шкафах артефакты. В правый, — показал он рукой, — пока не лезь. Нечего тебе там делать, а вот левый будет тебе весьма полезен.
— Посмотри! — он открыл створки шкафа и повел рукой, показывая ей полки, уставленные странными, ни на что не похожими предметами, от которых, как и от «агараха» несло силой разделенных джа. — Это «вонги». Если простыми словами, то каждый из них — это отдельный язык и, прилагающиеся к нему базы данных. Культура, наука, история и прочее, что связано с языком. Эти три, — указал он на верхнюю полку, — язык разделенных джа. Наш язык, наша культура и немного нашей истории. В этом, — коснулся он пальцем следующего артефакта, — несколько основных языков этого мира, а в следующем — данные о десятке близлежащих миров. Как только усвоишь наш язык, будет достаточно коснуться пальцем любого из этих артефактов, чтобы узнать, какую информацию он содержит. А чтобы получить эту информацию в собственность, надо взять его в руки и захотеть.
— А током не ударит? — осторожно поинтересовалась Габи, хорошо помнившая, что случилось, когда она ограбила то ли эгрегор, то ли ноосферу, как говорят тамошние аборигены.
— Ударит, конечно, — усмехнулся в ответ Сковья. — Только не током. Будет откат. Поэтому подходить к делу надо осторожно и по-умному. Заранее приготовить место, где будешь отлеживаться. Тут дальше по коридору есть несколько гостевых спален. Бери любую. Нужны так же питье и еда. В подвалах есть кое-что для долговременного хранения, но лучше озаботиться заранее и принести с собой.
— Сколько времени придется отлеживаться?
— Как пойдет, — развел руками волк. — Может быть, день, а может быть, два или даже три.
— Но тогда, в Петербурге… — попробовала возразить Габи.
— Тогда рядом с тобой был я.
— Постой! Постой! — сообразила вдруг Габи. — Ты же не для меня все это приготовил!
— Не для тебя, — согласился «дед». — Впрок готовил с расчетом, что когда-нибудь появится преемник.
— Волк?
— Да, волк, — кивнул Сковья. — У нас тоже иногда родятся дети. Не как у вас и сразу взрослые, но ребенок, как бы он ни выглядел, ничего не знает и не умеет. А значит, придется учить.
— То есть, реакция, которую ты описал, это реакция таких, как ты. Я правильно поняла?
— Правильно, — кивнул волк. — Я сделал небольшую поправку на различия в физиологии, но и только. Ты переживешь процесс поглощения информации, но тебе будет чуть тяжелее, чем нашему молодняку.
«Значит, молодняк у них все-таки есть, но это не дети…» — хотелось задать хотя бы несколько дополнительных вопросов, но делать этого, вероятно, не стоило, и она промолчала.
— Всё запомнила? — спросил между тем Сковья.
— Да, — ответила Габи, проверив закрома своей памяти. — Всё.
— Тогда ещё кое-что и возвращаемся.
— Как скажешь, — пожала Габи плечами.
— В замок и из замка ходу нет. Портал срабатывает только вне крепостных стен. И ещё одно. Этот мир одновременно синхронизирован и с твоим миром, и с миром Максима Суворина. Поэтому, если переходить в Петербург через этот замок, время там будет то же самое, что и в твоем Лионе. Но, если прыгнешь прямиком, шесть часов у вас будут равны пятнадцати дням там.
«О, как! — обалдела Габи от таких откровений. — Но это значит…»
— Это значит, что пока я дома, время у них и у нас синхронизировано, но в тот момент, когда я перехожу к ним, происходит сбой, и наоборот?
— Очень сложная физика пространственно-временных континуумов, — усмехнулся Сковья. — Объяснить сложно, понять ещё сложнее. Поэтому лучше принять, как данность.
— То есть, поверить на слово?
— Разве это плохо, если поддается проверке?
— Нет, наверное, — согласилась Габи с очевидным.
— Хорошо, — закрыл тему Сковья. — Тогда вот ещё что. Я ухожу из твоего мира. Куда — неважно, но, скорее всего, надолго. Если вдруг возникнет надобность, записки можно оставлять в этом кабинете. Положи на стол и прижми пресс-папье. Я здесь появляюсь нечасто, но все-таки иногда прихожу. Ты тоже заглядывай. Мало ли что.
— Спасибо! — Габи очень хотела знать, что все это значит, и что это за фестиваль невиданной щедрости. Но опять-таки не спросила. Чувствовала, что не стоит, и не стала лезть, куда не надо.
***
Во дворец вернулись той же дорогой, которой ушли. Появились в алькове за гобеленом через три минуты и двадцать семь секунд после ухода, и на этот раз Габи построила портал за рекордные три минуты и сорок две секунды.
— Неплохо! — скупо похвалил её Сковья. — А теперь прощай!
И все, собственно. Никаких лишних эмоций, ничего вообще. Даже слов напутственных не сказал. Кивнул, развернулся и ушел. А Габи осталась стоять, где стояла — около гобелена, прикрывающего альков. Оказалось, к слову, что это было «Околдование Арнульфа» [128]. Постояла минуту не в силах сдвинуться с места, затем вдохнула глубоко, выдохнула длинно и пошла искать новые приключения, и, что характерно, нашла. Вернее, нашли её. Едва успела войти в один из больших залов, — зал «Флора» с росписями на тему магии Земли, — как её перехватил один из слуг:
— Велено передать! — протянул он ей крошечный листок бумаги, сложенный пополам и запечатанный магией.
Оказалось, что её приглашает на приватную беседу сама Эва Сабиния.
— Следуйте за мной, ваша светлость! — титулование было, что называется, на голову выше. Габи хватило бы и сиятельства, но слуги знают лучше. И ещё они всегда держат нос по ветру, и этот слуга тоже, наверное, знал, куда ветер дует.
«Любопытно!» — отметила Габи, проходя вслед за слугой во внутренние покои дворца. — О чем будем говорить? О любви и мужчинах уже было. О силе — тоже. И даже о тайнах прошлого Эва как-то упомянула. Так что же ещё на повестке дня?»
Но, по-видимому, это было что-то серьёзное. Иначе зачем было принимать её в личном рабочем кабинете? Но именно туда и проводил её слуга.
— Мы в прошлый раз недоговорили, — встретила её принцесса у самых дверей, — но откладывать дальше нельзя. Поэтому здесь и сейчас. Располагайся! — кивнула на кресла, поставленные по обе стороны небольшого кофейного столика в «приватном» уголке. — Есть серьёзный разговор, Наша Жемчужная женщина прикроет. Так что подслушивание невозможно. Поговорим тет-а-тет.
— Мне заранее становится страшно, — как можно более мягко откликнулась Габи. Такой разговор, и в самом деле, не сулил ничего хорошего.
— Не верю, — покачала головой принцесса.
— Твое право, — улыбнулась Габи. — Так о чем пойдет разговор?
— О многом, — ответила Эва Сабиния. — И все это крайне опасные темы.
— Но ты же не отступишься, — посмотрела ей в глаза Габи. — Ведь так? Тогда начинай!
— Отец умирает, — сообщила принцесса каким-то неживым голосом. — Горячка Фауста. Знаешь, о чём идет речь?
