Монах с большой окладистой седой бородой на пристани подошел к нашему каику. Мы с поручиком склонили головы, и произнесли по-гречески: "Эвлогите" ("Благословите"). Монах в ответ сказал нам: "О Кириос" ("Господь благословит"), после чего пригласил нас следовать за собой.
Архимандрит Макарий встретил нас у входа в монастырь. Мы с Никитиным склонили головы под его благословение, после чего представились. На Никитина игумен посмотрел обыденно, как на простого паломника, а вот меня он разглядывал долго. Мне показалось, что его спокойные серые глаза заглянули прямо мне в душу. Удивительный взгляд...
- Да, никогда бы не подумал, что придется мне когда-нибудь разговаривать с пришельцем из другого мира, - ясным, и неожиданно молодым голосом произнес Макарий. Мне с большим трудом удалось сдержаться от возгласа удивления. - Вот так игумен! - Насквозь видит! И как ему удалось меня раскусить? Как он догадался, что мы, действительно, чужие в этом мире?
- Отче, - сказал я ему, склонив голову, - вы правы, мы действительно пришли к вам из будущего. Это тот же мир, только почти на полторы сотни лет старше. Неисповедимы пути Господни. Скорее всего, мы оказались здесь по Его воле. Во всяком случае, нам так кажется. И лучшее подтверждение этому то, что мы сражаемся на стороне Христа. И именно нами освобожден Константинополь, город, из которого на Русь пришел свет Православия. Мы обещаем, что над Святой Софией скоро вновь будет сиять христианский крест.
- Это большая радость для нас, - склонил свою седую голову Макарий, - и вместе с нами, всему, что произошло в граде святого Константина, радуются миллионы православных. Но скажите мне, что привело вас, людей ратных и грешных, в нашу обитель?
- Отче, вы наверное уже знаете, что радость освобождения Второго Рима была омрачена кончиной Константинопольского патриарха. - Игумен при этих словах перекрестился, мы последовали его примеру. - Так вот, нам очень бы хотелось, чтобы вакантное место покойного патриарха занял достойный служитель церкви. Учитывая, что в новом государстве, которое будет называться Югороссией, доминировать будут русские, мы полагали бы, что было бы неплохо, если бы новый патриарх оказался русским. И это не пустой каприз. Только русский патриарх, равно уважаемый всеми, сможет примирить между собой греков, болгар и сербов, в последнее время рассорившихся между собой. Только русский сможет остудить жар и уврачевать раны. Только к русскому патриарху будут прислушиваться в Петербурге, и даже в Риме, ибо за ним будет стоять сила. Как ни прискорбно, владыки земные прислушиваются не к высокой мудрости, а только к грубой силе. Мы знаем, что среди братии, живущей на Святой горе, есть немало тех, кто своим служением Господу доказали, что они по праву могут стать главой Константинопольской патриархии.
При этих словах игумен посмотрел на нас с каким-то испугом. - Вы считаете, что именно я должен взвалить на свои плечи сей крест? - Макарий перекрестился, и сделал едва заметный жест рукой, словно показывая, что не готов к такому подвигу. - Скажу вам, что я грешен, сильно грешен. Когда началась эта война, я, мних недостойный, попытался спасти наши православные церкви и монастыри от поругания агарянами. И стал я просить султана, чтобы он запретил своим воинам разорять наши храмы. Султан согласился, но потребовал за это выкуп в свою казну - полтора миллиона золотых рублей. Наш монастырь отдал все, до копейки ненасытным сребролюбцам. Пришлось даже продавать церковную утварь, чтобы собрать требуемую сумму. Узнав о нашем поступке, Государь Александр Николаевич сильно на нас разгневался. Но я слышал, что султан все-же сдержал свое слово, и турки щадят православные святыни...
Я не стал разочаровывать архимандрита Макария. По нашей информации, банды черкесов и башибузуков при первой же возможности грабили церкви и монастыри, безжалостно убивая православных священников и их паству.
- Отче, мы понимаем вас, поэтому и не настаиваем, чтобы именно вы возглавили патриархию. Мы ждем вашего лишь совета. Подскажите нам - кто из наших соотечественников достоин стать новым главой Константинопольского патриархата?
Макарий задумался. Он долго перебирал четки, сделанные из продолговатых бусинок, именуемых на Афоне "слезами Богородицы", и шевелил губами, беззвучно читая одну молитву за другой. Так прошло минут двадцать. Мы с Никитиным терпеливо ждали его решения. Наконец Макарий встрепенулся, отложил в сторону четки и сказал. - Есть такой мних. Родом он из донских казаков. В молодости воевал здесь же, при царе Николае Павловиче, дошел с фельдмаршалом Дибичем до Адрианополя. А потом вернулся домой, женился. Только жизнь у него не сложилась. Двое деток померли еще в младенчестве. Потом умерла жена. И решил наш казак оставить службу мирскую и стать служителем божьим. Отправился он на Афон, да постригся здесь под именем брата Николая. Сейчас он служит Богу в одной из келлей - маленького монастыря, управляемого старцем-настоятелем. Вот он и есть такой настоятель. Братия его уважает за прямоту, честность и подвижничество. Я вызову его, поговорю с ним. Думаю, что он не побоится взвалить на свои плечи крест служения Богу и людям. Лучшего патриарха для державы воинов и тружеников, пожалуй, вряд ли можно найти.
Архимандрит Макарий замолчал, и снова начал перебирать четки. Мы с Никитиным переглянулись, кивнули друг другу. Подойдя к игумену русского монастыря на Афоне, мы попросили у него благословения.
На пристани нас встретил тот же седобородый монах. Он перекрестил нас, и каждому подарил по иконе местного, афонского письма. Мне - икону с изображением Архистратига Михаила, Никитину - с изображением Дмитрия Солунского. "Эвхаристо!" - поблагодарили мы монаха. В ответ он перекрестил нас.
В Константинополе мы еще раз обсудили кандидатуру старца Николая, и единодушно решили, что он, действительно, именно тот человек, который должен занять вакантный пост патриарха нашего нового государства. Пришло время готовить собор, новый Патриарх должен быть избран гласно, лучшими представителями мирян и духовенства. Особенно тщательно должен поработать поручик, его спецслужбы должны проследить, чтобы в число избранных мирян и клириков на Собор не попали местные "квислинги", запятнавшие себя сотрудничеством с турками. Он уже расследовал несколько дел греческих епископов скупающих за полцены церковную утварь у грабителей. Вы спросите, откуда у Никитина в Константинополе на пятый день взялись спецслужбы? На работу в "органы" охотно пошли те люди, из которых некогда состояла его разведывательная сеть. Греки, болгары, сербы, и даже некоторые турки. А известный мне по захвату дворца Долмабахче Аристидис Кириакос вообще оказался местным Берией, жестким, хватким и очень умным. Так что, процесс пошел, и лед тронулся, как говорил небезызвестный Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей.
