— Вот такие-то подземные ходы и снятся в страшным снах людям, положившим свои деньги в банк, — задумчиво произнёс Сатурн, когда они с Даниелем на несколько поворотов отстали от мистера Хама и господина Когана. Тем не менее, когда отряд вновь воссоединился, стало видно, что лицо у мистера Хама немного обиженное. Он показывал готическую арку, закрытую новой железной решёткой. Пирамидальные лучи света от фонарей, бьющие между прутьями, косо ложились на ящики, в щели которых проблескивало золото и серебро.
— Как видите, исходная сложность подвалов уступает место продуманному плану переустройства, — сказал мистер Хам. — Некоторые найденные помещения мы полностью засыпали, другие укрепили.
Дальше мистер Хам сделал большой крюк, чтобы зримыми или изустными примерами подтвердить это и прочие утверждения. Даниель уже давно потерял счёт поворотам; выйти отсюда самостоятельно для него было так же невозможно, как на пальцах подвести баланс Английского банка. Однако он чувствовал, что в целом они спускаются. Стало сырее и прохладнее, архитектура изменилась. Дерева было меньше; подгнившие деревянные конструкции заменила свежая каменная кладка. Прошли через готический слой в романский, возможно даже римский; трудно было говорить о временных рубежах, поскольку ничто не менялось тут добрых полтысячи лет после ухода римлян. Сырость ощущалась повсюду, хотя собственно стоячей воды было мало. Очевидно, строители нашли способ отвести грунтовые воды — вероятно, в Уолбрук, местную речку, знаменитую тем, что на каком-то историческом этапе после падения Рима она исчезла с лица земли.
Наконец впереди показалась окованная дверь; Уильям Хам отпер её ключом, таким большим, что им при необходимости можно было бы отбиваться от грабителей. Для подземного казнохранилища помещение выглядело слишком просторным, для приходской церкви — тесноватым. Как в церкви, имелся центральный проход, служивший одновременно сточной канавой. Ручеек грунтовой воды в два пальца толщиной змеился по трещинам между каменными плитами. По обе стороны от центрального прохода возвышались платформы, тоже вымощенные камнем; на них громоздились ящики, сундуки и мешки с деньгами. Уильям Хам провёл спутников в дальний конец, где платформы заканчивались и начиналось большое открытое пространство, а ручеек утекал через дырку в полу. По указанию банкира Сатурн поставил сундучок на край платформы, где как раз было свободное место. Соломон этого не видел, потому что осматривал помещение.
Он сдвинул мешок с деньгами, освобождая место на платформе, плюнул туда и растёр слюну большим пальцем. Под патиной въевшейся пыли в свете Даниелева фонаря проступило несколько кусочков цветного камня. Мозаика.
— Римская? — догадался Даниель.
Соломон кивнул.
— Надеюсь, я убедительно доказал, что здесь золото будет в полной сохранности, — обратился Уильям Хам к Соломону, когда тот подошёл к остальным. Однако Соломон смотрел в пол.
— Пожалуйста, дайте мне ваш ключ, — сказал он, протягивая руку.
Уильяму Хаму просьба не понравилась, но он не видел причин в ней отказывать, поэтому вложил ключ в ладонь Соломона.
Еврей сел на корточки, ощупал пол кончиками пальцев и вставил головку ключа (похожую на богато украшенный мастерок) в дренажное отверстие. Он пошерудил в дыре, и в полу внезапно открылась полукруглая щель. Сатурн шагнул вперёд.
— Осторожно! Там колодец, — предупредил Соломон.
— Откуда вы знаете?
— Это храм Митры, выстроенный римскими воинами, — объяснил Соломон, — а в них всегда был колодец.
Сатурн запустил руку в щель и потянул. От пола отделился диск диаметром около двух футов, сколоченный из досок сравнительно недавно. Когда в дыру опустили фонарь, стало видно, что это колодец, облицованный камнем до уровня воды, которая стояла примерно в трёх саженях ниже пола.
— Ваши рабочие нашли колодец и закрыли его, — сказал Соломон, — но больше ради собственной безопасности, чем ради охраны банка. Я готов поспорить на все хранящиеся у вас ценности, что смогу покинуть здание и через полчаса встретиться с вами на улице, не пройдя ни через одну из дверей вашего заведения.
— Я не принял бы пари, даже если был бы вправе спорить на деньги банка, — ответил Уильям Хам, — поскольку не хуже вашего чувствую, что из колодца сквозит.
— О да, там есть боковой ход! — крикнул Сатурн, который лежал на животе, свесив голову вниз. — Примерно на середине высоты! И меня подмывает взять у рабочих лестницу, чтобы узнать, куда он ведёт!
