чтобы сказать:
— О…
— Ага, — сказал Элвис. — Ты мне нравишься тем, что не лезешь. Не кидаешься, не требуешь поцелуев… От тебя не надо убегать, тебя не надо снимать с шеи… С тобой можно даже разговаривать! Ну так… Если недолго.
— А… — Ещё раз шевельнулся мой язык.
— Ну, что, поехали?
— Куда? — От удивления и расстройства язык снова заработал как положено.
— Ну в аэропорт, куда ж ещё. Через ворота тебе лучше не ходить, девчонки порвут. Так что вылетим по воздуху в машине. За то, что ты доставила мне посылку Джо так чётко и быстро, я довезу тебя до аэропорта Мемфиса и куплю билет куда захочешь.
— Это тот розовый кадиллак, который превращается в самолёт? — задала я тот же вопрос, который когда-то уже задавала, да не тому человеку.
— Да, детка, он самый.
77. Я получаю полезный совет
Когда машина цвета Барби выехала из гаража, а потом расправила плавники в крылья и взмыла в небо, я не знала, что и думать, что и чувствовать. Через минуту особняк со множеством пристроек, участок, шесть чернявых голов у бассейна, ворота, девчонки, палатки — всё это стало выглядеть словно игрушечное, а потом вовсе скрылось из виду. С одной стороны, я не верила своему счастью: быть здесь, в этом атомобиле, с этим водителем!.. Уверена, что даже те, кто смотрит на увлечение артистами свысока, не отказались бы побыть на моём месте. С другой же стороны, меня везли не в гости, а из гостей. Визит туда, куда я мечтала попасть всю жизнь, уже закончился, а до расставания с хозяином оставались, наверное, считанные минуты. Я гнала заранее начавшие преследовать меня грустные мысли и судорожно думала о том, как не профукать последние доставшиеся мне мгновения счастья.
Что делать? Что говорить? Признаться в любви? И так знает. Обнять? Нет, опасно, ведь он за рулём. Поцеловать, может? Но ведь я тогда его разочарую… Он сказал, что, если я ему и нравлюсь, то только за то, что прилично веду себя! Может, просто попросить повернуть назад? Ему же понравилось, как я разогреваю рулет и пускаю шарик мороженого в напиток? Мог бы сделать своей домработницей или кухаркой… Или это тоже будет разочаровывающим приставанием?..
— Ты обдумала историю, что я вчера рассказывал? — прервал вдруг тишину мой собеседник.
— А?.. Что?.. Какую историю?
— Про инопланетную колонию. Вчерашнюю.
Я кое-как поняла, о чём речь. Между нами: сидя рядом с Элвисом, я меньше всего на свете была склонна думать о каких-то инопланетянах и анализировать про них байки! Впрочем, вслух это сказать было нельзя. Он бы точно разочаровался! Я ответила:
— Ну так… Немножко думала…
— И как? Ты считаешь, что она произведёт впечатление на вас, людей? Если мы скажем всю правду, земляне поднимутся, как полагаешь? Восстанут? Выкинут тюки с кровавым чаем за борт корабля рептилоидов? Напишут новую декларацию независимости?.. Кстати, скоро же 4 июля… Подходящий день как раз, а?
— Для чего?
— Чёрт возьми! Ты вообще меня слушаешь?!
О, я слушала, ещё бы! Меня так пёрло от звука его голоса, что я не перестала бы слушать, даже если б он читал учебник физики. Другое дело, что улавливать смысл произносимых Элвисом слов было несколько сложно. Всё моё внимание уходило на наблюдение того, как прекрасны украшенные кольцами и браслетами руки, лежащие на штурвале, как шевелятся пухлые губы, как длинны ресницы, обрамляющие искусно подведённые голубые глаза… А ещё меня беспокоила одна выбившаяся из прически прядь. Если я её поправлю, это будет приставание?
— О, простите, слушаю, конечно! Так о чём вы говорили?.. А, да! День, конечно, подходящий!
— Так думаешь, выйдет?
— О, да, разумеется!
А что выйдет-то? Тьфу, ладно, всё равно! Вечером он хотел, чтобы я похвалила его комнату, теперь он хочет слов поддержки — мне не жалко. Вообще, можно подумать, что что-то когда-то у Элвиса не выходило!.. И всё же: каковы на ощупь его волосы?..
— У вас тут разлохматилось немного, можно я…
— Где? — Он тут же поправил причёску.
Эх! Может, прямым текстом попросить? Ведь дома, на концерте было можно…
— А знаете, вот вы, наверно, не помните, но когда вы выступали в нашем городе, я потрогала вас за левую бакенбарду…
— М-м-м…
— И вот я думаю, сейчас вы сидите ко мне правой стороной, так что я могла бы, типа, для комплекта… ну… эээ…
— Смотри! — сказал Элвис.
На одном из небоскрёбов, проплывавших мимо нас, висел плакат: полуголая девица с большой иголкой и надпись: «Твоя сдача крови для армии США снизит шансы коммунистов на победу».
— Ещё вчера здесь этой дряни не висело! Надо же, как эти черти активно взялись хозяйничать!.. А ты сколько раз сдавала кровь за этот месяц?
— Я? Ни разу. А должна была?
— Да нет, конечно!
— Вы не думайте, я не больная. Вы ничем не заразитесь, если трону…
— Ты совсем меня не слушаешь?
— Нет, слушаю! Будь моя воля, я бы вообще слушала вас круглосуточно, не переставая!
— Чёрт, да я не об этом! Очнись! Просто помни, что если у тебя хотят взять кровь после какого-нибудь страшного рассказа или события или фильма, то это не ради твоих интересов! Понимаешь ты это?
— О да, милый, — прошептала я, не отрывая взгляда от прекрасного лица.
— Лучше б Сталин мальчика отправил…
— Вам нравятся мальчики?
— Боже… С тобой говорить бесполезно.
Он покачал головой. Включил радио. Заиграла какая-то чуждая мне ахинея про желтую подводную лодку.
— Проклятые рептилоиды! — буркнул Элвис и сразу же выключил. — Мир рушится… Ну, ничего, ничего… Мы с Джо ещё поборемся!.. А вон он уже, твой аэропорт!
Кадиллак приземлился прямо на лётном поле. После этого Элвис, громко выкрикивая своё имя и таща меня за руку, потребовал расчистить ему дорогу от взлетающих и прилетающих самолётов, послал к чёрту охрану, зашёл внутрь здания и потащил меня к кассам.
— Главное, не замедляйся и не смотри по сторонам! — успел он шепнуть мне, прежде чем нарастающий гул голосов вокруг нас сделал это невозможным. Когда гул перешёл в вой и визг, мы уже дошли до кассы. Я прокричала название штата и города. Элвис передал это кассирше. Потом некоторое время о чём-то с ней говорил, выписал чек, наклонился, прислонил лицо к окошку и поцеловал кассиршу в губы. За этим из кассы последовал грохот: видимо, сознание счастливицы, как и моё вчера, не выдержало волны восторга.
— Эй! А билет?! — крикнул Элвис.
К тому времени, как кассирша пришла в себя, он успел поцеловать ещё десяток девушек, столпившихся
