у местечка Богатич, в 4 километрах от реки, вне досягаемости артиллерии австрийцев.
Над каждым дивизионным и полковым командным пунктом повисли воздушные шары, связанные телеграфными проводами со штабами. Четыре экипажа на каждый шар, сменяясь каждые 4 часа, как это заведено во флоте, могли вести круглосуточное наблюдение за противником. С высоты в 200 метров противоположный равнинный берег просматривался, там где видимость не огрничивали холмы, километров на двадцать. Каждый экипаж включал в себя наблюдателя, связиста и пилота шара.
В резерве у командиров полков остались инженерные батальоны. Комдивы имели в резерве стрелковый батальон, драгунский полк и два полка иррегуляров. Резерв командира корпуса составили пехотный полк, гусарский и два драгунских полка.
В конце апреля за рекой стали появляться австрийские войска. Австрияки по ночам пытались вести разведку. Переплывающих через реку разведчиков, в основном из местных хорватов, ловили и вязали.
— «Языки» приплывают к нам сами, — шутили дозорные.
Михаил и генерал Качалов каждый день поднимались на большом личном шаре министра обороны на высоту 400 метров, чтобы лично оценить обстановку.
К 8 мая австрийцы завершили сосредоточение войск и подготовку к форсированию реки. В некотором отдалении на равнинном северном берегу реки густо дымили кострами полковые лагеря с походными палатками офицеров. Наблюдатели докладывали о накоплении противником более трех тысяч лодок.
На фронте обороны 2-й армии имелось всего два моста через Саву: в местечках Брчко и Шабац. Переход местных жителей через эти мосты не перекрывали, однако, по военному времени установили рогатки, войсковые патрули проверяли документы. Михаил считал необходимым, чтобы австрийцы узнали об относительной слабости русских войск.
От местных и разведчиков маршал Шеель выяснил, что на участке от Брчко до Шабаца обороняются четыре русских дивизии и одна иррегулярная дивизия, а на участке от Шабаца до Белграда — шесть русских дивизий с большим количеством тяжелой артиллерии и четыре иррегулярных дивизии. Поэтому форсировать Саву Шеель решил на участке 2-й Киевской армии, что полностью соответствовало планам русского командования.
Штаб Шееля разработал план форсирования, предусматривающий атаку пятью корпусными колоннами. Два корпуса должны были атаковать по имеющимся мостам, а три — переправляться через реку на лодках. Каждому из этих трех корпусов было подготовлено более тысячи лодок, что позволяло в одной волне переправить по три пехотных полка.
С рассветом 8 августа австрийцы зашевелились. Наблюдатели доложили в штабы по телеграфу, что австрийцы волокут к реке лодки. Одновременно их конные полки выдвинулись из-за укрытий в виде рощ и селений и устремились к мостам через реку.
Первыми, понятное дело, успели кавалеристы. Русские не мешали им убрать с мостов рогатки. Однако, когда первые полки рысью по четыре всадника в шеренге проскочили через мосты на боснийский берег и втянулись в улицы селений, мосты взлетели на воздух. Из-за плетней, из окон домов и сараев по ним в упор ударили ружейные залпы. По скопившимся перед мостами кавполкам открыли убийственный фланкирующий огонь гранатами пушки и единороги. А на артиллерийские колонны, выдвигающиеся к реке, густо полетели ракеты. Через полчаса атакующие кавалеристы и артиллерия были либо рассеяны, либо уничтожены.
Каждый из трех других корпусов форсировал реку на фронте шириной в пять — шесть километров. Пехотинцы вторых и третьих полков пехотных дивизий с трудом дотащили тяжелые лодки до реки, спустили их на воду и начали отходить в тыл, освобождая береговую линию. Выдвинувшиеся из-за их спин первые полки дивизий начали рассаживаться в лодки. За ними выдвигались к реке артиллерийские полки. Весь хорватский берег на участках переправ представлял собой людской муравейник.
И только в этот момент командиры опорных пунктов, выполняя приказ, открыли огонь. Ракетчики стреляли по вражеской артиллерии. Артиллеристы — по скопившейся на том берегу пехоте.
За то время, пока австрийцы тащили лодки к реке, на участки прорыва по окопам стянулись стрелки с соседних участков. Весь окоп на русской стороне был заполнен стрелками, по одному человеку на каждые два метра. Пехотинцы стреляли по тем австрийцам, кто уже сел в лодки. Ширина реки позволяла вести прицельный огонь пулями Мейера даже из гладкоствольных ружей.
Австрийцам не удалось подвезти свои пушки на дистанцию выстрела, прежде, чем все артиллерийские упряжки были уничтожены. Примерно половины лодок достигла русского берега. Но людей в них осталось меньше трети, от силы — пара батальонов. Остальные лодки, заполненные убитыми и ранеными, сносило вниз по течению. По реке густо плыли трупы. Вода в реке местами приобретала ощутимо красный оттенок.
С берегового откоса вниз густо полетели ручные гранаты. Их разрывы усеивали береговые отмели трупами. Раненые тонули. Немногих австрияков, сумевших взобраться на береговой откос, закололи штыками. Через два часа все попытки форсирования реки были отбиты.
Потери австрийцев были колоссальными. Первые полки дивизий потеряли почти весь боевой состав. Остальные полки и артиллеристы тоже понесли тяжелые потери. Поскольку русские вели огонь из окопов, их потери были минимальными. Примерно 1:50 по отношению к австрийцам.
Вечером, когда поступили все донесения из частей, настроение в штабе ВК Михаила Павловича стало триумфальным. Собственные потери составили лишь 360 человек. А противник потерял не менее 30 тысяч солдат. Свою артиллерию использовать австрийцы так и не смогли. У них осталось не более 400 лодок. Остальные лодки либо затонули, либо оказались на русском берегу. Авантюрная попытка маршала Шееля взять русских «нахрапом» закончилась полным поражением.
После сокрушительного поражения австрийцы приходили в себя 16 дней. Отправляли раненых в тыл, хоронили убитых, чинили орудийные лафеты и лодки, вязали плоты, рыли укрепления. Теперь маршал Шеель готовился к переправе по всем правилам. Он решил атаковать пятнадцатью дивизионными колоннами, что бы растянуть силы обороняющихся. Кавалерийские дивизии тоже готовились к переправе вплавь и на подручных средствах. Из тыла подвели к реке траншеи, вдоль реки пехотинцы копали окопы, саперы строили редуты для размещения артиллерии и стрелков.
За это время русские стрелки из винтовок метким огнем вывели из строя еще несколько
