– Вот и чудненько. Только предупреди меня, брат, в каком качестве ты меня представил? Марзун или простой турист?
– Советник Марзуна Земли. Это и почетно, и ни к чему не обязывает…
Каталин засобирался уходить, но Корнелий остановил его вопросом:
– Что твой куратор от Великих Бессмертных? Был разговор?
– Был… Знаешь, не хотел тебе говорить, но придется: меня переориентировали на поиск и освоение еще одной планеты, на сей раз пустынной, но вполне пригодной для жизни. Где она, так и не подсказали. Ищи, мол, в радиусе семнадцати световых лет от Теры. Где ее искать? Правда, между Землей и Терой можно не смотреть, там точно нету, но еще сколько… Я уже и Тиррена, нашего Просветленного, подключил…
– А ты не знаешь, есть ли еще на Тере Посланники?
– Не встречал…
– Тогда я понял коварный план Вечных! Они меня поманили «свободой», но так, чтобы я сам нашел себе новую задачу. Тут, на Тере, с тобой… Ну, молодцы! И не подкопаешься…
– Так ты останешься со мной, Избранник?
– Останусь, Посланник! Как писал один поэт: «И вечный бой, покой нам только снится…»
Они дружески, даже слегка торжественно, пожали друг другу руки. Каталин ушел, воодушевленный и обрадованный, а Корнелий продолжал сидеть на скамье. Из глубокой задумчивости его вывело нежное прикосновение ласковой ручки. Машинально взял ручку в свою и поднес к губам. Спохватился, посмотрел вверх и встретил такой полный любви и нежности взгляд, что сердце застучало, как молот.
– Как зовут тебя, прелестное создание? – прошептал он, не выпуская ее ручку.
– Сибилла, лаук Избранник…
Корнелий от неожиданности даже выпустил нежную ладошку:
– Откуда ты… Ах да, кехаси… Нет, не называй меня так. Называй меня Илл. А я, если не возражаешь, буду звать тебя Илла…
Корнелий перевел дух, встал и твердо взял Иллу за обе руки:
– Илла, ты пойдешь за мной… далеко… очень далеко отсюда? Вместе, ты и я? И еще мои, вернее, наши друзья… Пойдешь, любимая?
– Пойду, любимый…
Пока слабенькая Зита находилась в адаптационном центре, Корнелий зря времени не терял. В своей обычной манере он, находясь в новом для себя месте, принялся за изучение истории Теры. На Тере не существовало понятия «секретность», поэтому полный доступ к информации у него был.
Из прочитанного Корнелий вынес следующее: за те несколько тысяч лет, что существовала цивилизация Теры, ничего экстраординарного не произошло. Социально-экономический уклад нынешней Теры мало чем отличался от уклада гипербореев на Земле (конечно, с учетом развития технологий и, соответственно, мировоззрения). В первую пару сотен лет (в пересчете на земную хронологию) оба материка, и Западный, и Восточный, представляли собой единое государственное образование. Верховными правителями были потомки Торквина Прима, который был марзуном еще на Земле и возглавил переселение с Земли на Теру. Столицу назвали Эйсна, как на Земле, и располагалась она на большем, Восточном, материке. Но со временем на Западном, меньшем, но более промышленно развитом материке сформировалась своя собственная элита, отказавшаяся беспрекословно подчиняться центральной власти. Противостояние элит, естественно, переросло в вооруженный конфликт (названный позднее Расколом), обошедшийся, к счастью, без катастрофических последствий, но на долгие столетия остававшийся «тлеющим». И только угроза экологической катастрофы планетарного уровня заставила примириться Запад и Восток. Был создан единый управляющий и координирующий орган – Всемирный Совет во главе с Председателем, избираемым на определенный срок и представляющим поочередно оба континента. Резиденция Всемирного Совета расположилась на большом острове, равноудаленном от материков. С тех самых пор начались поиски решения предотвращения катастрофы. Териоты избрали два пути – переселение части населения на другие планеты и, пока шли поиски планет, тераформирование самой Теры, как бы смешно это ни звучало. А еще – ограничение рождаемости, как вынужденная, но совершенно необходимая мера.
Но парочка вопросов у Корнелия осталась без ответа, и он решил просить помощи у аборигенов. Так, в один из приездов Каталина Корнелий усадил кехаси за стол и начал «допрос»:
– У меня к тебе, брат, всего два вопроса. Первый: социальная иерархия вашего общества?
– Нет ничего проще. Мы сохранили, творчески переработав, кастовую иерархию, которая бытовала в нашем обществе еще на Земле.
Во главе планетарного государства – Председатель Всемирного Совета, избираемый, как ты уже знаешь, на определенный срок, без права переизбрания. Кандидата на этот пост определяет Ассамблея региона из числа самых известных политиков.
Далее следуют региональные пирамиды. Во главе региона – монарх, представитель династии, правящей со времен Раскола. Власть монарха больше номинальная, но служит неким символом государственности и самоопределения. Остальное общество разделено на три касты, или, если хочешь, социальные группы. Это, в вольном переводе, «управляющие», «думающие» и «производящие». Уже по названиям ты, надеюсь, понял их предназначение. Но эти касты не закрыты. Они больше похожи на некие профессиональные династии, но возможность перехода из группы в группу есть – человек может при желании получить соответствующее образование, скажем, не техническое, а гуманитарное, и перейти из «производящих» в «думающие». В «управляющие» попасть сложнее – там нужен большой опыт и многоуровневое образование.
– Но зачем все-таки деление, пусть и условное?
– Человек, принадлежащий к определенной касте, гарантированно обеспечивается государством определенным социальным пакетом, соответствующим его положению. Есть, правда, определенная категория людей, которые… – Каталин помялся, обдумывая формулировку, – принципиально не желают участвовать в общественном труде. Это своего рода тоже добровольная каста. Но они живут в отведенных специально для них местах и обеспечиваются соответственно «заслугам»…
– Понятно… Был у нас на Земле когда-то похожий лозунг: от каждого по способностям, каждому по труду. Теперь вопрос номер два: я не встречал в сводках новостей никакого упоминания о правонарушениях, неужели их нет вообще?
– Ну что ты, конечно, есть люди, которые… – Каталин ехидно усмехнулся, вспоминая инцидент в земном ресторане, – не моют руки перед едой. Немного, но есть. Откуда берутся – никто из психологов и социологов так и не понимает. Видимо, это нечто на генном уровне, совершенно неконтролируемое. При отсутствии социального неравенства, при отсутствии имущественного неравенства, в разных кастах… непонятно!
