– Управляющий! Докладывай, как положено! – и в следующей фразе я процедил каждое слово. – Лица, занимающие столь высокие посты, по моему мнению, не должны страдать излишней эмоциональностью, то есть горячностью, – я перевёл непонятное для Борислава слово. – У них должна быть, как говориться «холодная голова и горячее сердце», а иначе излишне горячая голова может с плеч слететь! Докладывай всё по порядку и как положено!
Борислав сразу вытянулся в постойке «смирно», нервно сглотнул слюну во вдруг пересохшем горле, и начал свой доклад.
– Владимир Изяславич, в Гнёздово арестована группа из четырёх человек, выдававших себя за амбарных грузчиков. Ночью они попытались проникнуть в содовый цех, но были схвачены дежурной четырнадцатой ротой. Над ними служащим Особой военной службой (ОВС) Тырия, ротным Зуболомом сразу же была учинена пытка. – Посмотрев на меня, и, дождавшись одобрительного кивка, Борислав продолжил:
– Под пыткой они показали, что были наняты немецкими купцами, дабы разузнать откель у нас добывают соду, да как её далее выделывают. Двое из них ранее работало на поташных промыслах, в общем знающие люди.
– Они у немцев по рядному договору работали, или они их тайно наняли? – спросил я, а у самого вертелась в голове лишь одна мысль – началось! Если немчура почуяла запах денег, то будут рылом землю рыть, и не успокоятся, пока не упокоятся.
– Двое работало по найму, двое – их дворовых людей.
Борислав, продолжая стоять навытяжку замолчал, а я задумался. Что делать с пойманной четвёркой? Оставить их в живых – немцы обнаглеют, убить – вой поднимут на весь Свет. Выходило лишь одно решение.
– Отпустите их! Но прежде скажите им, чтобы они на словах передали немцам, своим нанимателям, что если те ещё раз к нам шпионов подошлют, то содой мы будем торговать не с ними, а с итальянцами и прочими иностранными торговыми гостями, но только не с имперцами! Каждому участвовавшему в поимке шпионов выдать премию в размере годового заработка. Исполнять! – Борислав чётко козырнул и поспешил удалиться.
– А ты, Николай, – обратился я к оставшемуся стоять в одиночестве у дверей секретарю, – поутру готовь мой выезд в Гнёздово!
Прошёл праздник Солнцеворота, отгремели коляды и святки. Незаметно подкрался христианский праздник Крещение, который накладывался на славянское празднество «Водосвета» – основной традицией этого торжества является водосвятие всей воды на Земле, отсюда, наверное, и крещенские купания в проруби.
Отдельные личности в этот морозный солнечный день запасались «чудодейственным» крещенским снегом, способным, по поверьям, излечить от многих болезней. Молодёжь, весело шумя, каталась на санках с косогоров. И мне досталось – знакомые по «вечеринкам» боярские дочери забросали меня снежками, когда я верхом на коне ехал в Свирский дворец.
– Княже! Хватит скучать! Пошли с нами кататься с горки, – задиристо кричали мне вслед раскрасневшиеся на морозе девушки.
С момента моего избрания наместником все игры и забавы, участием в которых я изредка баловал молодое боярское поколение, теперь полностью прекратились. Повод-то, какой замечательный предоставил мне отбывший на юг князь! Из княжича я превратился в князя, правда пока в «подручного», то есть не совсем полноценного, зависимого от вышестоящего князя, которым являлся Изяслав Мстиславич. Но такое зависимое положение на меня сейчас ничуть не сказывалось – князя – то рядом не было, а значит я был «сам с усам». Кстати, насчёт усов, чёрные волосы над верхней губой начали активно расти ещё с лета, их я не брил, а наоборот стал отращивать, беря пример с князя. До родительских усищ мне, понятное дело, было ещё далеко, но «лиха беда начало».
– Вы, что не видите, до какой я жизни докатился и без всяких санок? Ни одной лишней свободной минуты не осталось! – отшучивался я от назойливых девиц.
– Ну и езжай себе дальше, с боярами лавки протирать! А мы себе другого парня найдём, не такого скучного! – попытались они меня задеть.
