потом все пошло-поехало, как по ниточке. Я через несколько часов уже выходил из вагона в Иркутске, где перед вокзалом стояло несколько «Москвичей» и «Волг» с шашечками. Среди них по-царски выглядела «Победа», у отца была такая! Я помнил, что ГАЗ-М20 «Победа» была одной из первых советских машин оригинальной конструкции и, более того, находилась в авангарде новой моды в автомобилестроении; только передняя подвеска и, частично, унифицированный кузов были созданы под влиянием Opel Kapitän 1938 года. Ну а для меня она была машиной, на которой я научился вообще водить, рулить. Это была отчасти просто, так как коробка передач была на руле. До сих пор помню: на себя и вниз — первая, от себя и вверх — вторая, от второй вниз — третья и, наконец, от себя и вверх — задняя. На победе не надо было делать прогазовку во время переключения передач, как на грузовике ДОСААФ, на котором я официально учился. И права тогда выдавали в 16 лет.
Так что я и подошел к «Победе».
— На несколько часов нанять могу?
— А денег хватит? Покажи.
Я показал ему сберкнижку, которую предварительно вынул из под обложки. Поэтому мы поездку и начали со сберкассы, где я снял семьсот рублей, сразу отдав червонец таксисту. А он выключил счетчик, где накрутилось уже целых рубль семьдесят (20 копеек за километр).
Я не имел никаких данных о близких нового тела, так что первоочередной задачей было снять приличное жилье. Знакомых по детскому дому, чьи адреса были на конвертах, я пока посещать не хотел. Хотя задумка с потерей памяти от контузии была наготове. Таксист, Павел Семенович, оказал поддержку и в этом. Он нашел мне комнату в центре на улице Марата в частном деревянном доме. Хозяева получили благоустроенную квартиру и этим домиком из двух комнатушек с печью и туалетом во дворе пользовались чисто относительно, продавать хотели. Дворик был слишком мал для огорода, а для чего можно еще использовать старое строение, которое по плану в следующем году и снесут.
Просили они за него две тысячи с надеждой, что перед сносом владельцу могут дать однушку в новом доме. Но холостяку, да еще молодому, могут взамен дать или коммуналку, или вообще общагу, так что пока вилами по воде писано перспектива.
Ну я и снял домик на месяц пока. Дрова и уголь сказали, на месяц запасены, а потом — сам. За 15 рублей сговорились, в центре все же.
Спеша, пока сон не пробудил реципиента, я занялся делами. Отсоединил награды, замотал в тряпицу и в карман, рядом со сберкнижкой. Военкомат…
— За военным билетом зайдете после праздника. А сейчас вот с этой бумагой идите в паспортный стол. Хотя, они тоже после праздника выдадут, если прописку найдете где.
— Так что, мне с солдатской книжкой и жить пока.
— Ну а чё, какое-никакое удостоверение личности.
За пропиской я обратился к доброму шоферу и он отвез меня к коменданту общежития Радиозавода аж в предместье Марата.
Мы переехали длиннущий мост через Анграу, посредине которого бегали шумные трамваи. Комендант оказался на месте и за четвертак (25 рублей) отпечатал бумажку для паспортистов о том, что проживаю в общежитие в комнате 67.
Я сейчас находился в прошлом веке, когда почти в каждой иркутской квартире можно было увидеть радиоприемники или радиолы знаменитых марок «Рекорд» и «Илга». Мало кто знает, что эту аппаратуру производили именно на этом заводе, на котором первоначально собирали автомобили компании «Studebaker». С этих американских грузовиков и началась история иркутского автосборочного завода, который потом разрушили и в цехах сделали радиозавод. Чисто советский, «плановый» метод ведения бизнеса.
Эту инфу мне сообщил терпеливый Павел Семенович, который уже вытянул из меня еще один червонец.
Паспортистка ответила синхронно с военкомом — потерпите, послезавтра Новый год.
Ну коли так, то и мне не помешает встретить праздник. В новом теле в старом времени в новую жизнь!
— Давай старина по магазинам прошвырнемся, а то в доме не посуды, ни постели.
Я начал со спорттоваров, где приобрел спальный мешок с двумя вкладышами, раскладушку за 7 ₽ 20 коп, и туристический набор: котелок с вложенной в него флягой и нож с ложкой, вилкой и штопором. Такая вот забавная комбинация.
Потом гастроном. Сплошное разочарование, но ради любопытства купил колбасу ливерную за 42 копейки. Давно забытый вкус. Вкус нищеты!
Зато набрал несколько баночек невостребованных местной публикой крабов камчатских. Моя прелесть!
Шампанское советское не заинтересовало, а вот армянский коньяк взял на всякий случай. И — на рынок.
Сибирский рынок перед Новым годом — это изобилие. Это — мороженные морошка и клюква, брусника и жимолость, это — засоленная в банках черемша, соленая капуста в ладных бочках, кедровые орехи каленые и простые, грибы маслята, грузди, рыжики, это -омуль соленый, копченый и свежий, сиги и осетры, таймень и ленок, хариуз и сом, ценимый за печень. Это — мясо, которое не купишь и в Москве: медвежатина, сохатина, зайчатина, оленина, козлятина… Это — птица, вызывающая зависть у гурманов столицы: глухарь, тетерев, куропатка, рябчик, дикий гусь и дикая утка кряква. Описывать сибирский рынок тех далеких лет — дело бесполезное, тут надо писать роман, писать, истекая слюной. Здесь же можно купить живых животных. И не только домашних. Бурят в унтах и оленьей дохе продает медвежонка, заросший бородой киржак — лисят, тофалар (редчайшая нация Саян) — бельчонка. Белочка маленькая, умещается в кулаке.
в магазинах появилась докторская колбаса (1 кг в одни руки), зато отдельная по 2–20 — без ограничений; советское шампанское — лучшее в мире, консервированными крабами завалены прилавки, а вот морских водорослей нет, не додумались их еще консервировать, нет и селедки иваси, она появится позже, когда исчезнет хлеб; на работе многим выдали премии, кому — десять рублей, а кому — пятнадцать, премия будет потрачена не в гастрономе, а на рынке.
И я среди этого торжества совдепии — растерянный, не знающий куда направить энергию молодого тела и как бороться с темной
