Конечно, можно было бы остаться на месте. Но есть одно 'но'. Подходов к Волегощу очень много и мы не можем перекрыть все, а значит, враги имеют возможность прорваться, народ-то в войске католиков опытный. Нам это не интересно, вот и хотят князья попробовать одолеть захватчиков в ночном бою. Опять же, если отсиживаться, со стороны Дымино могут подтянуться армии французского короля Людовика и германского герцога Альбрехта Медведя, и тогда шансов на наш успех не останется совсем.
В общем, придется драться, а дальше как пойдет. Завяжется битва для нас хорошо, тогда к передовым отрядам подтянутся резервы, и разовьют успех. Ну, а нет, в таком случае варяги и княжеские дружинники, которые пойдут на острие атаки, оттянутся назад под прикрытие метательных машин и стрелков. Что же касается моего отряда, то дружину разбивают на части, таково решение вождей, и я с этим согласился. Раз делаем общее дело, то партизанщина отменяется. Поэтому пехота войдет во вторую волну поддержки ударного кулака, а конница будет использоваться для флангового маневра.
Впрочем, окончательное решение будет принято в полдень, когда станет ясно, с какой скоростью двигаются крестоносцы и где они намерены расположить свой лагерь. Так что пара часов в запасе была, и я переключился на свои личные проблемы. Спрашивается, а какие у меня могут быть проблемы, если мои крестьяне и работники, семья и вароги находятся в Рароге? Да такие, что беспокоюсь я за них, ибо недавно получил от Нерейд очередную весточку, и узнал, что не далее как седьмицу назад в нашу бухту входили боевые датские корабли. Правда, викинги на берег не высаживались, но мне и так понятно, что даны проверяли нас на прочность и хотели посмотреть, как мы отреагируем. А что мы сейчас можем? Да почти ничего. Экипажи большинства патрульных кораблей все под Волегощем и викинги вот-вот решатся ударить нам в спину.
'Что делать? - подкидывая в жаровню немного уголька, спросил я сам себя. - А что тут сделаешь? Я не могу покинуть войско, и этим все сказано. Вот и выходит, что мне остается надеяться на быстрый разгром вражеской приморской группировки и мир с Людовиком, да на то, что комендант Рарога сотник Гаврила Довмонтов не оплошает и сможет удержать город и сберечь людей'.
Скрипнула входная дверь, и я почувствовал Ранко Саморода. Варяг, который в предстоящей битве возглавит пехотный сегмент моей дружины, спустился по лестнице вниз и я его окликнул:
- Что-то случилось, Ранко?
- Да. Твой сапсан вернулся.
- Это все?
- Нет. Еще князь Василько Святославич появился, да не один, а с двумя десятками стариков с Руяна. Говорит, что прибыл к нам в помощь.
- Интересно, - поднимаясь и выходя к Самороду, сказал я, - кто его к нам направил.
- Он говорит, что сам напросился.
- Старики конные или пешие?
- Все на лошадях, при оружии и в доспехах. Брони, конечно, не новые, но справные.
- Значит, со мной в бой пойдут. Где сейчас князь?
- Снаружи тебя ждет.
- Понятно, - я стал одеваться, а пока закутывался в тулупчик и искал шапку, продолжал расспрашивать Саморода: - Как наши воины, к бою готовы?
- Да, - варяг усмехнулся. - Деваться-то им некуда, и они верят, что это сражение определит исход всей войны.
- Ага! Последний бой, он трудный самый. С кем в атаку пойдешь, узнал?
- Узнал. С исландскими викингами, пруссами, которые домой не ушли, и поморянской пехотой. Бойцы все справные, строй держать будут хорошо, и с нами будут стрелометы на повозках, так что я не переживаю. Главное, чтобы наши варяги и дружинники вражеский строй проломили, а там и мы подоспеем. А с тобой кто помимо наших всадников будет?
- Пока неизвестно. Меня на левый фланг поставили, а там вроде бы дружины Яровита и Триглава, сборная солянка из разных племен, да витязи Перкуно из Трусо.
Сказав это, я отыскал меховую шапку, надел ее и вместе с Самородом вышел наружу.
Здесь меня ожидал бывший полоцкий князь Василько Святославич. Подобно мне старый Рюрикович был без брони, в ладном тулупе и теплой шапке, но с мечом на боку. И увидев этого человека, который мог бы отсидеться в тылу, но сам пошел в бой, да не один, а с пожилыми руянскими вояками, я не удержался, улыбнулся ему, пожал руку и сказал:
- Рад тебя видеть, Василько Святославич. Очень рад.
Князь такого приема, наверняка, не ожидал и немного смутился, но быстро собрался и кивнул себе за спину:
- Я тебе тоже рад, Вадим. Однако, может, посмотришь воинов, которых я привел, а то поговаривают, что вечером сражение?
- Обязательно посмотрю. Идем.
Мы вышли на небольшую площадь, и я увидел выстроившихся в два ряда седобородых воинов. Вместе с князем я прошелся вдоль строя, поговорил со стариками, и увиденным остался доволен, ибо бойцы хоть и не молодые, но умелые и жесткие, такие не отступят, и драться станут до конца. После чего велел добровольцам отдыхать, а мы с князем вышли на окружавший деревню вал.
Рядом с поселением, где я обитал, было еще три, побольше, а между ними находились палатки, шатры и времянки. Так получилось, что я к Волегощу прибыл одним из первых, и потому моя дружина получила лучшие места, а остальным пришлось ютиться, где придется. И оглядев заполненные венедскими и иноземными воинами поля, я спросил князя:
- Скажи, Василько Святославич, а с чего это ты решил против крестоносцев драться?
Старик пожал плечами:
- Была мысль вернуться на Русь, а потом проехался я по Руяну, посмотрел на опустевшие города и поселки, в которых почти не осталось мужчин и поговорил с ранеными воинами, вернувшимися домой. Потом послушал жрецов и понял, что должен отблагодарить волхвов за то, что они мне несколько лет жизни подарили.
- Значит, дело в волхвах?
- Не только. Я сжился с вашим народом, а дома меня никто не ждет.
- Ясно.
Кивнув, я замолчал, а князь решил продолжить беседу и произнес:
- Я вот только одного никак не пойму, а кто такие темные, с которыми мы воюем.
- А волхвы не объясняли?
- Рассказывали что-то, но я их не очень-то и понял. Может быть, ты расскажешь, по-простому и доходчиво?
- Рассказчик из меня никакой, но я попробую объяснить, благо, немного времени в запасе имеется.
- Да, будь добр, Вадим, а то хотелось бы знать, ради какой такой великой цели я сегодня буду своей жизнью рисковать. Понятно, что умереть за братьев по крови, женщин и детей, уже само по себе почетно и достойно мужчины, но я уже немолод и хотелось бы понимания не только тактики, но и стратегии.
'Вишь ты, - подумал я, - какие слова князь Василько знает, тактика и стратегия. Хотя, что в этом удивительного? Ничего, ведь не зря этот Рюрикович у ромейского императора генеральствовал, отсюда и знания. Впрочем, на данный момент это неважно'.