Доска выбрана за вас. Вы можете только вздыхать. «Упаду» предопределено другими.
Что — «вы»? В смысле, какой выбор сделал бы я? Так ведь и я человек. «Человеку свойственно ошибаться» и «Ничто человеческое мне не чуждо». И мой выбор если не предопределён, то вполне ограничен. Моей «доской». Возможно, я лучше вас вижу «края» своей «доски», чуть чётче понимаю их происхождение, их прочность. Может быть, «доска» чуть прочнее, чуть шире. Но и бездну «за краем» я вижу лучше. «За краем» — пропасть. Там уже не «я».
Да, мой выбор предопределён моей этической системой. Да, часть её я построил сам. Смотря и думая. А часть — впитана с молоком матери, вбита уроками отца.
«Крошка сын к отцу пришёл
И спросила кроха:
Что такое «хорошо»?
И что такое «плохо»?
Батя не напрягал, не «вбивал». Просто рассказывал и показывал.
28 июня 1941, Крещатик. Рота красноармейцев поднимается от Днепра. Отставший от строя малахольный боец со здоровенной винтовкой командует сам себе, тихо, под нос: «За Родину, за Сталина — вперёд!» и бежит догонять строй. Через три дня эта часть была уничтожена под Житомиром немецкими танками. Вот и попал бы я на его место, и было бы, если бы выжил какое-то время, без вариантов: «грохнем Гитлера из гранатомёта — и пусть всегда будет счастье». Если предки смогут переварить такую победу. Потому что повторить такую же хохмочку со Сталиным — вряд ли удастся. Ну да ладно — предки и сами не дураки. Уберёшь с дороги одну кучу дерьма — другую они и сами расхлебают. Поколениями. Не только не видящих выход — даже не ищущих.
«Но нет его, есть только вход,
И то — не тот».
Потеряв, забив, замучив в разы больше, чем в реальной истории. Захлёбываясь в этом во всём по самые ноздри, сами становясь вот этим же самым. Или — «пылью лагерной»… Расхлебают. Вот только цена…
«Доколе ворону кружить?
Доколе матери тужить?»
Ну ты, Блок, и спросил. «Колю» грохнули в Екатеринбурге. Вместе с наследником и всем семейством. А воронью — никакой разницы. Что «до Коли», что — после.
…
Итак, мы установили, что с целями в попадизме — на уровне инстинктов и предрассудков. А раз так, то какое может быть у попадуна попадание, если и само «яблочко» в профиль?
Однако «торжествующий маразм» попадизма в части целеуказания не исключает наличия системы технологических приёмов воздействия на целевое общество, на предков-туземцев.
Вышеприведённые примеры ориентируются на мышление народовольца-террориста-гебешника. «Грохнем», «завалим», «замочим». Это — верхний уровень воздействия. В качестве цели выбирается первое в системе лицо. Его и «грохают».
Следующий уровень воздействия на общество — средний. Бюрократический. Советники. «Здесь вам не страна баранов, а страна Советов». Соответственно, всякое… «животноводство» исчезает как явление вообще. «Даём советы, не несём ответственности». Что такое бизнес-консультант… Ну, вы это и сами будете «кушать» в больших дозах — распространяться не буду.
Этот «срединный» подход у попаданцев, пожалуй, самый популярный. Даже «Янки из Кентукки» — этим же путём пошёл. Правда, он не на окладе был, а с получением процента от дополнительных доходов королевства.
И снова возникает удивление: что же за человек был этот самый Марк Твен? Выше я уже упоминал его «Таинственный незнакомец». С одной стороны, это продолжение истории о Томе Сойере, с другой — чёткая демонстрация того, что любой выбор, как и отказ от него, есть зло.
«Что ни делает дурак
Всё он делает не так».
Здесь под «дураком» понимается произвольно выбранная особь «человека разумного».
Что-то с Марком Твеном случилось в середине жизни, что-то он понял, куда-то попал. И потом веером как от бедра: «Янки», «Незнакомец», «Соединённые линчующие штаты»… Странные подробности в истории отправки стоптанных сапог за государственный счёт во времена войны с семинолами. И — «слухи о моей смерти были сильно преувеличены».
Мадемуазель, посмотрите на досуге его «Письма с Земли». Вас, безусловно, заинтересует оценка продолжительности полового акта хомосапиенсов с точки зрения ангела божьего. От озабоченности вас это не избавит, но позволит более корректно определить место ограниченной последовательности фрикций в общей картине Вселенной.
Твен не только создал новое направление в литературе — «попаданство назад». Он и задал своему персонажу такую мотивацию, которую практически никто из его последователей воспроизвести не может.
