— Ага! Значит, вы набиваетесь?
— А как набиваюсь, так что?
Маргарита весело фыркнула и ловко соскочила с седла прямо в объятия Тибальда. Их губы сомкнулись в страстном поцелуе.
— А ты хорошо целуешься, — сказала она, переведя дыхание.
— Вы тоже не промах, — поделился своим впечатлением Тибальд.
— Прекрати выкать! — враз посуровела Маргарита. — Вот за что я не выношу французов — они даже в постели говорят мне «вы». — Она запустила пальцы в его буйную шевелюру. — Просто обожаю брюнетов!
— Но ведь и Красавчик, и Рикард Иверо блондины, — с ревнивыми нотками в голосе заметил Тибальд.
— Потому-то мне нравятся брюнеты, — сказала Маргарита и вновь поцеловала его. — Так пойдем же!
— Куда?
— Сейчас увидишь.
Держа лошадей за поводья, они взобрались на знакомый нам холм, который более часа назад миновала компания, ведомая Рикардом Иверо. Маргарита указала на дом, возле которого мы уже побывали.
— Что это? — спросил Тибальд.
— Усадьба лесника.
— Ничего себе усадьба лесника! Это больше похоже на охотничью резиденцию вельможи.
— Так оно раньше и было. Но теперь здесь живет лесник. И сейчас мы навестим его.
— А зачем?
Маргарита вздохнула и кокетливо покосилась на графа.
— Вот ты недотепа, Тибальд! Уже вечер, холодает, и время для «amore in natura» не очень подходящее. А так у нас будет кров над головой, и мы сможем всласть позаниматься любовью, невзирая ни на какие капризы погоды.
— Значит, ты согласна? — просиял Тибальд.
— А как согласно, так что? Думаешь, мы случайно забрели сюда?
— А нет?
— Конечно! Перед отъездом я сказала мажодорму Кастель-Бланко, чтобы к вечеру меня не ждали. Уже тогда я решила провести с тобой ночь в усадьбе лесника. Сейчас мы поужинаем — я чертовски голодна! — а потом займемся любовью.
Теперь уже вздохнул Тибальд. Тяжело вздохнул.
— Что случилось? — тревожно осведомилась принцесса.
— Да так, ничего особенного. Просто я подумал, что все-таки ты странная девушка, Маргарита.
— В каком смысле? — спросила она, останавливаясь у ворот усадьбы.
— Да в любом. В частности, ты сказала «займемся любовью» точно таким же тоном, как и «поужинаем».
— Это тебе показалось, Тибальд.
— Отнюдь. Ты холодная, как льдинка, дорогая.
— Ты тоже, милый.
— Я?
— А разве нет? Будь ты так безумно влюблен в меня, как утверждаешь, и желай ты меня так страстно, как хочешь это показать, то не обратил бы внимания на мой тон. Одно лишь мое предложение заняться любовью прозвучало бы для тебя райской музыкой, ты должен был бы плясать на радостях и...
— И целовать землю под твоими ногами, — саркастически добавил Тибальд.
— Вот именно. И не только землю под моими ногами, но и мои ноги. И вообще, всю меня.
— Какая же ты бесстыжая! — восторженно вскричал он, заключил ее в объятия и стал покрывать ее лицо жаркими поцелуями.
Но тут Маргарита резко отстранилась от него.
— Погоди. К нам, кажется, идут.
И в самом деле — пока они пререкались, из дома вышел лесник, с которым мы уже имели случай познакомиться, и поспешил навстречу своим новым гостям.
— Не называй меня Маргаритой, — предупредила она Тибальда. — Для этого человека я кто угодно, только не принцесса Наваррская.
— С какой стати? Ведь он твой слуга.
— Он меня еще ни разу не видел, но наверняка боится, как геенны огненной. У него не все в порядке с головой...
— Чокнутый лесник? Этого еще не хватало!
— Да не бойся. Говорят, он добродушный малый и вполне безобиден. У него лишь одна навязчивая идея... Тсс! Об этом молчок!
Тем временем лесник приблизился к ним и отвесил почтительный поклон. Вдруг глаза его округлились от изумления.
— Ваша светлость! — воскликнул он по-франсийски. — Господин граф!
Тибальд был удивлен не меньше его.
— Вот те на! Да это же слуга моего покойного отца!
— Он самый, монсеньор, — еще раз поклонился лесник. — Готье меня зовут. Ваша светлость еще спасли меня от разбойников, когда я шел исполнять волю Господню... Ах, простите, милостивые государи! — всполошился он. — Прошу, проходите в дом. Сейчас я позабочусь о ваших лошадях, накормлю их овсом, напою студеной водой из колодца...
— Так ты знаешь этого человека? — озадаченно спросила Маргарита.
— Да, знаю. Мы встретились с ним при весьма интригующих обстоятельствах. — Тибальд повернулся к Готье: — А как ты очутился в этих краях?
