влияния. Японец считал, что ущерб, который несет Японская империя здесь и сейчас будет скомпенсирован ускоренной модернизацией, и в итоге весь процесс пойдет стране только на пользу.
Опять же, отдать ему должное, приехав в Россию Наосуке честно попытался заикнуться о пересмотре данных договоров, но естественно делать это с нашей стороны никто не собирался. В итоге было заключено несколько сотен договоров на поставку оборудования, строительство мостов и железных дорог, обучение солдат и моряков стремящегося резко модернизироваться государства. Был урегулирован вылов рыбы в прибрежных водах России, проведено размежевание спорных территорий и даже договорено о неком квази-союзе, направленном против Китая.
Поскольку платить японцам было особо нечем, мы им еще и кредитов насовали под весьма и весьма вкусный процент, заранее обговорив, что узкоглазые соседи будут нам отдавать, если внезапно не смогут платить по счетам. Короче говоря, в ближайшие лет сорок-пятьдесят с этой стороны проблем я не ожидал.
Сложно сказать, что было бы, окажись на месте главного контактера с изолированным государством не Россия, а, скажем, Великобритания. Впрочем, наверное, ничего бы не поменялось, при сегунах островитяне были насквозь нищими, с них просто взять было нечего, а учитывая воинственность японцев, завоевание островов бы просто не окупилось бы в итоге. Британцы имеют суперспособность подобный блудняк обходить пятнадцатой дорогой, тут им можно только позавидовать.
Кстати, в русском переводе титул японского монарха с самого начала начали переводить как «король», а страну как «японское королевство», что было зафиксировано еще в первом договоре от 1834 года. Конечно, узкоглазые островитяне попытались было настоять на своем, мол император — это император, а король — это король, но после наглядного сравнения размеров государств согласились уступить. На политической карте мира было отлично видно, где империи, а где королевства. Просто по количеству того или иного цвета на глобусе.
О происшествии мне доложили уже сильно постфактум. Причем сделано это было как бы между прочем и скорее в качестве курьеза, чем чего-то действительно стоящего императорского внимания. И правда, учитывая имеющиеся миллионные вооруженные силы, которые к тому же регулярно вступают в стычки с зулусами, индейцами, киргизами, горцами и другими народами, проживающими на окраинах раскинувшейся на четыре континента империи, каждый день где-то происходили ЧП, десятками гибли солдаты и офицеры, про различные травмы и говорить нечего. И вообще на такие случаи тут смотрели куда как проще, не в пример будущему, где любая смерть солдата проводила к началу расследования и целой куче различных проверок. Цена человеческой жизни в 19 веке была гораздо ниже, чем в 21.
— Полетать, значит, захотели, хех, — с интересом разглядывая рапорт, произнес я. В голову мгновенно пришла цитата из старого советского фильма. — На бочку с порохом их посадить, пущай полетают.
Даже всегда невозмутимый Муравьев, который, кажется, привык за сорок лет совместной работы к любым моим пассажам, от такого предложения заметно стушевался.
— Простите ваше величество, не совсем вас понял.
— Шутка. — Я поднял глаза на своего бессменного секретаря, подумал немного и приказал, — а пригласите-ка ко мне этих летунов, когда они подлечатся, конечно.
Понятное дело, если вдуматься, что произошедшее было само по себе неминуемо. Учитывая то, что у нас уже сорок лет существовали в армии постоянно действующие воздухоплавательные отряды со штатными «авиаторами» — фактически профессиональными наблюдателями с высоты за местностью вокруг, которые специально учились этому делу на соответствующем отделении Санкт-Петербургского кадетского корпуса, — рано или поздно кто-нибудь обязательно захотел бы попробовать полетать более осмысленно. Как птица.
И вот несколько молодых балбесов решили поэкспериментировать, склепали из дерева и ткани некую конструкцию, напоминающую крылья птицы, и без лишних промежуточных опытов с ее помощью спрыгнули с высоты. В итоге один экспериментатор погиб, еще двое изрядно поломались, однако кое-какой результат все же был достигнут — конструкция, сброшенная с воздушного шара имея в запасе сотню метров высоты, смогла пролететь чуть ли не полкилометра и только потом разломившись едва не убила своих создателей.
Я же со своей стороны давно задумывался о том, чтобы потихоньку начать готовиться к эпохе полноценных воздушных полетов. Конечно, до создания нормального двигателя внутреннего сгорания сделать самолет вероятнее всего не получилось бы — тут ни электричество, ни тем более пар не выглядели подходящими движущими силами — однако это совсем не мешало начать разрабатывать саму теорию воздухоплавания. Соорудить большую аэродинамическую трубу и начать продувать различные предметы, нарабатывая базу для создания целой новой отрасли физики. Я как-то даже отдавал распоряжение найти человека по фамилии Можайский, который бы мог увлекаться наблюдениями за полетами птиц и интересовался физикой процесса, однако, судя по тому, что мне никаких результатов не приносили, известного в моей истории пионера аэронавтики не нашли. Может он жил и работал позже — я, естественно, биографию Можайского не помнил совершенно, — может занялся тут чем-то другим, а может и вовсе не родился. Изменения истории уже достигли такой массы, что хоть как-то ориентироваться на послезнание в таких вот мелочах практически не представлялось возможным.
Продолжение данной истории имело место только через три месяца, когда офицеры-воздухоплаватели наконец поправили здоровье, и я нашел время в своем расписании чтобы их принять. Благо как раз была самая середина лета, и двор, спасаясь от южной жары, на пару наиболее горяцих месяцев перебрался из Николаева в Питер. Вернее, не в саму северную столицу, а в Царское Село.
Двойка неудачливых летунов, безрезультатно тщившихся повторить подвиг Икара, выглядела потрепанной. Было видно, что травмы они получили серьезные и все еще в физическом плане чувствуют себя не слишком хорошо. Чего не скажешь об их моральном состоянии: о попытке победить силу земного притяжения написали в газетах, и молодые офицеры воздухоплавательного отряда, приписанного к Балтийскому военному округу, очень быстро стали знаменитыми. А уж намек на то, что их деятельность может поддержать сам император, и вовсе заставлял глаза молодых двадцатипятилетних балбесов по-настоящему гореть огнем.
— Я ознакомился с конструкцией вашего с позволения сказать летательного средства, — я еще раз пробежался по трем парам заинтересованно смотрящих на меня глаз, — и хочу высказать вам свое неудовольствие. Крыло было собрано совершенно непотребным образом без попытки приложить к этому делу хоть толику ума. Во-первых, непонятно, зачем было делать крыло похожее на птичье. Лишние изгибы и сложность формы добавили ненужной массы, которую в ином случае можно было бы потратить на укрепление конструкции, чтобы та не сломалась под немалым, вашим весом. Во-вторых, совершенно без ума