Предложение было рискованным, но никто не устоял. Лестниц вокруг было предостаточно. Одну из них спустили в колодец и упёрли в пол бокового туннеля, обнаруженного Сатурном. Тот слез первым и объявил, что каменщики храма Митры потрудились на совесть.
— Ещё бы! — отвечал Соломон, — ведь Митра был богом договоров.
— Договоров?! — изумлённо переспросил Уильям Хам.
— Да, — сказал Соломон. — Поэтому хорошо, что вы построили свой банк над его храмом.
— Ни в одном известном мне пантеоне Митра не фигурировал.
— Он не олимпийское божество. Греки заимствовали его у персов, а те, в свою очередь, у индусов. От греков его культ перешёл к римлянам и стал особенно популярен к сотому году от Рождества Христова, как сказали бы вы, или, как сказал бы я, через несколько лет после разрушения Соломонова храма. Особенно среди воинов, например, тех, что стояли в Лондинии по берегам Уолбрука.
Говоря, Соломон спускался по лестнице.
— Неужели вы туда полезете?
— Мистер Хам, царь поручил мне проверить надёжность банка, и я её проверю, — отвечал Соломон.
Даниель спустился вслед за Соломоном. Теперь все трое сидели на корточках в сводчатом туннеле, который полого спускался к колодцу и, видимо, тоже служил для стока воды. Уильяма Хама оставили в храме Митры с наказом бежать за помощью, если исследователи не вернутся. Немного продвинувшись по туннелю, они обнаружили свободное пространство над головой и каменные ступени, ведущие вправо и вниз, к воде. Ручей футов восьми в ширину медленно тёк в темноте между рядами свай и фундаментов, на которых, как можно было только догадываться, стояли соседние дома. В дождливую погоду исследователям скорее всего пришлось бы повернуть назад, но сейчас, в третий день августа, вода, если держаться края речушки, едва доходила им до щиколоток. Все трое двинулись вниз по течению, освещая фонарём фундаменты и гадая, каким домам они принадлежат.
— Во время Чумы, — сказал Даниель, — мой дядя Томас Хам, отец Уильяма, расширял подвал своей златокузнечной лавки, находившейся отсюда не дальше, чем на вержение камня. Он нашёл римскую мозаику, а также несколько языческих монет и вещиц. Одной из них моя жена в Бостоне закалывает себе волосы.
— Что изображала мозаика? — спросил Соломон.
— Некоторые фигуры напоминали Меркурия. Мистер Хам назвал помещение храмом Меркурия и счёл находку добрым знаком. Впрочем, другие изображения скорее сулили недоброе…
— Вороны?
— Да! Откуда вы знаете?
— Коракс, ворон, был у персов вестником богов…
— Как Меркурий у римлян.
— Совершенно верно. Митраисты верили, что душа, спускаясь из сферы недвижных звёзд, чтобы воплотиться на земле, пересекает все планетарные сферы, последовательно испытывая их влияние. Проходя через сферу Венеры, душа становится сладострастной и так далее. Последней была сфера Меркурия или Коракса. Считалось, что когда душа готовится к смерти и возвращению в сферу недвижных звёзд, она должна проделать обратный путь, последовательно сбрасывая путы Меркурия-Коракса, Венеры и других планет вплоть до…
— Сатурна? — спросил Сатурн.
— Да.
— Мне лестно, что я ближе всех к недвижным звёздам, и мой порок — наименее из всех приземлённый.
— Соответственно, у митраистов было семь рангов, и для каждого — отдельный зал, всегда подземный. Подвал вашего дяди — покой Меркурия-Коракса, куда вводили новоначальных. Позже им предстояло пройти через врата или туннель в следующий зал, украшенный изображениями Венеры, и так далее.
— И кому же посвящено большое помещение под Банком?
— Вам приятно будет узнать, что это зал Сатурна, для посвящённых самого высокого ранга, — отвечал Соломон.
— То-то мне было там так уютно!
— Если мы и правда идём под златокузнечной лавкой Хама, — продолжал Соломон, — то проходим иерархию в обратном порядке, как души, покидающие небесную сферу, чтобы воплотиться на земле.
— Забавно, — сказал Даниель, — ибо я только что увидел имя старого друга, который порадовался бы, узнав, какое место в иерархии занимает его творение.
Они стояли перед относительно новой кладкой. Древний фундамент здесь заменили массивными каменными блоками, способными выдержать вес здания, так что получилась сплошная стена. Только в одном месте между блоками оставили небольшое квадратное отверстие для отвода воды из соседнего погреба. Перемычку над водостоком образовывала длинная плита, и на ней округлым классическим шрифтом было выбито:
