё непонятное, в большей части случаев, несёт опасность. Те, кто недобдел, обычно потом не мог воспитать потомков, так как умер. Выживали только перебдевшие.
Османская пехота вышла на достаточную дистанцию и открыла стрельбу из луков. Но луки малоэффективны против русских полков нового строя: государь не экономил и снабдил солдат, всех до единого, стальными бронями, неуязвимыми для стрел и арбалетных болтов. Дошло до того, что даже панцирей в полках нового строя было мало — основная масса солдат была оснащена стальной чешуёй и глухими шлемами.
Пока османы стреляли, русское войско приближалось. Наконец, они достигли действенной дистанции и начали отвечать огнём аркебуз. От пищалей уже полгода как отказались, перейдя на самое современное огнестрельное оружие работы итальянских мастеров. Пока что так, но лишь до тех пор, пока изготовление лучших аркебуз не освоят русские мастера. Василий III прекрасно понимал, что, когда он пойдёт на Великое княжество Литовское, поставки из Европы будут прекращены. Схизматики, в случае реальной опасности, склонны держаться своих…
Какими бы ни были меткими мастерами янычары, но перед свинцовой дробью луки пасуют. Это стало ясно, когда янычарский строй начал таять под огнём. Сегодняшний день в очередной раз покажет, что лукам и арбалетам пора уходить на свалку истории.
Тут в тыл двух передних полков ударила кавалерия. Большая часть едущих в передних рядах кочевников повисла на пиках, кто-то прорвался между, но умер от ударов коротких копий и мечей, а затем их начал жать тыловой полк, резко сблизившийся и закрывший ловушку.
«Между молотом и наковальней», — подумал Голица, стоящий на наблюдательном пункте близ резерва.
Кавалерию крымский хан, таким образом, не потерял, но сильно убавил в численности.
Татарская конница отступила, теряя людей и лошадей от обстрела в спину, но затем в дело вступила османская пехота.
Столкновение двух могущественных сил проявилось грохотом металла и криками людей.
Пики двигались вперёд и назад, поражая тяжелобронированных янычар, вооружённых короткими копьями и ятаганами. Давка была невыносимой, но русский строй держался.
Крымско-османская пехота «обжала» терции полуобхватом, но это имело, пока что, слишком мало толку.
Стрельба не прекращалась, но теперь аркебузиры делали это осторожно, чтобы не задеть своих. Они протискивались вперёд, выдвигали аркебузы через плечи соратников с щитами и мечами, после чего разряжали набитые свинцовой дробью орудия в неприятеля и сразу отступали в центр строя.
Третий полк, находящийся под командованием князя Василия Андреева Микулинского, начал выполнять сложное перемещение на правый фланг.
Следовало помнить о всё ещё живой кавалерии, но сценарий битвы был написан пару часов назад и все знали, что и когда делать. Поэтому Голица взял свой полк и повёл его на место третьего полка.
Князь Микулинский планировал ударить в левый фланг вражеской пехоты, планомерно продвигаясь вдоль фронта первого и второго полков. Это должно сработать.
Спустя два десятка минут, Голица занял место и стал ждать. Остальные полки бились против превосходящего противника, но, пока что, численное превосходство врагу никак не помогало.
