— А чего за работа-то вообще?
— Заброшенные дома освещать как можно чаще, — взялся мой спутник за объяснения, — А то в тени всякое завестись может, если долго не проверять, увидишь — сдуреешь. Ну и мы ездим по графику бригадой, светим. Или если пробой где случается, ликвидируем.
— Что за пробой?
— Ну… ну вот подвал какой-нибудь, о котором никто не знает, — Федя изобразил при этом зловещее лицо, — И там темно с начала времен. И если там какие-то причины сложатся, то в подвале такое заводится, что не знаешь как спасаться. А то и просто канал в Тьму оттуда получается, как туннель. Вот мы и прикрываем район. Воюем тогда уже всерьез.
— Погодь, а ночью, когда везде тьма?
— Ночью тень, — поправил он меня, — И время Тьмы. Тьма приходит через тень.
— А в чем разница?
Он чуть растерялся, затем сказал:
— Если коротко, то тень — это отсутствие света. А Тьма — это противоположность Свету. Свет светит, а Тьма… темнит, например. Увидишь когда-нибудь, я не умею толком объяснить.
— Ага… — сказал я, кивнув, просто потому, что не видел смысла пытать его дальше. — Слушай, а почему нельзя дома пустые взорвать, например?
— Смеешься? — удивился он вопросу.
— А че?
— Как это че? — засмеялся он, — Если их взрывать, то только так, чтобы даже подвал открытым остался, а это уже никакого тола не напасешься. Если просто дом завалить, то добьешься только того, что в подвале вечная тень заведется. И Тьма придет. А ты хрен чего сделать сможешь, потому как все завалено и это место не просветишь. Сам себе навредишь. Так, разбираем старый жилфонд помаленьку, но это надолго.
Во как… и верно. Ступил я чего-то. Ну мне простительно, я вообще пока не уверен, что все вокруг — реальность. Может быть меня там током дернуло, и я в коме где-нибудь в больнице? Как знать, как знать… Иначе придется смириться с мыслью, что угодил в фильм ужасов. А Елена сейчас милицию вызывает, куда пропал мужик вместе с сараем… Ой, ой, ой… об этом и подумать-то страшно. Как бы с ней чего не случилось от такого явления.
— Ты чего? — скосил на меня глаза Федор.
— А что?
— Да как-то ты в лице переменился.
— Да прикинул, что там сейчас дома…
— Жена, дети?
— Почти жена. Вторая. Дите взрослое уже, и с первой женой живет. В разводе мы.
— Это у тебя. А тут и детных отцов-мамаш хватает, прикинь, каково им было? Но справляются как-то, куды денешься. Вон, граница жилого сектора впереди.
Жилой сектор заметно отделялся от нежилого. Хотя бы тем, что включал в себя, как я понимаю, все каменные дома Углегорска, а также тем, что вокруг него была самая настоящая полоса отчуждения. Не поленились, снесли дома до земли метров на сто от серьезного забора из колючей проволоки, напоминающего скорее ограждение перед окопами у Вердена. Не жалели колючки.
— Откуда столько проволоки? — не выдержав, спросил я.
— Здесь делают, металлисты. Чуть не основная продукция.
Проволочный забор прерывался настоящей крепостью. Вполне серьезный дот с бойницами для пулеметов на уровне второго этажа, с площадкой для караульных на крыше. По краю прожектора, снизу ворота стальные. Дальше, за ограждением, стоит небольшой танк или бронемашина со спаренными ДШК в башне. Последний довод, наверное.
Грузовик неспешно заехал в отстойник КПП, ворота сзади закрылись, а спереди пока открываться не спешили. Из дота вышел офицер в форме и фуражке, с таким же ППШ на плече, как у Федора. Я обратил внимание на форму — все вроде похоже на нашу старую, но с отличиями. И бриджи не такие широкие, и гимнастерка до самого низу расстегивается, и лейтенантские погоны мягкие, тряпочные, откидные на пуговице, и воротничок отложной, без петлиц. И солдаты не в пилотках, как у нас принято, а в таких как у Федора небольших кепочках-фураньках.
Офицер подтащил от стены небольшой фонарь на витом шнуре, затем махнул нам рукой, скомандовав:
— Из машины. Досмотр.
Судя по спокойной реакции Федора, процедура была рутинной. Да и логичной, если по рассказам судить, так что трепыхаться не стал, а послушно выбрался из машины. Офицер посветил каждому фонариком в глаза, заставив морщиться, затем проверил у Федора документы, а когда обернулся ко мне, шофер сказал:
— А это попаданец очередной. Провалился часа три назад.
— Да? — спокойно, даже не удивившись, переспросил офицер, — Тогда поздравляю с попадаловом. Откуда родом?
— Из Москвы.
— Земляки, — кивнул он, — Хоть и не уверен. Москвы бывают разными и их бесконечно много. В курсе уже?
— Ага.
— Ну и хорошо. Проходите на блок, отправим вас на распределение.
Я оглянулся на Федора, почувствовав, что словно теряю спасательный круг в этом сюрреалистическом месте, но тот, забираясь в машину, сказал:
— Мальцев мое фамилие называется. Просись в Горсвет, тогда в одну общагу устроят. Давай, с тебя поляна в честь заезда, сразу как подъемные получишь.
— Давай, езжай, — махнул ему лейтенант.
Федор помахал рукой, тронул с места свой чадящий агрегат и провел его в раздвинувшиеся ворота. А я, сопровождаемый молодым крепким солдатом в накинутой поверх формы плащ-палатке, вошел в низкую дверь в бетонной стене дота, оказавшись в небольшой комнатке. У стены стояла длинная лавка, больше ничего не было. Я сел.
— Сейчас поедем, — пояснил боец, останавливаясь в дверях, — Сержант только машину подгонит.
— А чего, далеко отсюда?
— Нет, но чего ноги топтать?
— Тоже верно.
Среднего роса, белобрысый, лет двадцать пять. Форма как и у лейтенанта, вроде все привычно, но тоже с отличиями. Я обратил внимание на его карабин, небрежно висевший на плече стволом вниз. Сначала мне показалось, что это обычный СКС, только с пламегасителем. Затем на минуту почудилось, что это американский карабин М1 военной поры, какой я на картинках видел многократно. А потом, уже всмотревшись внимательно, я понял, что это все же наш СКС, но с отъемным магазином. Да и вообще непривычный какой-то, без откидного штыка. Штык у бойца на ремне в ножнах висел.
— Это что за ствол у тебя, если не секрет? — спросил я, не удержавшись.
— Самозарядный карабин Симонова образца сорок пятого года, калибра шесть с половиной миллиметров, — ответил тот, а затем спросил у меня сам: — У вас такие были?
— Похожие, но не совсем такие, — сказал я всматриваясь.
Магазин что-то очень прямой, необычно. Да и емкость непонятная у него, если по размеру судить. А СКС у меня самого дома есть, охотничий, так что я в курсе, что к чему.
— Сколько патронов?
— Пятнадцать. С американского карабина, как говорят, взяли компоновку, — пояснил солдат. — Американские здесь попадаются, они тоже на пятнадцать. Правда наш мощнее намного, и на холоде надежней.