Удивительно, но факт: «Янки» не ставил себе целью счастье потомков. Плевать ему — кто у него там «прилип на хвосте» изменений в историческом процессе, и куда кого потом вынесет. Его и новые современники «чтоб все они были здоровенькие» при дворе короля Артура — не интересовали. Вот здоровье собственной дочки с чудовищным именем «Алло, Центральная» — это серьёзно. А в остальном… Сначала он просто пытался выжить, потом — как-то обустроиться.
«Мне дали кучу слуг. Они постоянно толпились в передней. Но когда мне что-нибудь было нужно — приходилось идти самому, чтобы позвать их». Никаких высоких целей, мессианства и миссионерства. Человек просто хотел жить нормально. И ради этого был вынужден перестроить всю систему. «Для начала я организовал страховую компанию и бюро патентов». Просто потому, что слуг не дозовёшься, полы вечно холодные, а светильники воняют.
" — За что сидишь?
– Я — сантехник. Вызвали в райком, батарея отопления у них потекла. Я глянул и говорю: У вас тут не в батарее дело, тут вся система прогнила. Дали пять лет за антисоветскую пропаганду»
Чтобы один нормальный человек жил нормально нужны годы работы и коренные изменения всего общества. Марк Твен это понимал, а вот его последователи…
Си, сеньорита. Гипотеза о «пришельском» происхождении Твена уже была выдвинута и обсуждалась в мировой литературе. Как и аналогичная гипотеза насчёт Эдгара По. А вот гипотеза о его «попаданстве»… Проработайте эту идею, и вы можете сказать новое слово в мировой библиофилии.
Но нам в России «Янки» не нужен. Жить «на процент от дополнительных доходов королевства, возникших в результате собственной деятельности»… — это сложно. Сильно по-американски. Наши — проще. Гарантированное жалование и полная безответственность.
«Божьего суда» — не боимся: «фу какие суеверия».
Суда потомков — аналогично:
«И мальчики иных веков
Наверно будут плакать ночью
Над временем большевиков».
Распознавание двусмысленности стишка награждается бесплатной поездкой в столицу:
«Вдали нам светил Магадан —
Столица Колымского края»
Позиция попаданцев: «Мы — сами потомки. И суд — наш». А после? После вас потомков уже не будет? Ответ не произносится, но подразумевается. Вполне королевская максима: «после нас — хоть потоп».
А уж местная юрисдикция вообще воспринимается однозначно: «дикие примитивные суеверия тупых ничтожных людишек». Это — о наших собственных предках. А мы тогда кто? «От осины не родятся апельсины» — русская народная мудрость.
И вот, мои «коллеги и коллегши» валятся в исторический процесс, не почистив зубы, не помыв рук и ног. О других частях тела не говорю. Но хоть маленько подумать… А то получается…
Наваляем чего вспомним. Залезем — повыше, вниз — капнем, вверх — обаяем, соседей с насестов — посшибаем.
Нормальная персонализированная революционная ситуация: в верхние — не можется, в нижние — не хочется. Лезем в «между». Даже без мыла. Подход бюрократа-карьериста.
Толстой в «Анне Карениной» очень точно пишет: «Особенность Алексея Александровича, как государственного человека, та, ему одному свойственная, характерная черта, которую имеет каждый выдвигающийся чиновник, та, которая вместе с его упорным честолюбием, сдержанностью, честностью и самоуверенностью сделала его карьеру, состояла в пренебрежении к бумажной официальности, в сокращении переписки, в прямом насколько возможно, отношении к живому делу и в экономности».
Прелестно Лев Николаевич выразился: черта «ему одному свойственная», но — «которую имеет каждый». У попаданцев — явно «прямое отношение к делу». Ну очень прямое. Без извилин. Хоть где. А насчёт сокращения переписки — попаданцы впереди планеты всей. Не припомню ни одного, кто хоть какую перепись проводил. Ну и как можно сделать что-то толковое без стабилизированной информации? Без анализа статистики и её динамики? Без понимания трендов, тенденций, хотя бы приблизительного представления фрагментирования объекта воздействия? Что такое «Death Valley» — «Долина смерти» — не проходили? А ведь непонимание, неверное определение целевой группы — один из самых верных путей в эту самую «долину».
Классики были умными. Они всяким менеджментам с маркетингами не учились, но суть детального подхода улавливали. Можно просто сравнить «Коммунистический манифест» и «Краткий курс». В первом — рассматривается семь социальных групп, во втором, с зубовным скрежетом, максимум — три. Соответственно — результат. Первый закончился ВОСРом, второй — «гэкачепушкой».
