В первом же проходе Сноу увидел все, что ему было нужно. Он задрал нос своего А-10, выполнил разворот и сказал ведомому следовать за ним в заход на атаку. Танки были русскими. Наконец, они получили возможность кого-то убить.
***
Сперва Улецки подумал, что ревущие над головой самолеты были советскими. Они прошли и исчезли слишком быстро, чтобы кто-то мог увидеть их, если бы не искал заранее. Все внимание было сосредоточено на Т-72. Танки 3-го взвода стреляли так быстро, как только могли и получали ответным огнем от наступающих советов. Когда он сообщил о самолетах, офицер огневой поддержки ответил ему, что это, должно быть, запрошенные А-10. Без особой уверенности Улецки продолжил делать свое дело, понадеявшись на лучшее.
***
А-10 пронеслись над советами, открыв огонь из 30-мм пушек. Под градом бронебойных и осколочных снарядов несколько Т-72 взорвались. Когда их два А-10 развернулись на запад и прошли вдоль леса, Сноу заметил американские танки, обстреливающие советов.
Он предупредил своего ведомого об американцах. Между ними и советским танками было всего двести метров. Это была действительно непосредственная воздушная поддержка.
***
К тому времени, как Бэннон прибыл к месту боя, все было кончено. Остановившись за «55-м», он осмотрел прогалину. Впереди горели по крайне мере пятнадцать Т-72. Осматривая деревья, он заметил, что один из танков 3-го взвода тоже горел. Убедившись, что с советы действительно прекратили атаку, Бэннон спешился и побежал к «55-му». Улецки едва оправился от шока после такого. Одному из советских танков удалось подойти к «55-му» менее чем на пятьдесят метров. Но он быстро взял себя в руки и доложил о произошедшем и статусе группы. Удовлетворенный тем, что Улецки держал себя в руках и советы больше не вернуться, Бэннон доложил майору Джордану и отменил приказ 2-му взводу. Ожидая новых указаний, он взвесил в уме произошедшее. Еще даже не наступил полдень, а группа уже побывала в четырех боях и потеряла три танка. Задача батальона была изменена и вместо того, чтобы возглавить атаку он был должен защищать фланг. Это обещал быть действительно жаркий денек.
Глава 12
«Они пришли по-старинке...»
Группа сидела на своих позициях, переводя дыхание и ожидая приказа. Медленно, почти незаметно дал о себе знать новый и неожиданный враг: лесной пожар. Это не должно было быть неожиданностью: трассирующих снарядов и пуль, в дополнение к горящим танкам было более чем достаточно, чтобы запылала сухая трава. В своих высокотехнологичных машинах танкистам было легко забыть, что каждое действие имеет последствия, будь то последствия природного или техногенного характера. В танках стоимостью в миллионы долларов было легко забыть, что вселенной управляют законы природы.
Сначала никто не обратил внимания на горящие деревья и кустарник. Огонь был обычным явлением после боя. Однако пламя начало медленно разрастаться, а разлившиеся топливо добавляло ему сил. От пламени от двух танков, подбитых солдатами Полгара, загорелись нависавшие над ними ветви деревьев. Удивительно быстро 3-й взвод оказался между двумя разгорающимися очагами пожаров.
Бэннон приподнялся в командирской башенке и посмотрел на разрастающееся в тылу пламя. Улецки, следивший за фронтом, увидел командира и повернулся, чтобы посмотреть, за чем тот столь пристально наблюдает. Он понял обеспокоенность Бэннона с одного взгляда. Улецки запросил его на частоте группы «ты думаешь о том же, прием». Повернувшись в сторону «55-го» и оказавшись лицом к старпому, Бэннон просто кивнул головой.
Пожар продолжал разрастаться. В течение последней недели не было заметных дождей, и трава и деревья были совершенно сухими. Зная, что у группы не было выбора и, не утруждая себя докладами командованию батальона и объяснениями, Бэннон приказал 3-му и механизированному взводам сниматься с позиций. Как и Улецки, Джерри Гаргеру хватило одного взгляда в тыл, чтобы сразу понять, что происходит.
Это движение обещало быть опасным. Для начала, два взвода не могли отойти от леса, не развернувшись. Огонь продвинулся слишком далеко.
Альтернативой было двинуться вперед, на открытую местность и развернуться, подставив бока под удар противника, который мог находиться впереди. Но из этих двух опасностей, танкисты выбрали медленный отход через деревья. Такое движение будет не только медленным, но и потенциально опасным: одна ошибка механика-водителя, и танк потеряет гусеницу. Экипаж «66-го» осознавал опасность. С учетом скорости, с которой разгоралось пламя, танк вряд ли получиться восстановить, если он застрянет.
Попыток наладить организованный отход не было. Бэннон приказал механизированному взводу самостоятельно двигаться в точку сбора, где уже находился в резерве 2-й взвод.
Улецки и «66-й» проследили за 3-м взводом, когда тот начал двигаться. Воздух, уже наполненный жаром пламени и удушливым дымом горящего дерева, дизтоплива, резины и плоти, наполнился напряженностью, когда двинулся первый танк 3-го взвода. Фолк прижался к окуляру прицела, медленно поворачивая башню и ища любые признаки движения на противоположной стороне поляны. Когда Бэннон убедился, что там не было никого, кто мог бы угрожать его группе, он скомандовал Улецки выдвигаться. «66-й» оставался на месте еще минуту, следя за далекой линией деревьев, а затем двинулся следом за «55-м».
* * *
Для Гаргера движение через лес было мучительно медленным. Даже, несмотря на то, что продвигался вперед через деревья, время тянулось еще медленнее. Ему не нравилась мысль оказаться посреди лесного пожара в танке, нагруженном снарядами и топливом. Он действительно не знал, что произойдет, если лесной пожар доберется до танка. И никто не знал. Это было не то, чему учили в Форт-Ноксе. Однако у него не было желания выяснить. Контролировать сфинктеры, воюя с русскими, было одно. Позволить быть охваченным пожаром - совсем другим. Это был неоправданный риск, и Гаргер был рад, что они не собирались это выяснить, отведя танки в долину раньше, чем огонь доберется до них.
Пока «31-й» полз вперед, Гаргер наклонился, глядя, как механик аккуратно прокладывает себе путь через лес. «31-й» двигался по колее, оставленной «32-м». «32-й», шедший первым, имел задачу прокладывать путь. Самым сложным для «31-го» было сохранять спокойствие и не врезаться в «32-й». Это было легче сказать, чем сделать. Если он не смотрел на механика, взгляд Гаргера метался между «32-м» и подступающим огнем. Ему приходилось сдерживаться, чтобы не подгонять «32-й» по рации. Это не даст ничего, кроме как нервирует остальную часть взвода. Поэтому он молчал и продолжал смотреть, как «32-й» ползет вперед на скорости пять километров в час.
