- Англия?
- Конечно. Вонять станет так, что отголоски запаха будут еще долго витать по всему свету. Однако Шувалов, даст нам возможности снизить интенсивность этих ароматов приемлемого уровня, поставив Великобританию в очень неудобное положение. Так же, взятие Копенгагена позволит нам заблокировать снабжение английских войск, - Саша посмотрел выразительно на Бисмарка и тот убедительно кивнул. - Да и помощь тем трем тысячам англичан в виде подкрепления не дойдет. А ваше обеспечение меня подвижным составом железнодорожного транспорта поможет мне в предельно короткие сроки оказаться под Санкт-Петербургом. Вы ведь уже заметили, что колея, идущая от него до Гамбурга одинакова на всей своей протяженности? - Саша злорадно улыбнулся.
- Безусловно, все указанное вами можно сделать. Я уже сейчас сделаю все необходимые распоряжения. Каковы сроки?
- Думаю, до конца августа будет прорван датский фронт, а дальше вы уже справитесь без меня. Хотя, по дипломатическим каналам будет продолжать поступать информация о том, что Александр продолжает добивать датчан. Ведь так?
- Конечно. Англичане должны спать совершенно спокойно. - Бисмарк улыбнулся в усы. А потом вдруг посерьезнел. - Скажите, неужели предвкушение мести так приятно?
- Безусловно. Понимаете, Отто, я не могу все произошедшее поправить и вернуть близких мне людей, погибших в огне дворцового переворота. Человек очень ограничен в своих возможностях. Поэтому единственное, что есть в моей власти, это стремиться к воздаянию.
- Александр, может вам нужно немного остыть и перегореть? Вы, случаем, не задумали вырезать весь город? Простые жители же ни в чем не виноваты.
- Милосердие. Христианская всепрощающая любовь. - Александр улыбнулся. -Боюсь, дорогой Отто, что мне придется на время почувствовать себя язычником и, призвав Одина или Перуна себе в помощь, попробовать сокрушить своих врагов силою оружия. Да, Отто, да... я не верю в Бога. Положа руку на сердце - я вообще ни во что не верю. Если Он и есть, то ему до нас нет никакого дела. Мы предоставлены сами себе, как подопытные мышки в лаборатории, которых заперли в одной клетке. Вы же сами рассказывали о том, какую мясорубку устроил австрийцам Мольтке в Северной Силезии. Сколько людей было убито и искалечено ради навязчивой идеи объединения Германии в единое государство. А сколько людей еще погибнет? Как до, так и потом, после объединения. Ведь молодой империи будет нужно 'место под Солнцем' и она начнет готовиться бороться за колонии, за мировое господство. Я не исключаю возможности того, что Германия набросится на Россию, позабыв все, что та для нее сделала. Без вас Отто, уже без вас, так что не смущайтесь. Вы ведете дела крайне прагматично, но те люди, что сменят вас, будут думать только лишь о каком-то безумном романтическом величии... вот они да, они смогут навредить и себе и миру. И безусловно, в этом будут замешаны англичане. Вспомните хоть одну в Европе за последние двести лет, в которой из-за гобелена не высовывал свой нос британский джентльмен? А тут юнцы с горящим взглядом, жаждущие лавров победителей, как этим не воспользоваться? - Саша слегка задумался, посмотрел куда-то вдаль, потом, как будто очнувшись из транса, посмотрел прямо в глаза Бисмарку своим спокойным холодным взглядом старика и продолжил, - Вы говорили о совещании? Поспешим. Этот акт мерлезонского балета нужно уже завершать. Он слишком затянулся.
Предыстория разговора была следующей. Практически сразу после вступления Российской империи в войну с Австрией довольно большая английская эскадра вышла из Лондона в Копенгаген, где встала на рейд 'для охраны свободной торговли в Балтике'. А далее, к Санкт-Петербургу отправилась малая группа из всего трех кораблей, на борту флагмана которой ехала цесаревна Елена с малолетним сыном. Внешне все выглядело довольно пристойно, поэтому Александр II не отказал англичанам в подобном желании. Этот шаг стал сигналом для Шувалова, который устроил отравление Александра 2 и выступил на экстренно созванном Государственном совете с фальсифицированным завещанием почившего императора, само собой, выдавая его за настоящее.
Ничто не предвещало такого поворота событий. Император - правит, цесаревич - успешно воюет, причем без вреда для бюджета, то есть, на собственные деньги. Все шло своим чередом. Да и вообще - слова царя, написанные в завещании, оказались людям сущим бредом - они отказывались в них верить. Смешно сказать, Александр II Николаевич просил прощение у народа за свое богопротивное поведение, которое колебало устои российской государственности, и отрекался от престола, так как занимать его был больше не в силах. Причем отрекается очень интересно - в пользу внука малолетнего Николая Александровича, обвиняя цесаревича Александра в 'потери дворянской чести и нечестивых занятиях'. К нему, согласно завещанию приставляли цесаревну Елена в роли воспитателя и Великого князя Константина Николаевича - регентом.
Весь почтенный Государственный совет оказался в глубоком шоке от услышанной новости. Впрочем, так как Петр Андреевич хорошо подготовился, то шок вышел исключительно показным. Поэтому, в тот же день, новоиспеченный регент назначает на должность канцлера Шувалова, без отставки его с иных должностей, что концентрирует в руках Петра Андреевича огромную власть.
Впрочем, это было только начало трагедии. В связи с внезапно изменившейся ситуацией, в Санкт-Петербурге начинаются массовые обсуждения на улицах и трактирах, которые уже через два-три дня перетекают в стихийные драки между сторонниками подлога завещания, сторонниками Константина и прочими всякого рода группами. Всего около десяти более-менее устойчивых фракций. Полиция выводится на улицы для разгона 'гуляний', что только усугубляет обстановку. Народ возмущен. По всему городу начинаются митинги. Кое-где даже сооружаются завалы и баррикады. То есть, разгораются беспорядки. На их фоне и работают нанятые Ротшильдами банды анархистов, устраивая точечные погромы и убийства известных людей. То есть, подливая масла в огонь беспорядков.
Двадцать третьего июля погиб первый член царской семьи - карету великого князя Николая Николаевича и сопровождавший её конвой забросали бомбами с третьего этажа одного из разграбленных особняков. Никаких санкций не последовало, так как подкупленная жандармерия 'вела работу, но пока затруднялась назвать виновных'.
И пошло-поехало. К тридцатому июля 1867 года почти половина из рода Романовых, на свое горе съехавшегося в столицу на похороны императора, была истреблена. Остальные во главе с Константином Николаевичем поспешили укрыться в стенах Зимнего Дворца, охрана которого была усилена. Лишь Михаил Николаевич с детьми остался на неспокойном Кавказе, где был наместником. Из числа же Александровичей, то есть, сыновей усопшего Александра II, вне столицы оказались только два брата: Александр и Владимир. Саша был под Веной, а Владимир - в Москве, откуда из-за воспаления легких не смог выехать в столицу, что, в итоге, и спасло ему жизнь.
