Прячась от брызг, Флинн О’Флинн проклинал себя за неуемные амбиции, приведшие к тому, что он вызвался быть в этом походе проводником. Он взглянул на Себастьяна, стоявшего на незащищенной половине возле укрытых парусиной орудий — тот улыбался летевшим в лицо и струившимся по щекам теплым брызгам.
Джойс рекомендовал представить Себастьяна к ордену «За выдающиеся заслуги». Флинн едва мог вынести такое. Он тоже хотел награду. Только поэтому он решился на подобную авантюру. Таким образом, именно Себастьян и был виноват в том, что Флинн в данный момент терпел определенные неудобства. Поглядывая на почти негроидный теперь нос Себастьяна, Флинн ощущал злорадное чувство удовлетворения. «И поделом тебе, сопляк», — думал он, желая зятю дальнейших наказаний.
— Орден «За выдающиеся заслуги» и прочее… — ворчал он. — Это и шимпанзе могла бы сделать без особой дрессировки. А кто первым обнаружил эти колеса? Нет, Флинн Патрик, справедливости в этом мире не сыщешь, но мы еще покажем сукиным детям…
Возникшая на мостике небольшая суета нарушила ход его мыслей. Впереди, высоко в темноте на борту «Ринаунса», замигал сигнальный фонарь.
Командир торпедного катера вслух расшифровал сообщение:
— Флагман — ИН-2. И… П — исходная позиция. Удачи. — В накидке с поднятым воротником он выглядел маленьким и бесформенным. — Премного благодарен, старик. И тебе того же. Нет-нет, сигнальщик, это не передавай. — Он поспешно продолжил: — ИН-2 — флагману. Принято! — И, развернувшись к переговорной трубе: — Стоп, машина.
Гул двигателей стих, и катер закачался на волнах. «Ринаунс» с «Пегасом» степенно уплыли прочь, оставляя крохотное суденышко болтаться в бурлящих кильватерных струях. Крупинка в пяти милях от дельты Руфиджи была слишком далека, чтобы береговые наблюдатели смогли разглядеть ее в угасающем вечернем свете.
Лейтенант Эрнст Киллер наблюдал в бинокль, как два британских крейсера, один за другим удаляясь от материка, слились с темнотой, быстро сгущавшейся как над океаном, так и над сушей. Корабли ушли.
— Каждый день одно и то же. — Киллер опустил бинокль на грудь и достал из кармана кителя часы. — За пятнадцать минут до заката и за пятнадцать минут до восхода они проплывают мимо, напоминая о своем присутствии.
— Точно, господин лейтенант, — отозвался матрос, сидевший на наблюдательном посту в «вороньем гнезде» возле Киллера.
— Я спускаюсь. Восход луны сегодня — в одиннадцать сорок четыре, не спать.
— Слушаюсь, господин лейтенант.
Свесив ноги, Киллер пытался нащупать веревочную лестницу, чтобы спуститься с пятидесятифутовой пальмы на берег. Пока он добрался донизу, окончательно стемнело и песчаный берег смутно белел, постепенно сливаясь с фосфоресцирующей зеленью прибоя.
Киллер направился к ожидавшему его катеру, песок хрустел под подошвами ботинок, как сахар. Мысли лейтенанта были заняты деталями его оборонительной системы.
Из многочисленных рукавов Руфиджи англичане могли использовать для атаки лишь два. Их разделял низкий клиновидный остров с песчано-илистыми берегами и мангровыми зарослями. Именно на этом острове со стороны океана Киллер и расположил многоствольные орудия, демонтированные с верхней палубы «Блюхера».
В мягком иле он утопил нечто вроде бревенчатой платформы, сделав таким образом для орудий жесткое основание, и вырубил мангровые заросли для создания сектора обстрела, охватывавшего оба рукава. Не меньшее внимание он уделил и установке прожекторов, расположив их таким образом, чтобы они, поворачиваясь, не слепили свои же орудийные расчеты.
Ему удалось выхлопотать у инженера Лохткампера кусок четырехдюймового стального троса — это было все равно что несостоятельному должнику получить необеспеченный заем, поскольку командир Лохткампер весьма неохотно расставался со своими припасами. Младший лейтенант Пруст велел своим лесорубам повалить с полсотни гигантских махагониевых деревьев выше по реке, а затем сплавить стволы вниз по течению. С помощью троса Киллер сделал из этих огромных бревен боновое заграждение, перекрывавшее оба рукава, — грозное препятствие, способное пропороть днище даже идущему на скорости тяжелому крейсеру.
Киллер не успокоился на достигнутом, поскольку, обладая тевтонской чертой стоически переживать мучительные тяготы, не искал для себя легких путей. Он поднял из воды зловещие круглые рожковые мины, хаотично оставленные позади себя «Блюхером» на пути вверх по реке, и расположил их в строго геометрическом порядке за бревенчатым заграждением. Таким каторжным трудом он довел подчиненных практически до полного изнеможения.
На это ушло десять дней, и Киллер сразу же приступил к сооружению наблюдательных пунктов. Он расположил их на всех возвышенностях, с которых открывался вид на океан, — на макушках пальм и на маленьких, выдающихся в сторону океана островках. Он условился со своими сигнальщиками о способах оповещения: днем — флажки с гелиографами, ночью — ракеты.
В темное время суток вдоль бревенчатого заграждения непрерывно курсировали две лодки. Сидевшие в них матросы, угрюмо и методично отбиваясь от зудящих над головами ореолами москитов, коротко, но веско то и дело поминали недобрым словом лейтенанта Киллера вместе со всей его родней.
В 22.00 безлунной ночью 16 июня 1915 года британский торпедный катер ИН-2 на самом малом ходу двигался прямо в тщательно разработанную лейтенантом Киллером, «гостеприимно» распахнутую западню.
После чистого прохладного морского воздуха это напоминало запах обезьянника в лондонском зоопарке. По мере приближения суши бриз пропадал вместе с легким игривым прибоем. Торпедный катер крадучись пробирался в дельту, и болотная вонь распростерла ему навстречу свои обволакивающие объятия.
— Боже, ну и аромат. — Себастьян скривил расплющенный нос. — Какие приятные воспоминания.
— Здорово, правда? — отозвался Флинн.
— Мы практически вошли в протоку. — Себастьян вглядывался в ночную темень, он скорее ощущал, чем видел, мангровые нагромождения впереди и по обеим сторонам.
— Сам не знаю, какого черта мне понадобилось на этом корыте, — ворчал Флинн. — Полный идиотизм. Скорее сами нарвемся на неприятности, чем отыщем здесь «Блюхер».
— Потеряли веру, майор О’Флинн? Позор! — с резким провинциальным акцентом пропел командир торпедного катера. — Мы полагаемся на вас и на Господа. — И уже изменившимся тоном коротко скомандовал рулевому: — Право на борт. Стоп машина.
