А Шейн не появлялся на уроках еще три ночи, а когда вернулся, пришел он на костылях. Репутация Шейна была уничтожена, и Джулиус вновь оказался на самом верху пищевой цепочки академии «Пяти стихий». Некоторые студенты шептались о том, что им не нравится насилие, поэтому они не поддержат Джулиуса в роли канцлера.
Эванджелина запомнила тот урок. Она знала, что, когда она заменит Джулиуса на посту лидера наследников, наступит день, когда ей придется столкнуться с моральной дилеммой. Наступит день, когда ей придется сделать выбор, который превратит ее в героя в глазах одних и злодея в глазах других. Она была к этому готова.
Необходимые жертвы. Эванджелине придется пожертвовать своими моральными принципами, да и не только ими, ради общего блага. Она принимала правила жестокого мира, в котором они жили.
– Договорились, – сказала Эванджелина Высокому королю.
Пути назад не было. Она даже не могла посмотреть на Элис. Вампирша знала, что это было предательство, и теперь Эванджелина в глазах Элис окончательно закрепила за собой роль злодейки. И с этим Эванджелина должна была смириться. Потому что именно так поступил бы Джулиус, окажись он на ее месте. Когда Эванджелина вернется в мир людей с пятью головами зодиака, она станет героем для наследников. Она завоюет их уважение и доверие, и ее выберут канцлером. Остальное неважно.
Но почему же тогда ее мучают угрызения совести? О, Джулиус, испытывал ли ты когда-нибудь противоречивые чувства из-за решений, которые принимал, чтобы удержать власть? В очередной раз Эванджелина поймала себя на том, что больше всего на свете хотела посоветоваться с братом.
Король фейри скривил губы в холодной, жестокой улыбке. Эванджелина была не из тех, кого легко напугать, но от вида его ухмылки у нее по спине пробежал холодок.
– Умница, – сказал он.
– Отец. – Из-за спины короля вышел принц Титус. Принц фейри не удивился происходящему, словно присутствие незваных гостей в сокровищнице было обычным делом. – Если ты не возражаешь, могу ли я поговорить с моей племянницей?
Король фейри приподнял бровь, но ничего не сказал. Через мгновение он кивнул, отступил в сторону и жестом пригласил сына вперед.
Принца Титус устремил взгляд на Элис, и Эванджелина подумала, что Элис, должно быть, очень некомфортно от такого пристального внимания. Проходя мимо Эванджелины, принц бросил на нее короткий многозначительный взгляд – столь мимолетный, что его уловила только она, – как будто они были друзьями, делившими один секрет на двоих. Ужасно знакомый взгляд на незнакомом лице. Эванджелина была сбита с толку. Она никогда не разговаривала с принцем Титусом; но почему же он смотрел на нее так, словно они были с ним заодно? Пока Эванджелина ломала голову над наиболее правдоподобным объяснением, Титус продолжал идти к Элис, пока они не оказались практически нос к носу.
Принц резко остановился, когда король заговорил.
Голос был ровным и непринужденным. Слишком непринужденным.
– Куда делась твоя хромота, Титус?
Если бы у Эванджелины было сердце, оно бы остановилось. Теперь она поняла, почему Титус так на нее посмотрел. Она не понимала, почему Николас не ушел, как она ему велела, и не понимала, куда делся Лэй. У нее не было времени паниковать из-за того, что все пошло наперекосяк. Эванджелина молниеносно оценила ситуацию и поняла, что единственный верный способ выбраться отсюда живыми – это немедленно действовать. Она выдернула меч из рук Тристана, схватила Элис за воротник и приставила лезвие к шее девушки.
Николас, замаскированный под Титуса, возмущенно вскрикнул. Король фейри впервые за все время потерял самообладание и теперь уставился на Эванджелину с неприкрытой злобой. Лишь Тристан, казалось, понял, что она блефует, и тут же схватил три бронзовые головы.
– Возьми остальные, Николас, – приказала Эванджелина с внешним спокойствием, которого она на самом деле не ощущала.
Николас, должно быть, решил, что у него нет выбора, поэтому он подчинился. Эванджелина избегала его взгляда; она не хотела видеть обвинение и возмущение в его глазах.
– Ты не посмеешь тронуть росток летнего солнцестояния, – зарычал король.
Эванджелина вскинула подбородок и дерзко посмотрела ему в глаза. Он не должен видеть ее сомнений. Многие верили, что Эванджелина сделана изо льда, холодного и беспощадного, как Арктика. Почему бы не позволить этой ледяной маске сыграть ей на руку?
– Ради блага наследников я готова на все, – тихо сказала Эванджелина. – Уверена, вы это понимаете. А теперь вы отпустите нас, иначе…
Она прижала клинок к шее Элис, выпустив тоненькую струйку крови. Элис тихо всхлипнула от страха, но Эванджелина не дрогнула. Она должна вести себя как будущий лидер наследников. Одно лишь упоминание имени Джулиуса наводило страх на его врагов; Эванджелина хотела, чтобы ее имя имело тот же эффект.
Король обнажил острые зубы в усмешке.
А затем ситуация резко изменилась и вышла из-под контроля. И всему виной был не король фейри и не Эванджелина, а Тристан. Он издал оглушающий рев, его тело начало трансформироваться.
Конечно же, подумала Эванджелина, едва не рассмеявшись. Сегодня же праздник равноденствия. Солнцестояние и полнолуние совпали.
Прежде чем король фейри успел отреагировать, наполовину трансформированный Тристан набросился на него. Страх охватил тело Эванджелины при виде этого зрелища. Она вспомнила о полнолунии четыре года назад, когда Тристан в разгаре их ссоры потерял контроль над собой и едва не напал на нее. Но на этот раз, когда он обернулся к ней, в его глазах пылало не что иное, как желание ее защитить. В ужасе Эванджелина отпустила Элис; теперь, когда все погрузилось в хаос, удерживать девушку не было необходимости.
– Прости, – пробормотала Эванджелина, и Элис отшатнулась от нее в страхе. – Я блефовала. Другого выхода не было.
Но ужас и боль в глазах Элис говорили о том, что никакие извинения не смогут исправить содеянного. Эванджелине придется смириться с последствиями своих хладнокровных действий.
На раздумья времени не было. Король плавным движением меча отбросил Тристана к стене. Он, несомненно, намеревался атаковать оборотня снова, и, когда он поднял оружие, Эванджелина швырнула в него свои золотые браслеты, которые каким-то чудом пристали к запястьям короля.
– Хм, магия шамана, – сказал король, изучая с интересом браслеты. Его спокойствие тревожило, словно он не боялся ни магии шаманов, ни наследников. Он вел себя так, будто ему ничего не угрожало.
– Вы не расскажете никому о том, что здесь произошло, и вы не отправите за нами погоню, если вам дорога жизнь ростка летнего солнцестояния, – выкрикнула Эванджелина и была поражена тем, что золотые браслеты удержали короля на месте. Видимо, магия на него все-таки действовала. Лицо короля исказилось от ярости, и Эванджелина была уверена, что этот образ будет преследовать ее
