– делать деньги из всего, что возможно. И из невозможного тоже.
Ракета уже поднялась на высоту около десяти метров… как вдруг рядом с факелом из хвоста первой ступени куда-то вбок и вниз ударила еще одна струя, то ли огня, то ли перегретого пара, и слегка накренившуюся ракету повело в противоположную сторону. Кто-то громко закричал:
– Господи, нет!!
Сердце Вернера фон Брауна в одно мгновение рухнуло в пропасть.
Инерциальная система управления первой ступени попыталась выправить вертикальную ориентацию ракеты и скомпенсировать резкое изменение вектора тяги, выдав соответствующие команды на графитовые рули, установленные в струе истекающих из сопла газов, и на воздушные рули на концах крестообразного аэродинамического стабилизатора на хвосте. Будь это обычный «Рэдстоун» (с одной ступенью), его еще можно было бы безопасно увести в океан, в худшем случае все закончилось бы крушением аварийной ракеты на стартовый стол и его тяжелыми повреждениями. Но громадная масса и инерция верхних ступеней «Эксплорера» утянули всю ракету за собой.
Продолжая подниматься вверх, она все сильнее заваливалась на бок, пока буквально за полсекунды не опрокинулась так, что ее нос оказался ниже хвоста – в этот момент от запредельных нагрузок и деформаций лопнул топливный бак второй ступени, и мгновенно вспыхнувший в середине ракеты огненный шар разорвал ее пополам. Когда через несколько секунд донесся грохот взрыва, обе половины ракеты, объятые пламенем, уже рухнули на землю, взметнув ввысь два столба огня и дыма с кучей горящих обломков – большей частью в закрытой зоне, на территории стартового комплекса, но черту ограждения, возле которой были зеваки, и даже пляж с основной толпой зрителей, задело тоже. И страшно представить, что там сейчас творится – из-за густого черного дыма ничего не разобрать!
Вертолет кинооператоров, крутившийся выше (очень хотели снять в том же ракурсе, как русские показали на своем шоу в Москве, два месяца назад), резко отвалил в сторону, снижаясь, – наверное, и ему попало жаром от взрыва и ударной волной.
– Поздравляю вас, мистер Браун, – сказал Гилмор, – и готовьте вазелин. Он вам пригодится, когда комиссия Конгресса спросит вас, а заодно и меня, пять миллионов это не слишком ли дорого для фейерверка? И кто будет платить компенсации пострадавшим? Учтите, что своя задница мне дороже вашей – и выгораживать вас я совершенно не намерен.
– Как и я вас, – фон Браун, наконец, взял себя в руки – теперь вновь начиналась борьба за будущее. – Я ведь предупреждал о риске и напомню об этом тем, кто нас вызовет.
Заголовки американских газет
«Анонсированная победа обернулась хлопушкой, стоимостью в пять миллионов».
«Провал после публичного обещания успеха. Кто назначил этого подозрительного нациста фактическим главой американской космической программы?»
«Ужасная катастрофа – девятнадцать человек погибли на месте, восемьдесят восемь обожжены, ранены, искалечены. В их числе женщины и дети. Кто ответит за это?»
Из европейских газет
«Фон Браун обещал Гитлеру сделать очень большую ракету, которая упадет на Америку, – и фон Браун ее сделал!»
«Русские ввели в языки всех народов мира слово Sputnik. Герр Браун близок к тому, чтобы точно так же увековечить слово kaputnik».
«Герр Браун утверждает, что все успехи русских основаны на его изобретениях. Что ж, в таком случае ученики намного превзошли учителя – ведь у них все взлетает, а у Брауна только падает».
«99 процентов разговоров про космос – у США. 100 процентов дела – у русских».
И разговор после, в высоких кулуарах
– Итак, что нам делать с этим немцем? Вышвырнуть его вон, повесив на него всех собак – или дать ему еще один шанс?
– Простите, но большинство наших, кто с ним работал, относятся к нему положительно. «Даже жаль, что этот парень родился не в той стране и в войну был не на той стороне». Кроме того, он действительно много сделал для всего проекта. Мое мнение – его удаление сейчас на пользу делу явно не пойдет.
– Но такой фееричный провал! Если бы без такой огласки, да еще и его напыщенных обещаний… Кто этого Брауна тянул за язык?
– Загляните в его досье. Непризнанный гений – требует к себе отношения, как избалованное дитя. Однако он вполне успешно справлялся с работой капитана нашей команды. И заменить его во время чемпионата… Вам не кажется, что это не увеличит наш шанс выиграть кубок?
– А вы готовы объяснить это Конгрессу? А еще родственникам погибших и пострадавших – ведь на том берегу собрались не какие-то там оборванцы с окраин или, упаси Господь, ниггеры из гетто, а наш средний класс, вместе со своими бабами и детишками! У кого хватит желания, а главное, денег, нанять хороших адвокатов и выкатить нам коллективный иск на космическую сумму компенсаций! А журнашлюхи из желтой прессы, в знак солидарности со своими поджарившимися коллегами (хе-хе!), уже наверняка строчат статейки с расчетами, сколько школ и больниц можно было бы построить на эти пять миллионов долларов, или сколько пособий можно было бы выплатить безработным!
– А вы считаете, что прокормление бездельников это более важная задача, чем могущество и слава нашей страны? И готовы это усугубить – если русские успеют запустить десяток своих спутников до того, как мы – первый?
– Черт побери, Джимми, вы не понимаете! Я о политических последствиях думаю – как мы публике объясним такой грандиозный провал, да и все предшествующие неудачи? «У каждого поражения должна быть фамилия» – может, русский Вождь и тиран, но с этими его словами я полностью согласен. Кого назначим vreditel – этот гунн идеально подходит.
– Сенатор, я бы с вами согласился – имей мы замену. Но пока я не вижу, кого можно поставить на его место прямо сейчас. И остаюсь с мнением: вы можете назначить его и vreditel, и vrag naroda, но это совершенно точно не ускорит процесс. И когда у нас над головами будут летать уже десятки русских спутников, а мы наконец запустим своего первенца, и та же публика пожелает узнать, как такое получилось – я вашу задницу спасать не намерен, в ущерб своей! Лучше уж вы бы решили наконец, что делать с «люксембургскими комплектующими».
– Что, опять? Было же строжайшее указание…
– А денег не дали. Требуя по-прежнему максимальной экономии. И мы также по-прежнему вынуждены выбирать из поставщиков – тех, у кого самый дешевый товар. Даже если он немного не соответствует техническим требованиям. При том, что одному Богу и еще Сталину известно, сколько среди «люксембургских холдингов» прямых агентов Москвы и сколько контролируемых ими в той или иной мере. Вы дали указание – о’кей, мы исполнили, среди наших подрядчиков нет ни единого из Люксембурга. Но есть, например, некая канадская фирма – я вам еще месяц назад указывал! – тридцать процентов
