— Так точно, вижу, — ответил Саша: кишлак был довольно большим, по местным меркам, целый городок.
— Прямо на него заходить не будем. Вполне возможен обстрел с земли. Садимся на ту высотку, что на десять часов по курсу. Видите?
— Так точно.
— Вертолеты будут базироваться там, а до кишлака пройдемся пешком. Передайте Ламберту.
Капитан отключился и, судя по тому, как вертолет резво забрал влево от курса, связался с пилотом. Второй борт повторил маневр в точности и теперь шел метрах в ста правее Сашиного.
— Зачем далеко-то так? — недовольно спросил прапорщик. — Могли бы нас поближе ссадить, а сами — на ту высотку, если так приспичило. Ваши бойцы, поручик, десантированию с малой высоты обучены?
— Естественно, — буркнул Александр, следя, как в распахнутом люке мчится внизу бурая каменистая земля.
— Ну, вот и сообщили бы мое мнение капитану.
Но взять микрофон молодой человек не успел…
Вертолет внезапно мотнуло вправо, влево, закружило на месте, а по корпусу прогрохотала серия ударов. Охнул, заваливаясь на бок, солдат, зажал лицо руками, сквозь пальцы сразу заструилась кровь, другой…
— Обстрел! — крикнул Ламберт. — Поручик! Что с пилотом?
Неуправляемая машина, медленно поворачиваясь вокруг оси, скользила к земле по пологой траектории. Подкатилось к краю люка и закачалось на низком порожке безжизненное тело солдата… Выйдя из шока, Саша рванул на себя дверь кабины и увидел пилота, лежащего лицом на окровавленной приборной доске, свободно гуляющую рукоять управления, покрытый паутиной трещин блистер, сквозь рваные дыры задувал ветер…
— Пилот убит! — крикнул он прапорщику через плечо, хватаясь за скользкую рукоять. — Приготовьтесь к посадке!..
А навстречу, разбитый, как мозаика на тысячу частей, несся усыпанный камнями склон. На себя… Каменные глыбы промчались под шасси, едва не зацепив их, и снова внизу многометровая бездна ущелья.
Управлять вертолетом, перегибаясь через тело пилота, занимающего почти всю тесную одноместную кабину, было тяжело, но Александр сумел стабилизировать полет — не прошли даром «уроки вождения» — хотя набрать высоту по-прежнему не удавалось.
Вдобавок ко всему кабина быстро наполнялась едким дымом, сочившимся сквозь дырчатую пластиковую облицовку откуда-то сверху.
«Двигатель горит, — подумал поручик. — Плохо дело… Хоть бы дотянуть до высотки. Вершина плоская — можно попробовать сесть… Тут нельзя — поломаем винт, швырнет на камни…»
— Поручик! Второй тоже подбит! Падает!..
Александр суетливо нащупал микрофон, не сразу нащупал тумблер…
— Второй! Что у вас?
— Без паники, Первый, — с облегчением услышал он спокойный голос Михайлова. — Борт поврежден, снижаемся для десантирования людей. Что у вас?
— Пилот убит, управляю машиной. Скорее всего, горит двигатель — не хватает тяги…
Позади, из боевого отделения, доносился судорожный кашель.
— Ламберт! — крикнул Бежецкий. — Могу не суметь посадить!.. Капитан приказал освободить машину!
— Понял!
— Сейчас снижусь насколько возможно и попытаюсь зависнуть. Хвостовой винт, похоже, не действует, будет ротация…
— Да понятно все, поручик! Снижайтесь!
По корпусу снова хлестнула очередь, позади кто-то взвыл… Но Саше было не до того: до боли закусив губу, он осторожно опускал медленно вращающийся вертолет на довольно крутой склон, каждый миг ожидая бешеного рывка, треска и… Но пока все удавалось. Пятьдесят метров, сорок, тридцать…
— Пошел! — заорал Ламберт, и вертолет сильно качнуло.
— Рано! — заорал поручик. — Высоко! Людей угробите!
Но вертолет качнуло снова, и сквозь нижний фонарь Александр увидел внизу живых и здоровых «ребятишек» Ламберта, отбегающих, пригнувшись, в сторону.
— Не-е-ет!
Голос Голотько, яростная брань прапорщика — и новый толчок. Вольноопределяющийся упал на ноги, кувыркнулся куда-то вбок, вскочил на четвереньки. Жив!.. Еще кто-то, приземлившись, даже не упал…
А земля уже рядом, прыгать поздно…
— Всем оставаться на борту! Попробую посадить!..
— Попробуй, поручик!
«Только бы винт не задел за скалу!.. Только бы!..»
Хрусткий удар в днище швырнул его всем телом на мягкий еще труп пилота, зубы лязгнули, рот наполнился горячим и соленым, но машина, бешено воя захлебывающимся дымом двигателем, уже на земле… Александр одним ударом отключил все тумблеры, рванул дверцу кабины, подивившись на миг, что она не заклинена, вытолкнул наружу пилота, мешком свалившегося вниз, и нырнул в дымный ад «салона».
— Прапорщик!
Надсадно кашляя и ничего не видя из-за струящихся из глаз слез, он наткнулся руками на что-то живое, сопротивляющееся и выпихнул наружу в смутно виднеющийся в белесом тумане люк.
— Ламберт!..
Еще чье- то тело, неподвижное, но и его — в люк. Поручик только усилием воли удерживался от того, чтобы самому не сигануть за борт, кожей на спине ощущая, что вот-вот полыхнет адским огнем бензобак, и тогда…
— Кто это? — ладони наткнулись на кого-то тяжело, с присвистом, дышащего, не отвечающего. За борт!
Под ноги попался чей-то брошенный в суматохе автомат — за борт! Тяжелый ящик с патронами! Упереться спиной в борт и ногами — за борт!..
— Ламберт!!!
Чувство опасности стало невыносимым. Александр чувствовал, как шевелятся от инфернального ужаса склеенные потом волосы.
«Я сделал все, что мог! — подумал он, вцепляясь липкими от чужой крови руками в обрезиненную, горячую кромку люка. — Все, что мог…»
Тренированные мышцы швырнули его прочь от обреченной машины, на свежий воздух, к жизни… Он ударился подошвами о хрусткое каменное крошево, не удержался на ногах, покатился, больно ударившись локтем и плечом, но чьи-то сильные руки уже подхватили его за плечи, тащили прочь под всхлипывающими из последних сил провисшими лопастями…
А потом лицо обожгло дыханием отверстой печной топки, на барабанные перепонки надавило…
* * *— Живы?… Живы, ваше благородие?
— Жи-и-ив… — прохрипел Саша, вдыхая чудесный, сладкий, чистый воздух, и не мог надышаться. — Жи-ив… Где Ламберт?
— Тут он, — гнусаво бормотал, суя под нос поручику металлическую фляжку, Голотько. — Ранен…
— Серьезно? — Бежецкий уже пришел в себя, оттолкнул вольноопределяющегося и встал сначала на колени, а потом на ноги, стоически борясь с головокружением. — Где он?
— В голову… Без чувств он.
— Еще потери?
— Девять нас… Трое спецов, трое наших, вместе со мной, прапорщик, вы и поручик. Четверо ранены.
