мою мысль Петр. — А что, если упростить конструкцию? Сделать защиту только для членов экипажа. Такую рубку, метр на полтора.
— Такой вариант мы тоже рассматривали, но есть вероятность что боеприпасы детонируют ещё на подлете. К сожалению, условий в центре зоны мы не знаем. — ответил я. — В данный момент мы готовим по схожей схеме дрон-разведчик, в котором экипаж не предусмотрен вовсе, а турбины приводятся в действие газовыми двигателями заключенными в капсулы из проводящего металла.
— Ох. — покачал головой Мирослав.
— Да, это тоже очень и очень дорого. Но всё же по силам Ляпинскому княжеству. — улыбнулся я приемному деду. — А вот боевой дирижабль бомбардировщик — уже другое дело. Мы попробуем провести ряд исследований с помощью дрона. Запланирован даже завоз экспериментальных животных, для изучения. В первую очередь грызунов.
— Если вы займете трон, проблема финансов решится сама собой. — осторожно заметил Боженов. — В вашем распоряжении будут все ресурсы империи.
— Не все, а только рода Романовых. — поправил я графа. — К тому же, эти ресурсы сейчас направлены на ранее утвержденные программы, строительство дорог, помощь малоимущим и прочее. То, что поддерживает экономику страны на плаву. Если начать их изымать из оборота, очень скоро количество недовольных достигнет экстремальных масштабов. У нас и так недовольных полно.
— Вы правы, ваше высочество, недовольных много. — согласился Петр. — Как среди простых людей, так и среди дворян, и даже бояр. Правда все недовольны своим, и пока объединены идеей защиты государства от внешнего врага, но и это временно. А потому я хочу провести ряд реформ, относительно службы в армии, на флоте и на Рубеже, и получения за это личных дворянских титулов.
— В данный момент ни помочь, ни помешать вам я не могу. — пожав плечами ответил я. — Скажу лишь что наша фракция в обеих палатах будет внимательно следить за вашими предложениями и действовать по обстоятельствам.
— Вы наследник престола. — нахмурившись ответил Петр, который явно хотел себя хоть частично обезопасить перед узким кругом высших лиц государства.
— Пока только наследник. — пожал я плечами. — Но даже когда я займу трон, надеюсь не превратиться в деспота, который ни во что не ставит своих советников и опытных людей, на которых держится государство. У нас давно уже не абсолютная монархия, господа, и я это уважаю.
— Учитывая количество верующих в вас, как в Святого, ваше высочество, вполне возможно, что до возвращения абсолютизма не так уж и далеко. — усмехнулся Мирослав. — Я и сам, признаться, то и дело думаю, когда у вас вновь над головой нимб загорится.
— Вот как нужно будет выжечь пятнадцать гектаров божьим гневом, так и загорится. — ничуть не смущаясь ответил я. — Что же до верующих, надеюсь для вас это не станет проблемой. У нас государство светское, многонациональное и многоконфессиональное. Но на святого я никак не тяну, у меня одних законных супруг три, а это не очень по-христиански.
— Зато в мусульманских странах весьма и весьма уважаемо. — заметил Боженов. — Я слышал многие правители только и ждут, пока вы станете правителем и объявите ислам, чтобы прислать своих дочерей в жены, или хотя бы в наложницы.
— Боже упаси. — отмахнулся я. — Тут с тремя-то не знаешь, как справится.
Министры и генералы понимающе заулыбались, хотя с самым младшим из них у нас разница была лет в двадцать пять. К счастью, самый сложный, с политической точки зрения вопрос удалось обратить в шутку, но это никого не убедило. Из-за появления военно-религиозного ордена будущая церковная реформа назревала всё сильней, и никому из бояр и дворян не хотелось терять свои силы.
Одно дело, когда ты младший сын, дальний родственник и по сути ну почти такой же аристократ, как и император, что лишь самый первый среди равных. И совсем другое, когда он божий ставленник не с формальной, а с вполне практической точки зрения. Возрастания религиозной истерии не хотел никто кроме церкви. Но патриарх, в отличие от Петра никакого ответа мне не дал, и это сильно нервировало.
Сейчас в стране было даже не двоевластие, а многополярный раскол, где существовал суперпопулярный орден святого Александра, и при разговорах все забывали добавлять Невского. Одновременно с привычной церковной структурой, которая более никакого влияния на него не оказывала.
