чём подумал, почтеннейший, — заговорил вождь. — Предлагаю присоединиться к нашей деревне.
— Делить власть с Торисмудом? — поднял на него свой суровый взгляд старейшина Ваз. — Никогда.
Это больная тема готского народа. Старейшины редко когда добровольно отказываются от власти, потому что звание это пожизненное, то есть новый старейшина может быть избран только после смерти предыдущего — так было всегда. И лишить старейшину власти тоже было, вроде как, нельзя. Во всяком случае, Эйрих, аккуратно интересовавшийся вопросом, не услышал ни одного примера, чтобы какого-нибудь старейшину выперли с поста.
Значит, чтобы убрать старейшину, надо чтобы он умер или произошло что-то, чего не происходило раньше.
По мнению Эйриха, их предложение, в свете произошедшего, выглядело как безвозмездная рука помощи. Зима, конечно, будет непростой, но зато деревня выживет — все же свои, готы, поэтому поделятся зерном, вяленым мясом и зимней дичью. Впроголодь, но они обязательно выживут. А если деревня останется здесь, то их убьёт либо зима, либо гунны. Третьего не дано.
— Мы же не просто так приехали, — усмехнулся старейшина Торисмуд, простуженный, но готовый вступить в диспут. — Зевта хочет сделать тебе такое предложение, что ты не сможешь от него отказаться. Только выслушай его до конца, Ваз, из уважения ко мне...
Примечания:
1 — Стремена у гуннов — историки спорили об этом кучу времени, но так и не пришли к единому мнению. Самое внятное, что я читал на эту тему: может и были, а может и не было. Есть ещё околонаучные утверждения, что, дескать, «точно были, тёщей клянусь!» или «точно не были, клянусь отчимом!», но я не склонен доверять такому уровню аргументации. Археологические данные говорят нам, что в курганах, предположительно являющихся гуннскими или точно являющимися таковыми, ничего подобного стремени не обнаружено. Кто-то может сказать, что это просто археология у нас в упадке и ещё ничего тупо не нашли, а гуннские стремена сейчас лежат где-то глубоко в земле, со своими владельцами, но уже раскопали сотни гуннских курганов различных датировок и ответ однозначный — вообще ничего похожего не найдено. Согласно археологическим данным протостремена появились на Дальнем Востоке, у корейцев, китайцев... и тут сразу можно вылезти с заявлением, дескать, гунны переняли у этих ребят стремена и привезли в Европу, но тогда эти показания не бьются с археологическими данными. Если этот девайс бы был распространён у гуннов, то хоть одно малюсенькое стремечко в одном из сотен курганов бы таки обнаружили. Но ничего нет, поэтому, видимо, археологи скрывают от нас что-то... И даже так, первое нормальное стремя обнаружили в гробнице династии Цзинь, датируемой 322 годом нашей эры. Документалистика, дошедшая до наших времён, показывает ещё более мрачную картину: первое упоминание стремян в Европе датируется VI веком — «Стратегикон» псевдо-Маврикия (псевдо — потому что это некий автор или некие авторы, писавший или писавшие с закосом под труъ-Маврикия). И нетруъ-Маврикий указывает на то, чтобы у каждого конного стратиота были два железных стремени, кожаный мешок, путы для лошадей и т.д. — это значит, что во времена нетруъ-Маврикия стремена имели некое распространение и являлись чем-то само собой разумеющимся. В нашу эру лжи, пи№%ежи и провокации, я был вынужден копнуть чуть поглубже, ибо тема противоречивая, поэтому почитал перевод «Стратегикона» и обнаружил, что да, действительно, так и пишет. Самим гуннам, чтобы успешно расстреливать врагов из луков, необязательно было иметь стремена, ибо жёсткого седла было вполне достаточно. Резюмируем: нет однозначного ответа и нет доказательств, что «да», как нет доказательство, что «нет». Это значит, что в этот момент мы вспоминаем о художественной направленности этого произведения и принимаем волевое решение — у гуннов в этой реальности не было стремян, а пришли они с кем-то другим, прибывшим в Европу до аваров, но после гуннов.
Глава двадцать четвёртая. Волы и лошади
/16 марта 408 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/
У большого очага, размещённого посреди бражного дома, собралась большая компания людей. Готские воины, старейшины, женщины, рабы, рабыни — это поселение активно ходило в набеги, и было от этого весьма преуспевающим.
Эйрих сидел рядом с отцом, напротив старейшины Грэмы, баюкающего на своих коленях рыжего кота.
Старик этот прожил около шестидесяти зим, обладал длинными волосами с изрядной долей седины, длинной бородой и пышными усами. Глаза его впалые, как и щёки — плохо питается, возможно, что по причине некой болезни. Но, если судить по блюдам с прошедшего пиршества, не похоже, что селяне голодают.
— Раз уж мы всё равно сидим, то выслушай меня, пожалуйста, почтенный Грэма, — заговорил Эйрих. — Так ты поймёшь, чего именно мы хотим.
— Почему говоришь ты, а не твой отец? — недовольным тоном спросил старейшина.
— Отец — человек дела, — ответил Эйрих. — Он силён в бою, он хорошо знает, как сделать лучше, но объяснение — это не самая сильная его сторона.
— Эйрих прав, — поддержал его старейшина Торисмуд. — Зевта всё придумал, но Эйрих расскажет об этом лучше.
В силу молодости, слова Эйриха весят мало, как бы они ни были мудры, поэтому уже давно его мысли выдаются за идеи Зевты, который имеет репутацию и подходящий возраст. Эйриху даже до такого возраста ещё жить и жить, потому что даже в двадцать зим к нему не будут относиться так же, как к отцу — будет ещё слишком молод.
«Да и пусть относятся, как хотят», — подумал Эйрих. — «Всё равно, быть молодым — это прекрасно».
Он знал это, как никто другой.
— Остальные согласны? — спросил старейшина Грэма, оглядев «коллег».
В бражном доме собралось целых двенадцать старейшин из соседних деревень — новость о разрушительном налёте гуннов на деревню Ваза уже разлетелась по всему племени остготов, поэтому старейшины встревожились и стали менее придирчивыми к людям, которые говорят, что есть некий способ разрешения проблемы.
Старейшина Ваз, к слову, согласился на объединение деревень. Зиму жители его села, если останутся наедине с последствиями налёта, едва ли переживут, поэтому у Ваза не было другого выхода. Пришлось идти на некоторые уступки, например, Ваз теперь соправитель их деревни. Он разделил эту должность с Торисмудом, который был не рад такой перспективе, но Эйрих подарил ему двести солидов, что очень качественно заткнуло старика. Алчность людская порой сильнее жажды власти. Большие деньги, конечно, но Эйриху было нужно, чтобы со стороны тыла не было никаких недовольных голосов.
