Я кивнул и отправился к Селиванову.
— Сережа, помнишь где мы с отрядом Зыклова реку форсировали? Когда в этот отряд попали?
Селиванов кивнул и я продолжил.
— Хорошо. Встречаемся на той мельнице, где Митрофаныч оборону держал. Ждете ровно неделю. Если группа не вернется — решайте сами что делать дальше.
— Понял, командир. — Серега снова кивнул и, склонившись над вещмешком, который перебирал перед моим приходом, просто добавил. — Не переживай, все сделаем как надо.
После разговора с Селивановым, я вызвал следующую пару — Буцко и Шелеста, которым повторил сказанное первой паре. Разговор отличался лишь тем, что их я отправил к Дроздово и место встречи назначил сразу. Когда бойцы ушли готовиться, я снова подошел к Митрофанычу.
— Бойцов моим подрывникам выделил? — спросил я.
— Ага. — кивнул командир и указал в сторону остальной группы. — Вон сидят, готовятся.
— Давай подумаем как мы будем отходить. — я присел рядом и разложил карту.
Путь отхода мы искали долго. Больших лесов рядом не было, а идею укрыться в тех, которые были, мы отмели сразу — немцы прочешут их в первую очередь. По всему выходило, что уходить придется через открытое пространство. Только в какую сторону? Вначале я предложил уходить через поля в сторону Ровно. Я исходил из того, что противник не догадается, что диверсанты пойдут в сторону, где до ближайшего леса около тридцати километров. Но эту идею тут же забраковал Митрофаныч, указав, что идти придется мимо Дроздово. А там мы тоже уничтожим мост и немцы в окрестностях будут искать партизан. На запад мы тоже решили не идти — слишком густо то направление было усыпано селами. Путь на север тоже был закрыт — именно там находились ближайшие лесные массивы. На юге расположилась основная часть Гощи и, если там стоит большой гарнизон, смысла туда идти не было. В общем, как ни крути — в любую сторону дорога была нам заказана. Я, отчаявшись, предложил даже уплыть по реке, на что Митрофаныч возразил, что лодка будет отличной мишенью. В конце концов, мы обратили внимание на крохотный лесок в двадцати километрах севернее — на противоположном берегу реки возле точки, у которой крупным шрифтом красовалась надпись 'Подоляны'. Только, все равно, мне этот вариант не нравился. Я сильно сомневался, что мы успеем после подрыва моста пройти до света двадцать километров, о чем и сказал Митрофанычу. Сошлись на том, что, как только рассветет, как-нибудь спрячемся в поле — благо, местность пересеченная и холмов, за которыми можно укрыться от проезжающих по дорогам глаз, достаточно. Да и хлеб на полях уже высоко стоит — близиться время уборки урожая.
Как только стемнело, наша группа, уменьшившаяся на четырех бойцов, вышла из леса. Даже не вышла, а выбежала. Нам предстоял марш-бросок километров на тридцать по открытой местности, что, учитывая то, что мы находились в тылу у противника, а вокруг были хутора и села, в которых стояли полицаи, немцы и еще Бог знает кто, было довольно экстремальной задачей. Более тридцати человек, выстроившись в подобие колонны, бежали на юг, все дальше и дальше от спасительного леса, укрывавшего нас от врагов.
Я начал сдыхать километров через десять. Мало того, что я и так совсем не был спортсменом и бег не любил, так еще и поход по лесу с грузом за плечами изрядно подточил мои силы. Но, все бегут и мне нельзя отставать. Тем более, что застигни нас рассвет на открытом месте — бегать, скорее всего, не придется уже никогда. Впереди, чуть левее, показалось несколько огоньков. Я прикинул в уме по карте — вроде бы там должен быть Коросятин. Вот эти огоньки и подстегнули меня, на время прогнав усталость. Нормальные крестьяне ведь уже давно спят, что б с первыми петухами проснуться и взяться за свой каждодневный труд. А если не спят ночью — значит кто-то гуляет. И этот кто-то, скорее всего — враг. Не буду долго описывать эту ночную пробежку. Скажу лишь, что мне как-то удалось не отстать от остальных. Может быть — благодаря паре пятиминутных остановок, которые мы делали перед тем как перебежать через встречающиеся дороги. Тогда разведка, как обычно, расходилась в стороны и мы продолжали путь только после того как уверялись, что дорога пустынна.
На последнем издыхании я добежал до деревьев. Группа, обойдя стороной лесопилку, углубилась в жалкую лесополосу, чуть более километра шириной, и Митрофаныч, наконец-то, отдал приказ на привал. Интересно, как этот старик выдержал бег? Судя по дыханию — ему тоже пришлось очень нелегко. Но, в отличии от меня, он не повалился на землю там где стоял, а продолжил раздавать какие-то приказы. Последнее, что я заметил перед тем как вырубиться, был стремительно светлеющее небо. Начинался рассвет. До выполнения задания осталось двое суток.
Проснулся я ближе к полудню. О самочувствии лучше промолчу. Я и тогда старался не думать о боли в теле — не время жалеть себя. Впереди еще куча дел, которыми необходимо заняться. Как оказалось, проснулся я вовремя. Митрофаныч как раз инструктировал бойцов, которым предстояло отправиться на разведку к мосту.
— Командир, — неожиданно для себя я встрял в разговор, — разреши пойти с ними.
— Зачем? — удивился Митрофаныч.
— На мост хочу посмотреть. Надо бы заранее выяснить куда и сколько взрывчатки там закладывать, что б не тратить время на месте.
Митрофаныч с сомнением посмотрел на меня, явно оценивая мое состояние. Я постарался встать ровно и не сильно качаться. Честно говоря, сомнения охватили и меня самого. И еще — удивление. С чего бы это я сам вызвался в разведку вместо того что б отдохнуть? Но, слово вылетело.
— Иди. — наконец кивнул Митрофаныч. — Выйдете на закате, что б подошли к реке как стемнеет. Заляжете где удобно наблюдать будет. Обратно жду завтрашней ночью.
Пока мы отдыхали в ожидании темноты, разведчики обнаружили неподалеку брод. Это было очень кстати — в разведку мы могли и переплыть реку, но переправляться с грузом, когда пойдем выполнять основную задачу… Это была радостная новость. Но произошло и событие, изрядно нас переполошившее. Охранение, выставленное по краю леска в котором мы сидели, задержало какого-то местного мужика. Лес был очень маленьким и зашедший сюда за дровами, грибами или еще по какой нужде без труда обнаружил бы нашу группу. Поэтому Митрофаныч дал указание задерживать каждого, вошедшего в лес. Вот, вскоре после обеда, один из бойцов и привел такого задержанного. Низенький мужичек в полотняных штанах, залатанном пиджаке и в кепке, стрелял по сторонам глазами и, время от времени, косился на своего конвоира.
— Со стороны Гощи пришел. — пояснил боец. — Нас не заметил, но шел как раз к вам.