Всех практикующих «активную молитву» мы из церковной иерархии вывели. Капелланы принесли мне личную присягу, как магистру и командующему, а среди боярских детей стало модно быть хотя бы в роли послушника. Мы для этого постарались, рекламируя орден и его деяния во всех СМИ и лишь усугубляя эффект, на котором хотела пропиариться церковь во главе с Филаретом.
Очевидная негативная сторона в таком подходе — мы не могли рассчитывать на церковную поддержку. Очевидная позитивная — мы могли дистанцироваться от православия, не делая разницы между ним, католичеством, иудаизмом, исламом и прочими религиями нашей страны. Хотя многих это смущало.
После заседания, на котором утвердили в том числе и маршрут будущего развед-дрона я направился в бывшую лабораторию Екатерины, куда мне свезли всё необходимое, для проведения экспериментов с камнями резонанса, находящимися во всех условных агрегатных состояниях.
Добытые до появления диссонансных зон, подвергшиеся искажению, инициированные императором, активные с живыми носителями, активные без носителя.
Цель изучения, которая стояла передо мной и отобранными специалистами Екатерины — выяснить как происходит переход из одного состояния в другое, можно ли сделать это нашими силами и если да — то, как именно.
Хотя для меня главным был вопрос — могу ли я условно активные камни лишить привязки. Массово. Настроить активный камень на другого носителя, даже если инициировавший его еще был жив — без проблем. Но это как индивидуальная подгонка костюма, очень долго и дорого.
— Мнда. — пробормотал я, приведя свободный камень к структуре инициированного. — Пятнадцать минут… никуда не годится.
— Это гигантский прорыв, ваше высочество. С помощью ваших способностей можно использовать тонны алмазов, считавшихся бесполезными украшениями. — восторженно проговорила ассистентка. — А вы так качаете головой, будто это провал.
— Ну, не провал, но и радоваться тут нечему. — ответил я, переходя к следующей паре камней. В этот раз ушло десять минут, что тоже было недопустимо большим временем. Мне нужно десять тысяч камней через полгода. Даже если у меня будет всего по пять минут на каждый уходить, и забросить все остальные дела, это будет около ста восьмидесяти камней в день. А дел у меня выше крыши.
С другой стороны… если научиться делать это постоянно, не концентрируясь, одной рукой и на автомате… нет, должен быть способ проще.
— Как вы мне их предоставили? — спросил я, когда меня внезапно осенило. — Как поняли, где камни активные, где старые, а где инициированные?
— У каждого алмаза есть своя карточка, своя история. — начала перечислять девушка. — С фотографиями с разных ракурсов, датами инициации и активации.
— Ладно, допустим. А если я их перемешаю? — спросил я, и тут же осуществил это сгребая в одну кучку камни. — Теперь как вы определите где какой?
— По фотографиям. — несколько растерявшись ответила женщина. — Они же все разные, для профессионала это легко определить.
— Жаль, что нет надежного способа подтвердить, что камень инициирован, но не активен. — вздохнул я.
— Как же нет? А, я поняла, вам нужен тестер! Он стоит в устройствах для инициации, которые предоставляет общество Теслы. — радостно ответила девушка. — Такая защита от дурака. Хотите я вам покажу?
Несколько секунд мне казалось, что я эту ду… девушку испепелю взглядом на месте, но нет, сдержался и улыбнувшись лишь кивнул. А через пять минут убедился в том, что это и в самом деле защита от дурака. Кладешь камень в специальный футляр, на футляре загорается лампочка. Зеленая или красная.
— Увы, для исследования они бесполезны. — вздохнула ассистентка. — Разобрать машину мы не можем, а как она работает — непонятно.
— Для исследования, может быть. А вот мне вполне подойдет. — усмехнувшись ответил я, и ещё через три минуты рядом с устройством-инициатором Теслы стоял ящик с камнями. Теперь мне нужно было не заставить камень полностью соответствовать неинициированному, а просто пройти проверку, чтобы загорелась лампочка.
Осталась малость — взять да сделать.
Когда работаешь с утра до вечера, выполняя одни и те же, а иногда лишь немногим отличающиеся действия, дни могут превратиться в одну сплошную серую муть, в которой невозможно выделить один момент. Именно на этом я поймал себя, когда спустя неделю заставил
