цехинами и заглянула в образовавшийся просвет. Не обнаружив искомого, порылась среди мешочков с талерами, небрежно вернула «наградные» кошельки обратно, и последовательно достала-вернула с нижней полки на место десяток книжиц для записей. Следом разворошила пирамидку тубусов с какими-то грамотками, и покопалась среди пухлых укладок с доносами на членов Пан-Рады.
— Да где же он… Я же помню что вернула его обратно!
Озадаченно нахмурившись, она переставила шкатулочку с Большой печатью Великого князя Литовского, Русского и Жемойтского.
— Ага!
За которыми наконец-то и обнаружила пропажу, вытянув наружу небольшой ключик с затейливой бородкой. Через несколько минут уже оба храна стояли с распахнутыми дверцами, а девушки раскладывали содержимое 'сундучка на несколько неравных кучек. В самой первой были небольшие чехольчики с грамотками и небольшие кошелечки — родительские послания и денежные гостинчики девицам из свиты царевны Евдокии. Во вторую, заметно большую, уложили весточки для боярыни-пестуньи Захарьиной-Юрьевой: от родных детей, кровных родичей, знакомых княгинь-боярынь с сыновьями-дочерьми на выданье — и все тех же родителей свитских девиц, кои непременно желали знать, как живет и чем дышит их кровиночка. В третью кучку определили письма для ближников государя Московского, среди которых особенной любовью к переписке отличался князь Старицкий: помимо того, полтора десятка предназначавшихся ему посланий подперла обтянутая ярко-желтой кожей шкатулочка. Наособицу уложили алеющие сургучными печатями тубусы от царевичей и царской целительницы: Федор и Домна не поленились написать подруге Аглае по отдельному письму, Иван же, как обычно поленился. Зато туба с его печатью была вдвое толще всех остальных, так что наверняка сей лентяй впихнул в один кусок бумаги кучу посланий для всех и каждого. Пару чехлов из грубой кожи с оттисками отцовского Единорога царевна сразу же разделила, убрав вместе с остальными письмами, предназначавшимися старшему брату, в его же хранилище — и наконец-то подступилась к самому интересному. Пять плоских, но при том достаточно увесистых шкатулок из эбенового дерева, которые она самолично одну за другой выложила коротким рядком на столешню: украшенные резьбой и вставками из солнечного янтаря, футляры хранили внутри творения московских златокузнецов. С инициалами своих хозяек в укромных местах, изготовленные по рисункам царевича Федора, и при участии старшего брата Дмитрия — только у него получалось так хорошо соединять мелкие кристаллы в настоящих самоцветных исполинов.
— Смотри, надо одновременно надавить вот на этот камушек и этот лепесток.
Показав подружке пример, царевна чуть уперлась пальчиками, и сдвинула по внутренним полозкам толстенькую крышку.
— Ой, какая красота…
Подпихнув подружку поближе к двум ее шкатулкам, синеокая дева царской крови взяла с бархатной подкладки свой новый венчик. Внимательно и даже придирчиво оглядела, после чего сбегала в Опочивальню за настольным зеркалом — перед которым, едва ли не мурлыкая от удовольствия, увенчала себя новой сапфировой диадемой. Помимо которой в футляре лежали такие же серьги и перстень из белого золота, с крупными каменьями чистой воды. Повертевшись пред зеркальной гладью, пятнадцатилетняя модница сменила синеву сапфиров на багровые рубины второго комплекта — и отчего-то разом погрустнела, потеряв прежнее игривое настроение. Услышав тихий шорох за спиной, задумавшаяся о скором замужестве Евдокия машинально уступила место подруге, заодно поправив на ней чуть перекосившийся изумрудный венчик.
— Давай-ка сразу же и серьги вденем!..
Очарованная самоцветной обновкой, брюнеточка послушно подставила сначала правое, а затем и левое ушко — и вновь застыла, разглядывая узорчатую прелесть на своей голове. Дав ей немного пообвыкнуться-полюбоваться, царевна безжалостно сняла дивные украшения, заменив их следующим комплектом из золота и фиолетово-алых аметистов.
— Мну-у… Изумруды хорошо подходят к твоим глазам, а этот венчик больше льнет к волосам и коже.
Самостоятельно украсив левую руку перстнем, Аглая как-то разом поняла, что вот именно это жуковинье ей и по сердцу, и по уму — ибо ощущалось украшение так, будто она носила его с самого рождения. Меж тем, любопытная царевна заглянула в пятый футляр, закрывавшийся на простой замочек-защелку: задумчиво хмыкнула при виде еще одной диадемы с рубинами и пренебрежительно поморщилась. Куда мельче и хуже, чем у нее, но Фиме Старицкой и это за великую радость будет! Успокоившись, она на пару с подругой убрала со стола лишнее; чуть подумав, сняла и рубиновый венец с серьгами. Однако, не удержавшись, вновь вдела в уши сапфиры, а на пальчик кольцо: глядя на Дуню, и брюнетка оставила на себе новые украшения — после чего девушки подсели к ждущим их внимания письмам из дома.
— Хм-м, а Саин-Булат-то еще в августе сватов заслал!..
Переглянувшись и вспомнив касимовского царевича, старательно обхаживающего Настю Мстиславскую и в иные моменты своим поведением весьма напоминающего самозабвенно токующего по весне глухаря, подружки разом прыснули от смеха. Успокоившись и дочитав послание от батюшки, Евдокия хрустнула печатью на письме от братца Вани.
— Ого, целую рукопись прислал…
Нахмурившись, царевна начала скользить глазами по крупным буквицам текста: дойдя до подписи и поскребя ноготком жирную кляксу возле нее, синеглазая дева подумала, затем прошла к небольшой нише в стене и дернула за один из висящих там витых шнуров. Не успела она сесть обратно и подтянуть поближе тул с письмом от братца Феди, как сквозь приоткрывшуюся створку проскользнула сначала ее личная челядинка Аглайка, а следом вдвинулись два мордаша — тут же развалившихся на прохладном полу по обе стороны от входа.
— Князь Старицкий и боярыня-пестунья уже вернулись с прогулки по Вильно?
Стрельнув глазами на свою черноволосую тезку, русоволосая блондиночка молча поклонилась и вновь замерла в ожидании повелений.
— Пригласи их, а так же княжон Старицкую и Мстиславскую: скажи, прибыли вести из Москвы. Как зайдут в кабинет, подай кофе со сливками, и шоколад…
Минут через пять уютной тишины и сосредоточенного чтения, дворянка Гуреева вдруг переменилась в лице: дважды перечитав несколько коротких строчек, она не удержалась и удивленно поинтересовалась у подруги-царевны:
— У меня что, в Москве есть свой дом?!?
Не отрываясь от очередного письма, Евдокия рассеянно переспросила:
— Разве?
— Да, Федя отписал, что в этом году как раз успевают залить основания под стены и ограду… Моего дома?..
Заинтересовавшись, царевна забрала грамотку из рук Аглаи и перечитала нужные строчки. Удивилась, задумалась и не очень уверенным тоном предположила:
— Может, это тебе батюшка пожаловал вместо земель того противного графа Глебовича?
Оживший серебряный колоколец на стене близ дверей в очередной раз помешал обсудить интересный вопрос: встретив Василия Старицкого легкой приветственной улыбкой, временная хозяйка великокняжеского Кабинета усадила троюродного брата за стол и раскатала перед ним письмо от родного братца Вани. Не
