с сожалением посмотрел в него на свет и поставил опять на стол. Шёл двадцать первый день дикого антипиратского рейда. Был канун Нового года, господа офицеры маялись бездельем, «сушняком» и отсутствием спиртного.
– Командир, мы кессоним [125], – посмотрел он на Тоху. – Закончились запасы ДГС [126].
Заводченко оторвался от журнала и бросил взгляд на Хаса:
– Переходи на резерв [127].
Хас вздохнул и пошёл в угол каюты, где стоял ящик с алкоголем. В ящике тоже было пусто.
– Тоха, мы выдышали резерв, – сказал Самум, показывая водолазный знак «закончились запасы ДГС».
Леший опять оторвался от чтения, задумался и, качнув головой, ответил:
– Не. Без вариантов. И у моряков мы просили уже, не подойдёшь.
– Может, у Алекса запросить?
– Забыл, как нам звездюлей дали, когда мы спросили у Алекса в прошлый раз? Такое не забудешь…
Господа пираты, узнав, что антипиратскую вахту несут русские, решили на сезон сменить род занятий и поработать землекопами, каменщиками, поварами, ну кем они ещё могут там работать? Особенно укрепил их в этом решении случай с Гранитом.
В самом начале их командировки «Настойчивый», на котором находилась их группа, поймал сигнал бедствия от какого-то британского судна. «Неустрашимый» в этот раз занимался проводкой конвоя, поэтому на сигнал выдвинулись они. Когда они подошли к британской «коробке», экипаж уже укрылся в «цитадели» [128], а господа пираты уже заканчивали перетаскивать все, что их интересовало, на их лодку. Ражий Гранит, двухметровый пулемётчик, весом в полтора центнера, из которого жир составлял едва ли десятую часть, радостно осклабившись, дал предупредительную очередь… прямо по лодке. А потом, видимо посчитав, что соблюл букву закона, высадил оставшуюся «сотку» [129] по этой же самой лодке. Бедные пираты плакали и умоляли взять их в плен. Кто-то даже канючил на вполне приличном русском. Но Гранит был глух и неприступен. Какой-такой плен, когда в ленте ещё больше двадцати патронов осталось? Вот и решили бедные пираты на время поменять род деятельности.
В общем, заскучав от отсутствия этих славных сомалийских парней, господа флотские офицеры предавались унынию, поэзии и безделью. И все это под водочку с коньячком. Когда оные закончились, Леший имел неосторожность запросить по связи с «Настойчивого» на «Неустрашимый», не соблаговолят ли господа выручить своих коллег водочкой али ещё чем. И все бы ничего, но эти переговоры каким-то образом стали известны высокому начальству. И группники (оба) получили неслабых люлей за моральное разложение, нравственное падение и слабый контроль личного состава.
– Пойдём в рубку, – заговорщицки подмигнул Хас. – Мы же с Юстасом после этого целую систему переговорных таблиц разработали…
Антон, заинтересовавшись, пошёл на ГКП. Зайдя в рубку, Самум подошёл к вахтенному офицеру:
– Связь с «Неудержимым» есть?
– Да.
– Добро. Можете соединить, мне там Юстас нужен.
Дождавшись знакомого Никитиного голоса, Хас спросил:
– Э-э-э… коллега, мы тут заседание литературного кружка проводим и с грустью обнаружили, что уже всю библиотеку корабельную мы и прочитали… нам обсудить нечего. Не выручите часом?
– Приветствую, коллега, – в голосе Никиты зазвучали профессорские нотки. – Да, конечно. В НАШЕЙ библиотеке ещё найдётся несколько весьма прелюбопытных изданий… Что предпочитаете?
– М-м-м… – задумался Хас, – а нет ли у вас часом русской классики почитать?
– Э, нет, батенька… русских классиков мы сами зачитали до дыр. По-моему, осталось кое-что из французской поэзии и вот мне сейчас мой научный сотрудник подсказывает, что есть пара томов американского авангардизма… если предпочитаете латиноамериканский модерн, то пару книжонок также есть почитать.
– Не-е, коллега… уж увольте. Прошлый раз мы как раз на очередном заседании имели честь обсудить латиноамериканский модерн и пришли к выводу, что мы его не понимаем. Если не затруднит, то либо французских поэтов, либо, на худой конец, и американский авангардизм зайдёт.
– Добро, коллега. Я вас понял. Сейчас все подготовим и с оказией передадим.
– Премного благодарен, коллега. Привет Алексу.
Оторвавшись от трубки, он посмотрел на Антоху. По его заинтересованному лицу он прочитал, что Леший абсолютно ничего не понял.
– Будет коньяк, – сказал Самум, отвечая на немой вопрос. – Водки нет. В крайнем случае виски. Американский «бурбон». Предлагали ром, я отказался.
– Конечно, – оживился Тоха. – В прошлый раз бошки у всех болели после этого рома.
– Потому и отказался. А коньяк или виски сегодня нам передадут. И вообще, когда выражаешься эпистолярным стилем, можно хоть луну с неба уболтать светить в заданном направлении…
24 января 1756 года.
Квебек. Церковь Нотр-Дам-де-Виктуар
Кузьма Новиков – пока еще жених
Ну вот, настал день, когда я из холостого и пожилого мужчины превращусь в не менее пожилого, но уже женатого человека. Сегодня в католической церкви в Квебеке меня обвенчают с Кристиной. Это мой первый законный брак. Ведь со своей Аграфенушкой я под венец не ходил, и батюшка наш брак не благословил. Но прожил я с ней без малого пятнадцать лет, пока не свалилась на деревню индейскую напасть – болезнь смертельная, от которой многие умерли. И моя женушка невенчанная тоже отдала Богу душу.
А тут, когда я с Кристиной уже сговорился, приснилась она мне. Думал, бранить меня будет, ан нет – наоборот, сказала, что правильно я делаю, что жену себе беру. Мол, негоже людям в одиночестве жить, надо друг о друге заботиться да о детках думать. Я ответил Аграфене, что детки наши уже взрослые, и сами не сегодня-завтра жениться-замуж выходить надумают. Только мое Белое Облачко рассмеялась так звонко и сказала, что у меня еще будут детки – новая жена у меня молодая, а сам я еще мужчина крепкий и справный. Потом рукой она мне помахала и с глаз пропала. А я проснулся и долго не мог понять, сон ли это был, или душа Аграфенушки явилась мне, чтобы сказать слова заветные.
Поговорил я насчет женитьбы и с детишками своими. Василиса-то уже давно мне советовала взять в жены Кристину. Сдружились они, ссориться меж собой не будут. К тому же на дочку мою парень из воинов Хаса поглядывает. Магой его зовут. Чернявый такой, словно гасконец какой-нибудь – здесь таких много. Василиса как-то проговорилась мне, что этот Мага ее в жены хочет взять. Я не против – если они с дочкой полюбят друг друга, пусть живут.
Андрей же прибыл только неделю назад, вместе с новым губернатором – де Риго его зовут, который мне понравился. По обхождению и повадкам он более простой, чем де Меннвилль. А с ним приехали и некоторые наши – там и Мага этот, и Леонид, и Томми Робинсон с супругой.