Был бы я действительно подростком, то может быть и повёлся бы на эту провокацию, но эти девчата явно не понимали и даже не догадывались, с кем они связываются и кого пытаются раззадорить. Все знали, что смоленский княжич странный и необычный, но никто даже отдалённо не представлял, насколько он в действительности экстраординарен и даже парадоксален.
– Только поспешите! Те, кто долго будут искать, в старых девах останутся!
Сказал и сразу пустил коня в галоп, а в мою спину полетели возмущённые выкрики вперемешку со снежками. Из – под копыт коня вверх взметались облачка серебристого снега, а сзади меня стали резво догонять приотставшие конники охраны, не ожидавшие от своего князя такого резкого старта.
Уже два часа к ряду шло совещание с банкирами – главными пайщиками «РостДома». Оно проходило в центральном офисе, являющимся по – сути небольшой кирпичной крепостицей с охраной в сотню человек. Подводились финансовые итоги января месяца, живо обсуждался вопрос введения чеков и соответственно чековых книжек. Теперь, начиная с весны, держатели крупных денежных сумм смогут выдавать своим контрагентам чеки – именные или на предъявителя, прописывая в них денежную сумму, которую чекодержатель сможет получить в банковских отделениях «РостДома».
А банковские филиалы открылись не только во всех городах княжества, но и за его пределами – в Новгороде, в Пскове, во Владимире – Волынском и даже в Киеве – в этих крупных городах они управлялись местными ростовщиками, заключивших соответствующий договор и передавших «РостДому» контрольный пакет паев своих ростовщических контор. Вести подобный бизнес в независимых от смоленского князя городах было для тамошних банкиров, конечно, большим риском, но, тем не менее, очевидная выгода перевешивала потенциальную угрозу закрытия и разграбления, висящую над ними как Дамоклов меч.
Постучавшись в дверь, вошёл секретарь Башмаков. Николай передал мне записку, в которой было написано всего два слова «мальчик родился».
Ну, что же, моя «полюбовница» Инея благополучно родила сына, и эта новость меня обрадовала. Нажили всё – таки мы с ней дитятю! Хотя, чему я удивляюсь? В интимных вопросах местные женщины не просвещены, да и нормальные средства контрацепции отсутствуют.
С «ублюдками» здесь на Руси, как и с бастардами в Европе, поступали жёстко. Незаконнорождённые считались плодом грехопадения и местной общественностью априори порицались и напрочь ею игнорировались, не смотря на родовитость родителей. В качестве наследников высшей государственной власти бастарды вообще никогда никем всерьёз не рассматривались. Тот же Владимир Креститель был единственным исключением, да и то он был рождён от рабыни ещё в языческую пору. А сейчас на Руси, в условиях христианства с его моногамией, освящаемого церковью брака, а также лествичного наследственного права и просто огромного выбора родовитых свободных князей – бастарды были низведены в ничто.
Но, не смотря на эти обстоятельства, держать в «чёрном теле» ребёнка я не собирался, намереваясь вместе с матерью обеспечить им необходимый достаток и инкорпорировать их как минимум в боярско – купеческое сословие.
Говорить компаньонам ничего не стал. Совещание по – быстрому закруглил. С дежурным десятком конников проскакали Торг, переправившись по мосту в Заднепровье и проехав несколько сотен метров по набережной, миновав причал в устье Городянки, прямиком направились в Ильинский детинец.
У кровати роженицы суетилась повитуха, а челядинка купала громко кричащего ребёнка в деревянном корыте, наполненным горячей водой. По умиротворённому лицу Инеи блуждала улыбка. Закончив купание, младенца обтёрли сухим полотенцем, завернули, и передали мне на руки маленький, голосящий розовый комочек.
– С сыном тебя, князь, – сказала молодая «акушерка».
Я его некоторое время рассматривал, при этом глупо улыбаясь. Потом подошёл к Инеи. Её тёмные волосы были раскинуты по подушке, поцеловал её и подарил шкатулку с золотыми украшениями.
