— Вы давно следите за мной? — Шепчу. — Спрашиваете своего отца обо всех моих делах?
— Почти год, как узнала о вашем существовании, — призналась и отпряла.
Посмотрела исподлобья глазищами во мраке чёрными. Будто двумя бездонными дырами до глубины души пробирающими. Но я борюсь с дурными мыслями и предрассудками, пытаясь воззвать к здравому смыслу.
Это всего лишь девочка. Капризная дочь влиятельного отца. А посему вопрос мой звучит следом в лоб:
— Почему вы не отбыли из города вместе с другими гражданскими, разве отец не переживает за вас?
— Я буду там, где будете вы, сударь, — заявила тихо, но решительно. И губы её задрожали, потупила взгляд. Может, опомнилась.
Перехватил резко и поднял на руки, перехватив под спину и коленки. Снова уткнулась.
— Где ваш экипаж? — Интересуюсь строго, желая тотчас же отнести её туда.
— Я пришла пешком, не утруждайтесь, — ответила, шмыгая.
Выходим на берег, подальше от воды.
Вот же дурак. Как я мог подумать. Да какой монстр⁈ Просто ребёнок, у которого может и с головой не всё в порядке. Поэтому Третьяков с ней и мучается, не в силах оставить на попечительство прочих.
Лошадь заржала и рванула от меня. Вроде спокойная всегда была. А тут…
Посветлел едва заметно берег. Захихикала девушка в моих объятиях. И меня тут же накрыло жгучее покрывало ужаса. Обернулся!
В воде пурпурный блеск и я забываю, как дышать. Шагах в тридцати, на глубине метров двух–трёх есть что–то ужасающее!!
Фиолетовый оргалид пришёл⁈
С бешеным стуком в груди, затаив дыхание, опускаюсь на колени вместе с девочкой и укладываю её на гальку. Нужно просто прижаться к земле, просто прижаться. И тогда шрапнель возможно лишь ранит.
— Анна, — шепчу ей. — Пожалуйста, прекратите шуметь.
И как назло, распластавшись на спине, девочка начинает елозить руками и ногами по гальке.
— Перестаньте, — рычу на неё, взбираясь сверху и придерживая руки.
— Мне так нравится вас злить, — выдала игриво, не отрывая от меня неожиданно жгучих глаз. Волосы её разбросались вокруг, легли на камнях, дополняя дьявольски красивую картину.
Прижимаю с силой, замирает. В глазах тревога.
А затем она вдруг резко поворачивает голову в сторону моря и начинает что–то шептать!
Поворачиваю и я, затаив дыхание. Монстра нет, и блеска на волнах не улавливаю. Но всё равно чертовски страшно. Анна всё лепечет.
Опускаюсь к ней, чтобы услышать.
— Мы единственные в этом мире, кто может помочь, — шепчет мне прямо в ухо, как одержимая. — Единственные. Понимаешь? Иногда не понимают и они, думая, что ты это Он. Но больше Они не допустят ошибок. Каждый раз я гневалась на них, доставляя им боль. Они расплачивались не меньше твоего. Не вздумай помыслить, что мне всё это нравится.
— Вы о ком, Анна? — Спрашиваю, приподнимаясь.
И получаю такой встревоженный взгляд, что сжимается всё внутри. Будто я под прицелом сейчас. И она это видит!
— А вы так и не поняли, Андрей Константинович? — Спрашивает с издёвкой.
И я понимаю, что прямого ответа от неё дождаться не выйдет. Это её игра, на нервах или на чувствах…
— Зачем вы позвали меня сегодня? — Спрашиваю, чувствуя внутри нарастающий гнев.
— Соскучилась, — кривляется.
— Откуда вы узнали о «Чёрной бестии»? Ваш отец вряд ли был осведомлён в подробностях.
— Ах да, совсем забыла о четвёртой, — раздалось хищное, и Анна снова впилась в меня почерневшим взглядом, вероятно, чтобы просверлить насквозь. — Знаете, я даже начинаю ревновать.
— Юная леди, вам пятнадцать, что за бред? — Возмутился, решив всё же подняться.
Но Анна уцепилась сама!
— Мне не пятнадцать и вам не девятнадцать, сударь, — прошипела. — Что? Хотите и дальше продолжить игру в благородного гусара⁈ Всё сами, да? Это ваше самое большое заблуждение, Андрюша. Мой милый Андрюша.
— Что вы себе позволяете?
— Увольте сударь, это Вы что–то себе лишнее позволяете, сидя на мне, как насильник! — Заявила вдруг громко и завизжала. — Помогите!!
Со стороны спуска к берегу суета, люди приближаются с фонариками.
— Анна Ивановна! — Кричат и бегут к нам целой толпой.
— Я здесь! — Отозвалась, вцепившись ещё крепче. А сама ещё и посмеивается гадко.
— Доложите майору! Нашли! — Кричит первый радостно, и вероятно рассмотрев картину восклицает: — А ну руки убрал, гнусный насильник!
Вырвался кое–как из цепких лапок. А на меня уже винтовки уставились.
— Поручик гусарского полка, какой позор, — усмехнулся бородатый прапорщик и кивнул позади идущим. — Доложите коменданту, что его дочь спасена.
Услышав это, один из обер–офицеров побежал обратно.
— Берег не безопасен, здесь оргалид, — говорю, вставая на ноги.
— Пулемётчикам это скажите на набережной, сударь. Вы арестованы! — Заявил подошедший капитан.
Сразу с трёх сторон надвигаются полицейские меня вязать. Похоже, дочку Третьякова давно уже ищут.
Галька трещит под копытами, конница набегает со стороны, откуда я пришёл. Казак Степан на ходу спрыгивает, винтовку из–за спины доставая.
— А ну назад, служивые! — Гремит здоровяк. — Дула свои от князя убрали, пока в узел не завязал вместе с культяпками.
— Эй, эй, ты чего⁉ — Возмущаются полицейские, отшатнувшись. — Он же на дочку коменданта взобрался, все видели.
Как раз Анна бросилась в объятия капитана полиции и сразу же ослабла. Тот на руки и подхватил притворщицу.
Михаил и Вадим тоже спешились, за рукояти саблей ухватившись.
— Я всё видел, обвинения абсурдны, — выпалил Вадим.
— И я, — добавил Михаил. — Он её из воды вытащил и хотел помочь. Посмотрите на его мокрые рейтузы. И её подол.
— А ещё она записку ему прислала о встрече, я
