– Совсем ничего?
– Можно будет как-нибудь сварить грибной супчик, используя вместо соли ту же рыбью икру. Можно наловить свежей рыбы, благо в полях моей треуголки имеются ещё два рыболовных крючка…
Егор потерянно замолчал на полуслове и машинально поднёс ладонь правой руке к голове.
«Надо же, шляпа-то – на месте!», – удивлённо оповестил внутренний голос. – «Да, местное торнадо – та ещё штуковина: тяжеленный пистолет вытащило из-за пояса, а разношенную треуголку не тронуло…».
Вскоре он поднялся на ноги и объявил:
– Всё, дорогие соратники, ложимся спать! Выплываем завтра на рассвете, до Клондайка совсем уже недалеко…
Шлюпка уверенно продвигалась вдоль правого берега Юкона, метрах в двадцати-тридцати от берега. Егор поморщился, зло сплюнул за борт и поделился с Ванькой Уховым своим недовольством:
– После недавнего ливня вода во всех притоках Юкона стала одинакового цвета: беспросветно грязно-бежевого. Как же мы теперь узнаем – какая из этих речек является вожделенным Клондайком?
– А много у Юкона – в этих местах – имеется правых притоков?
– Не особенно. Лососевая река, Индианка, Эльдорадо, Хункер, Клондайк…
«Потревожим нашу общую память!», – предложил никогда неунывающий внутренний голос. – «Итак, где располагался в двадцатом и двадцать первом веках город Доусон-сити? Э-э-э…. Кажется, на обширной и каменистой террасе, расположенной между местом впадения в Юкон чистых вод Клондайка и так называемой Лосиной горой. Вон же – каменистая терраса, прямо по курсу! Воспользуйся-ка, братец, своей подзорной трубой! Что мы с тобой видим? Так, впадающая в Юкон неширокая река, обширная каменистая терраса, покатая гора…. А кто это бродит по склону горы? Правильно, две лосихи с лосятами!
– Ребята, пристаём к берегу! – приказал Егор крепостным, сидящим на вёслах. – Посередине между этой горой и той речкой…
Первыми на низкий берег выскочили Айна и Вупи. Девушке, очевидно, приспичило по малой нужде, а волчица поспешила за своей хозяйкой, наверное, просто так, за компанию. Мужчины тем временем вытащили нос шлюпки на прибрежную косу, разгрузили скудный багаж, который состоял из скатанной в рулон парусины палатки, составных частей индейского вигвама, початого бочонка с икрой нерки, мешка с ржаной мукой, мятого медного казанка и старой бронзовой сковороды.
– Да, совсем негусто, – пробормотал себе под нос Егор.
Айна, вернувшаяся через несколько минут на берег Юкона, была чем-то обеспокоена, волчица же жалась к её ногам с недовольным и брезгливым видом.
– Что случилось? – бросился Иван навстречу жене.
– Плохое место! – взволнованно сообщила девушка. – Здесь – Чёрные Тени. Очень злые. Надо уходить отсюда. Очень быстро…
– Но, почему? – спросил Егор.
– Сами – смотреть. Вместе с Ваней. Всё поймёте…
Шедший первым Иван неожиданно остановился, удивлённо развёл руки в стороны и громко воскликнул:
– Надо же, Александр Данилович! Ёлочки мои зелёные! У нас в России я такого не видел никогда! Да и не слышал…
– Чудны дела твои, Господи! – поддержал подчинённого Егор.
Перед ними раскинулось бескрайнее мухоморное «море». Ярко-красные – в крупный белый горох – грибы были повсюду: между деревьями и кустами, их приметные шляпки выглядывали из густых зарослей папоротника и из кустов черничника. Но особенно поражали размеры этих ядовитых грибов: диаметр отдельных экземпляров превышал метр, а высотой некоторые мухоморы только совсем немного не доходили Егору до пояса.
– И воздух здесь какой-то спёртый и очень, э-э-э…, опасный! – Ванька недовольно покрутил носом. – Может, командир, послушаемся мою прозорливую супругу и сменим место – для стационарного поселения – на более весёлое?
На речном берегу Егор объявил:
– Перемещаемся ниже по течению Юкона. Осмотрим правый берег Клондайка, если понравится, то встанем лагерем там.
«Что же, братец, тебе уже не впервой – города переносить на новые места», – вяло прокомментировал это решение усталый внутренний голос – «Питербурх – твоими стараниями – заложили не на островах невского устья, а западнее – на сорок километров. Теперь вот и Доусон, похоже, переместится ниже по течению Юкона – километров так на двенадцать-пятнадцать. Подумаешь, ничего необычного…».
На правом берегу Клондайка было спокойно и уютно: никаких тебе гигантских мухоморов, высокое и почти ровное плато, поросшее отдельно стоящими соснами, кустиками вереска, светло-зелёным мхом и белыми грибами. Местами попадались огромные, напоминающие крестьянские избы валуны, покрытые разноцветными лишайниками.
– Сколько белых грибов, мать его! – тут же заявил невыдержанный Ухов. – Никогда не видел такого! Отличное место! Очень напоминает русский бор…
– Хорошее место, – невозмутимо поддержала мужа Айна. – Высокое. Весной большая вода не доставать. Пахнет хорошо. Здесь живут только Светлые Тени.
– Г-рыы! – согласилась с хозяйкой волчица Вупи.
Путешественники вытащили шлюпку на берег, разгрузили её и занялись обустройством походного лагеря.
«Закладкой нового города, чего уж там!», – торжественно поправил бюрократически настроенный внутренний голос. – «Легендарного – Доусон-сити…».
Они слаженно установили палатку и индейский вигвам, на скорую руку смастерили просторный навес (с земляной крышей) для хранения – на случай сильных и долгих дождей – сухих дров и бересты.
Егор – с помощью линз подзорной трубы – занимался разжиганием костра, когда сзади послышался какой-то странный «бряк»: от берега Клондайка подходил Ванька Ухов, осторожно держа на вытянутых руках медный казанок, заполненный речной водой.
– Ты что же, водицы начерпал прямо с галькой? – недовольно спросил Егор. – Слышишь, камушки перекатываются в посудине? Тоже мне, деятель неаккуратный!
– Извини, Данилыч, сейчас принесу новой! – Иван, не споря, выплеснул из казанка воду на большой белый гриб, заинтересованно уставился на что-то, присел на корточки и позвал – непривычно сдавленным голосом: – Александр Данилович, подойди-ка сюда! Какая интересная штуковина!
Егор подошёл, нагнулся и невольно ахнул: на широкой, тёмно-коричневой шляпке гриба лежал очень симпатичный, бугристый и светло-жёлтый камушек, слегка напоминавший маленького лягушонка…
Глава двадцатая
Доусон-сити и ручей Бонанза
Самородок оказался очень приятным на ощупь, прохладным и тяжёлым.
«Грамм на сто потянет!», – определил на вскидку внутренний голос и добавил – ни к селу, ни к городу: – «Жаль, что Александры Ивановны здесь нет. Вот бы порадовалась, голубушка наша! Скучает там, наверное, на далёком океанском берегу, слезинки роняет украдкой…. Помнишь, братец, тебе икалось – весь вчерашний вечер? Это она, видимо, вспоминала о нас с тобой – неприкаянных и убогих, обобранных бесстыжим торнадо до последней нитки…».