— Господь привел, Господь привел... Ах, как я рад видеть вашу светлость, как приятно поговорить на родном языке! А госпожа, верно, жена вашей светлости?
Тибальд не знал, что и сказать.
— А как же иначе, — вместо него ответила Маргарита. — Конечно, жена. Так ты говоришь, что Господь привел тебя в эти края?
— Ну да, ваша светлость, он самый. Господь Всевышний.
— И это Всевышний назначил тебя лесником?
— О, сударыня, не насмехайтесь! — серьезно произнес Готье. — Лесником-то назначила меня госпожа Наваррская, но с благословения Господня.
Принцесса фыркнула. А Тибальд спросил:
— Так ты уже исполнил волю Божью?
— Да, монсеньор, исполнил. Все, что велел мне Господь, я сделал.
— Ну-ка, ну-ка! — отозвалась Маргарита. — Что-то я припоминаю. Это не ты, случайно, пустил стрелу в окно королевского кабинета?
— Да, сударыня, я самый.
Тибальд в изумлении вытаращился на Готье:
— Это был ты?!!
Лесник молча кивнул.
— Но зачем?
— Так велел мне Господь, монсеньор.
— Ты уверен?
— А как же! Я услышал Его приказ. Такова была воля Божья. И госпожа принцесса считает так же.
— А? — удивилась госпожа принцесса. — С чего ты взял, что она так считает?
— А с какой тогда стати она назначила меня лесником? — вопросом на вопрос ответил Готье. — Меня ведь сперва в тюрьму упекли. — Он сокрушенно вздохнул. — Оказывается, все злодеи — законченные идиоты.
Маргарита ухмыльнулась и прошептала Тибальду по-латыни:
— Это была не тюрьма, а приют для умалишенных.
— Ну-ну! — криво усмехаясь, произнес граф. — Однако здорово он тебя боится! Аж трясется от страха.
— А может, принцесса просто пожалела тебя? — обратилась к Готье Маргарита. — Поэтому освободила из заточения.
Но тот был непреклонен:
— Нет, сударыня. Ее высочество знала, что это была воля Божья, и не я выстрелил — выстрелил сам Господь моей рукою.
— Из моего арбалета, — добавил Тибальд.
— Воистину так, — подтвердил Готье.
— Да ну! — изумилась Маргарита. — Это ты дал ему оружие?
Пока они шли к дому, Тибальд в нескольких словах поведал ей о своем падении на охоте, приведшему к спасению Готье от разбойников.
— Ну и дела! — задумчиво промолвила принцесса. — Как непостижимо переплетаются судьбы людские.
— На все воля Провидения Господнего, — назидательно отозвался Готье с видом человека, посвященного в самые сокровенные тайны мироздания.
— У тебя уже кто-то гостит? — спросила Маргарита, заметив в конюшне лошадей.
Лесник забеспокоился:
— Ну... В общем-то, да, сударыня. Один господин с женой. Они искупались в ручье, поужинали и совсем недавно отправились спать. К сведению ваших светлостей, на втором этаже у меня несколько барских спален, и ежели вы с монсеньором графом захотите отдохнуть...
— Спасибо, любезный Готье, так мы и сделаем. И поужинаем тоже. Надеюсь, у тебя найдется, что поесть?
— О да, сударыня. Конечно, найдется. Даже пара бутылок доброго вина еще...
— Постой-ка! — перебила его Маргарита. — Но лошадей у тебя целый табун. Откуда же взялись остальные?
— Это другие господа их оставили, — в замешательстве ответил лесник. — Они оставили мне на попечение своих лошадей, а сами гурьбой пошли в лес. Только один господин с женой...
— А кто они, собственно, такие, этот господин с женой?
— Увы, ваша светлость, не знаю. Я не любопытен излишне. Видать, они гости моей госпожи — как и вы, верно... Ну, и еще за ужином они называли друг друга Симоном — это господина, и Аделью — это госпожу.
— Ага! — рассмеялась Маргарита. — Понятно. Графине де Монтальбан не терпится родить своему мужу наследника.
— О да, сударыня, да, — с готовностью закивал лесник. — Как видите, они еще засветло отправились в спальню... Надеюсь, ваша светлость вскоре тоже подарит монсеньору ребенка. Первая жена господина графа, царство ей небесное, так и не...
— Замолчи! — рявкнул смущенный Тибальд. — Не суй свой нос не в свое дело.
— Но почему же? — ласково промурлыкала Маргарита, положив руку ему на плечо. — Мастер Готье дело говорит. Ведь дети — это так прекрасно.
— О да, сударыня, да, — подтвердил лесник и горестно вздохнул. — Жаль, что у меня нет ни жены, ни детишек... Да и поздно мне их заводить, старому монаху-расстриге...
ГЛАВА XLIX. СКАЗКА ОТ ТИБАЛЬДА ДЕ ТРУА
