и девяностых никогда не выходил бы на мировые экраны.
Десятки тысяч жизней по всей планете были унесены только потому, что в преступном мире многие подражали главным героям.
Для кого-то это была просто актерская игра и «безобидный» продюсерский бизнес, а для кого-то пролитые моря крови и людского страдания.
Промежуточным итогом оказалась парадоксальная ситуация. Одесскую мафию обезглавили, но на место арестованных тут же встали новые более жестокие и осторожные.
Шельма, пытающийся урвать свой кусок пирога и взять под контроль новых менеджеров и логистику остался не у дел. Его осудили за нападение на сотрудников милиции, оказание сопротивления. Потом ему добавили за летние кражи и бандитизм. Он получил по полной.
Через много лет я узнал, что Шельму, моего с Темой врага, ставшего видным «блатным» на одной из Колымских зон, расположенной на урановых рудниках, пристрелили во время бунта и последующей попытки побега.
«Дядя» Толя загадочным образом исчез из больницы, как только врачи привели его в сознание. Мне почему-то подумалось, что они снова помирились с Майей и это она помогла ему исчезнуть.
В городских и областных администрациях же долго не могли найти подходящих исполнителей. Молодым не доверяли и не подпускали к власти, хотя именно они могли бы вырулить, справиться с внутренней коррупцией, и начать развитие, на мой взгляд.
Позже на их места перевели такую же номенклатуру из других областей и краев, которые отнеслись к новым должностям, как к новым кормушками и источником баснословных барышей.
Выходило, что ловили и сажали Солдатенко всем миром, для того, чтобы он не воровал, а привели тех, кто продолжил его дело с утроенным аппетитом.
Нечаев прикрыл меня и моих друзей от любых попыток вызывать нас в качестве свидетелей.
Отец Маши вернувшийся из Москвы на следующий день после Теминого освобождения и серьезного разговора в кабинете генерала Нечаева, очень долго благодарил меня, когда узнал все подробности произошедшего.
Он предложил мне обращаться к нему с любыми вопросами и выражая доверие, дал понять что ждет меня в любое время дня и ночи, как на работе, так и дома.
Также он заглянул мне в глаза и сказал, что если у нас с его дочерью все сложится, то он будет рад иметь видеть сына в своем доме.
А если не сложиться, то все равно будет рад ее дружбе со мной. Это немного растрогало меня, потому что напомнило об отце. Я был рад, что все это он сказал мне с глазу на глаз.
Было видно, что он испытывает настоящее мужское уважение в мой адрес
Потом прокурор сообщил Маше, что она может ходить со мной в любое время и в любое место, не спрашивая у него разрешения.
Маша сказала, что такое с ним произошло впервые в жизни и она не верит своим ушам. Она шутила, что я, не иначе как подсыпал ему какого-то колдовского зелья.
Правда попользоваться его предложением нам с Темой пока совсем не светило.
Мне с другом дали два дня на сборы и прощание с близкими. По настоятельной просьбе генеральского адъютанта, скорее звучащей, как приказ, нам было разрешено рассказать близким только то, что мы уходим в армию.
К моему удивлению нас не пытались вербовать или приглашать в Комитет, даже предложили самостоятельно выбрать род войск, при условии, что у нас не будет противопоказаний по здоровью при прохождении медкомиссии.
Год назад страна вступила в злополучную войну в Афганистане. Тема, как и большинства парней нашего возраста, бредил десантными войсками и не смотря ни на какие мои уговоры попросился в ВДВ.
Я же хотел продолжить водолазную династию и дело отца поэтому записался во Флот.
Моя Ба сначала поохала, услышав новости про армию, но потом сказала, что это пойдет мне на пользу.
Дед внимательно выслушал мой рассказ о приключениях с Солдатенко и команде, задал несколько уточняющих вопросом и успокоился. Ему отдельно звонил Нечаев и что-то объяснял ему.
Видимо, разговор с генералом и мой рассказ полностью устроил деда, потому что он спокойно напутствовал на службу во Флоте, можно даже сказать, что благословил.
Не знаю откуда, но Вика прознала, про то, что я ухожу в армию и прилетела в день проводов. Мне было очень неудобно, потому что в армию меня провожали сразу две девушки, которые пообещали писать и дождаться. При чем обе знали об этом.
Перед самым отъездом на кгбшный объект — генерал отверг все наши просьбы с Темой, был неумолим и настоял на своем. я заехал к Наталье Филипповне, вернуть ключи и попрощаться.
Она проводила мне с улыбкой и легкой грустинкой в глазах.
— Будь я помоложе, я бы обещала тебя ждать, Бодров. Хорошей тебе службы.
Мы нежно обнялись с ней, она не удержалась и поцеловала меня в губы.
Выходит, что из армии меня ждут три девушки. Сволочь и везунчик, ты, Бодров!
Я же хотел продолжить водолазную династию и дело отца поэтому записался во Флот.
Моя Ба сначала поохала, услышав новости про армию, но потом сказала, что это пойдет мне на пользу.
Дед внимательно выслушал мой рассказ о приключениях с Солдатенко и команде, задал несколько уточняющих вопросом и успокоился.
Ему отдельно звонил Нечаев и что-то объяснял ему. Видимо, разговор с генералом и мой рассказ полностью устроил деда, потому что он спокойно напутствовал на службу во Флоте, можно даже сказать, что благословил.
Не знаю откуда, но Вика прознала, про то, что я ухожу в армию и прилетела в день проводов.
Мне было очень неудобно, потому что в армию меня провожали сразу две девушки, которые пообещали писать и дождаться. При чем обе знали об этом.
Перед самым отъездом на гбшный объект — генерал отверг все наши просьбы с Темой, был неумолим и настоял на своем.
Я заехал к Наталье Филипповне, вернуть ключи и попрощаться.
Она проводила мне с улыбкой и легкой грустинкой в глазах.
— Будь я помоложе, я бы обещала тебя ждать, Бодров. Хорошей тебе службы.
Мы нежно обнялись с ней, она не удержалась и поцеловала меня в губы.
Выходит, что из армии меня ждут три девушки. Сволочь и везунчик, ты, Бодров!
* * *
Я уже и позабыл каково это — ожидать изменений в жизни. Волнения от предстоящей службы в армии, а в моем случае во флоте, быстро улеглись в первую же неделю пребывания на конспиративной квартире, которую нам предоставил адъютант нечаева.
Нам было позволено тренировать
